Полагаю, что в вопросе о связях между ценами и ценностью недостает прозрачности и ясности.
Нам необходимо куда более серьезное осмысление того, о чем пишет Маццукато. Ее вывод таков: целенаправленное ограничение незаслуженного присвоения благ и приведение балансовых отчетов в соответствие с объективными представлениями о ценности помогут создать намного более устойчивую экономику.
И наконец, так как модель экономического роста, основанная на ложном представлении о ценности, становится причиной нарастающих кризисных явлений глобального уровня, необходимо чуть более ответственно подойти к поискам путей прогресса и правильного экономического устройства. И тогда, может быть, мы начнем переосмыслять используемые концепции и наши представления о ценности. И по-новому посмотрим на то, какие перемены возможны и желательны.
От продукта к процессу.
От ленты конвейера к круговороту.
От отдельных частей к системе.
От эксплуатации к восстановлению.
От конкуренции к сотрудничеству.
От дисбаланса к равновесию.
От денег к ценности.
С помощью языка и его средств мы выражаем то, чего хотим добиться и что имеет для нас значение. Значит, развитие концепции или теории, помимо всего прочего, определяет границы нашего мышления. А с ними и границы наших возможностей формирования будущего. Потому что мы формируем его каждый день. С помощью инноваций и технологий, своим поведением, решениями и правилами совместного существования, которые мы для себя определяем. А главное, целями, которые мы перед собой ставим.
Экономическая система, которая нацелена на постоянный рост в ограниченном мире с невозобновляемыми ресурсами, не является устойчивой. Необходимо пересмотреть наше понимание того, из чего сложится процветание людей послезавтрашнего дня. Для этого нужны новые понятия и принципы, которые помогли бы сформулировать то, что в будущем мы станем считать важным. Нельзя дальше называть экономическим ростом разрушение планеты. Нельзя называть созданием ценности простое мультиплицирование денег. А пределы роста должны стать преодолением экологического и социального ущерба.
Экономическая система, которая нацелена на постоянный рост в ограниченном мире с невозобновляемыми ресурсами, не является устойчивой. Необходимо пересмотреть наше понимание того, из чего сложится процветание людей послезавтрашнего дня. Для этого нужны новые понятия и принципы, которые помогли бы сформулировать то, что в будущем мы станем считать важным. Нельзя дальше называть экономическим ростом разрушение планеты. Нельзя называть созданием ценности простое мультиплицирование денег. А пределы роста должны стать преодолением экологического и социального ущерба.
Технический прогресс
Совместное воздействие индустриальной и научной революций было вдвойне разрушительным, так как оно изменило и структуру общества, и то, как люди понимают мир.
ДЖЕРЕМИ ЛЕНТ, предприниматель и писательЭлектрификация мира началась с лампы накаливания. И хотя в течение долгого времени электрическое освещение воспринималось как роскошь, предназначенная в основном для отелей, офисов и театров, однако к концу XIX века оно всё чаще стало появляться в домах состоятельных людей. Лампочка стала первым электроприбором, нашедшим применение в частных жилищах. Мощность первых лампочек была очень мала, и большая часть энергии преобразовывалась не в свет, а в тепло. Но все равно по сравнению с газовыми рожками и тем более свечами приручение электричества означало большой шаг вперед в искусственном освещении, а значит, и в формировании образа жизни, который не зависел так сильно, как раньше, от дневного света.
Прошло несколько десятилетий, и инженеры придумали заменить накалявшуюся внутри лампы угольную нить на вольфрамовую. Она не так быстро перегорала и ярче светила. Еще один шаг вперед. На этот раз в сторону большей эффективности. Для работы лампы с вольфрамовой нитью при такой же светоотдаче, как у лампы с угольной нитью, энергии требовалось в четыре раза меньше. Это стало крайне неприятной новостью для тогдашних электростанций.
Когда в начале ХХ века новые лампочки появились на рынке Великобритании, поставщики электроэнергии опасались, что их бизнес рухнет, и это казалось вполне логичным. Если люди могут получать столько же света, используя меньше энергии, то потребление снизится, и некоторые компании уже собирались поднять цены, чтобы заранее уберечься от будущих убытков.
Но вот что интересно произошло прямо противоположное.
Лампочки теперь расходовали меньше электроэнергии, которой, соответственно, на рынке стало больше, из-за чего цена на нее упала, и в результате электрическое освещение оказалось доступным людям, которые раньше не могли себе его позволить. Из предмета роскоши электричество превратилось в товар массового потребления, что, конечно же, тоже было шагом вперед. Но парадоксальным образом как раз благодаря тем лампочкам, для которых требовалось меньше электроэнергии, чем раньше, ее суммарное потребление возросло. Получение более высокого результата при меньших энергозатратах, безусловно, означает рост эффективности, но в итоге приводит к большему расходу энергии.
Ученые называют этот феномен эффектом рикошета.
И это одно из самых недооцененных препятствий на пути к устойчивой экономике.
Если сегодня спросить людей, что они понимают под словом «прогресс», скорее всего, большинство заговорит о развитии техники. И это неудивительно. Мало кто обращает внимание на проявления прогресса общественного: умышленное убийство и тяжкие телесные повреждения уже не являются нормальным способом разрешения противоречий между людьми и преследуются законом; женщин больше не сжигают на кострах как ведьм, зато в большинстве стран они могут избирать и быть избранными и вообще, по крайней мере официально, имеют равные с мужчинами права; наука признана главным методом познания, а политические решения основываются на ее рекомендациях. Относительно социального прогресса тоже наблюдается существенное расхождение во взглядах на то, какое развитие считать хорошим, а какое плохим. В большинстве случаев эта оценка имеет прямое отношение к собственной идентичности и социальному статусу. Тем не менее мы определенно приблизились к воплощению в жизнь основополагающих принципов идеального сосуществования людей, сформулированных в Декларации прав человека или в Целях устойчивого развития ООН. Случаются и неудачи, и сегодня особенно заметно, как во многих сообществах разгорается полемика по поводу того, какие меры нужно предпринять.
С точки же зрения технического прогресса история человечества воспринимается как успешный путь, прямо от каменного рубила к смартфону. Все, что люди изобретали и усовершенствовали по дороге, предоставляло им новые возможности и свидетельствовало о правильности выбранного курса.
Вы еще не забыли, о чем шла речь в главе о новой реальности?
В «пустом мире», когда людей было меньше, а ресурсов больше, технический прогресс прежде всего позволял во много раз увеличить физическую силу человека с помощью машин, приводимых в действие ископаемыми источниками энергии. Таким образом, можно было за все более короткое время вырабатывать все больше товаров все лучшего качества. Техника приводила в движение фабрики, обеспечивала массовое производство и стимулировала экономический рост.
Современное понимание развития исходит как раз из такого механистического представления о прогрессе: основной упор делается на новое, которое резко отличается от старого. Целью развития и в прошлом, и сегодня является экспансия: новое означает больше, под этим подразумеваются большие мощности, больший объем, большее производство.
В условиях «полного мира», где экономика, основанная на ископаемом топливе, уже угрожает существованию человечества, технический прогресс должен обеспечивать еще и интенсификацию: новое теперь означает получение большего из меньшего, то есть обеспечение экономического роста и дальнейшего разрастания без ущерба для окружающей среды. Повышение эффективности считается важнейшей задачей и измеряется не только в денежном эквиваленте, но и в таких показателях, как углеродоемкость и ресурсоемкость производства. Это шаг вперед от Роберта Солоу и взаимозаменяемости природного капитала.
Если кто-либо говорит, что для решения экологических проблем от изменения климата и вымирания видов до истощения всех природных систем надо опираться не на государственные запреты и регулирование, а на инновации и технологические прорывы, то в принципе он имеет в виду примерно следующее.
Технический прогресс помог эксплуатировать природу ради экономического роста. Теперь он должен помочь эксплуатировать природу менее интенсивно, не мешая при этом ВВП продолжать расти. Спасти планету, не нанося удара по нашему благосостоянию. Быть устойчивым, ничем не жертвуя. Наоборот, это даже выгодно: потому что даже если цены далеки от того, чтобы отражать истинные экологические издержки, снижение потребления ресурсов в любом случае экономически оправдано. Эта идея о так называемом простом разрыве взаимосвязи долго вызывала у многих восторг, потому что казалось, что он даст возможность достичь необходимых перемен так, что люди этого даже не почувствуют.
Продолжаем как раньше только с большей эффективностью.
И что, так получится?
Первый намек на то, что одного технического прогресса явно недостаточно, высказал еще 150 лет назад английский экономист Уильям Стэнли Джевонс. Он заметил, что потребление угля в Великобритании в начале XIX столетия резко возросло, хотя Джеймс Уатт уже настолько усовершенствовал свою паровую машину, что для нее требовалось втрое меньше угля, чем раньше. Здесь такая же ситуация, как с электрическими лампочками. Новая техника позволяла экономить ресурсы и поэтому быстро распространялась, что в целом приводило к росту потребления, которое, таким образом, уничтожало результаты экономии или даже превосходило изначальный расход.
«Совершенно неверно считать, что эффективное использование топлива означает уменьшение его потребления, все обстоит ровно наоборот» [[29] ] к такому выводу, который назовут парадоксом Джевонса, а позже будут описывать как эффект рикошета, пришел ученый.
Для страны, индустриализация и головокружительный экономический подъем которой во многом зависели от внутренней добычи угля, эта закономерность имела огромное значение: более эффективные машины часто не сокращали потребление сырья напротив, из-за них снижались цены, а значит, возрастал спрос на товары, производство которых требовало все большей энергии, так раскручивалась спираль экономического роста. Вместо того чтобы отдалить наступление энергетического кризиса, машины его приближали.