Интересно, не правда ли? Государство и участники рынка выступают как единая команда, чтобы выработать четкие правила, подталкивающие развитие отрасли в правильном направлении.
В классической экономической теории государства и рынка политическая свобода и индивидуальная ответственность выступают рука об руку. Представители ордолиберализма сказали бы, что возможность принимать решения и необходимость нести за них ответственность неразрывно связаны. Наша Конституция гласит, что собственность налагает обязанности. Но в глобализированном, финансиализированном и цифровизированном современном мире эта зависимость становится все слабее. Специалист по экономической этике Томас Бешорнер в своей книге «В головокружительном обществе» (In schwindelerregender Gesellschaft: Gleichgewichtsstörungen der modernen Welt) называет это «дисбалансом современного мира», а положение, при котором государство и рынок больше не способны выполнять дополняющие друг друга роли, «половинчатым либерализмом». По мнению Бешорнера, установление регулирующих рамок для деятельности рынка является не только экономической, но и этической задачей. Должны быть созданы стимулы для сдерживания поведения, направленного на удовлетворение собственных интересов, и поощрения деятельности, продиктованной нравственными соображениями [[57] ].
Государство и рынок неразделимы. Нет никакого господина Рынка, который что-то от нас требует и которому мы должны подчиняться. Я с ним, во всяком случае, не знакома. А вы?
И все же половинчатый либерализм уже в течение многих лет перекладывает на плечи отдельных граждан задачу по предотвращению гибели планеты, и выполнять эту задачу они должны с помощью своих покупательских решений. Тот, кто хочет каким-то образом помочь сохранению окружающей среды, должен следовать принципам устойчивого потребления. Это ни больше ни меньше как приватизация защиты природы. Отличная идея для бизнеса, ведь теперь ответственным потребителям можно предлагать новые товары с соответствующими этикетками, которые успокоят их совесть. Удобно и политикам, потому что таким образом они избегают неприятных обязанностей преодолевать сопротивление, налагать ограничения, а то и запрещать что-либо.
И как далеко мы уже зашли по этому пути?
Несмотря на то что число биомаркетов растет, а органические продукты теперь тоже продаются со скидками, их доля на продовольственном рынке в Германии пока что составляет меньше 10 %. С экологически чистым мясом все обстоит еще печальнее, его доля составляет максимум 2 %, а по отдельным сортам в большинстве случаев около 1 % [[58] ].
То есть в одной из самых богатых индустриальных стран мира от силы 10 % населения может позволить себе покупать органические продукты, а органическое мясо и того меньше?
Я этому не верю.
Причина в том, что рынок сельскохозяйственной продукции в его сегодняшнем виде не только не поддерживает ответственное покупательское поведение, но даже осложняет его. Как мы уже видели в главе о поведении потребителей, цены на многие товары больше не отражают реальные затраты на их производство, это касается и продуктов питания.
И как далеко мы уже зашли по этому пути?
Несмотря на то что число биомаркетов растет, а органические продукты теперь тоже продаются со скидками, их доля на продовольственном рынке в Германии пока что составляет меньше 10 %. С экологически чистым мясом все обстоит еще печальнее, его доля составляет максимум 2 %, а по отдельным сортам в большинстве случаев около 1 % [[58] ].
То есть в одной из самых богатых индустриальных стран мира от силы 10 % населения может позволить себе покупать органические продукты, а органическое мясо и того меньше?
Я этому не верю.
Причина в том, что рынок сельскохозяйственной продукции в его сегодняшнем виде не только не поддерживает ответственное покупательское поведение, но даже осложняет его. Как мы уже видели в главе о поведении потребителей, цены на многие товары больше не отражают реальные затраты на их производство, это касается и продуктов питания.
Догадываетесь, что это значит?
Вот именно.
Дело не в том, что продукты экологического земледелия и животноводства такие уж дорогие.
Это продукты, полученные промышленными методами интенсивного сельского хозяйства, слишком дешевы. А потребление мяса слишком велико. Для здоровья человека, животных и всей планеты оно просто чрезмерно [[59] ].
Знаете, что нам тут может помочь?
Реформа системы дотаций сельскому хозяйству. Это немедленно сократило бы разницу в ценах между «обычной» продукцией пищепрома и биопродуктами.
Как обычно, полезно взглянуть с другой точки зрения: потому что, хотя мы и не стали меньше есть, мы теперь меньше тратим на еду. Часть бюджета немецкого домохозяйства, которая уходит на питание, за прошедшие 50 лет сократилась с 25 до 14 %. И напротив, затраты на жилье с 1993 года выросли почти у всех, за исключением 20 % населения, к которым относятся самые богатые: у них статья расходов на жилье уменьшилась на 9 %. А у 20 % на другом конце шкалы, самых бедных, увеличилась с 27 до 39 %. Это зависит от того, снимают люди жилье или оно им принадлежит: цены на аренду за последние 10 лет невероятно подскочили при том, что нижняя планка доходов в реальном выражении за это же время очень сильно упала [[60] ]. Прощай, эффект просачивания благ! Добро пожаловать в мир, где соотношение расходов людей обратно пропорционально. Кому-то не хватает на еду, а у кого-то деньги лежат мертвым грузом.
Выходит, органические продукты, выращенные с сохранением биоразнообразия, на здоровых почвах, с низкими выбросами CO2 и без загрязнения грунтовых вод, слишком дороги? А жилье вообще скоро станет роскошью? Или, может быть, нам нужна новая сельскохозяйственная политика, другой уровень минимальной заработной платы и такая жилищная политика, которая сможет что-то противопоставить раздувающемуся с 2010 года пузырю цен на землю, аренду и покупку жилья? Где служащая общему благу финансовая политика, которая воздействовала бы на все эти три сферы одновременно? Вы же понимаете разницу между созданием ценности и амортизацией?
Поэтому, пожалуйста, еще раз задайтесь вопросом о том, из чего складываются денежная стоимость и цена. Это не просто сухие цифры. Любое превращение явления или предмета в число это не что иное, как ценностное суждение. И каждое ценностное суждение определяет, на что мы обращаем наше внимание, на какие соображения опираемся при принятии решений, как оцениваем политику и ее справедливость а политика всегда имеет отношение к формированию цен.
Поэтому вопрос не в том, следует ли создавать стимулы, вводить запреты и повышать цены или нет. Вопрос в том, какие из этих мер в новой реальности больше не функционируют или неверно сформулированы и поэтому мешают достижению столь важной цели, как устойчивый образ жизни. Рынок это не свободное от ограничений пространство, он возник прежде всего благодаря определенным правилам. Эти правила устанавливают, какими свободами мы обладаем, а какими нет, что нам запрещено, а что нет, и какие инновации действительно возможны, а какие нет.
В противном случае крайне прибыльное рабство так и не было бы отменено, а право на восьмичасовой рабочий день и выходные оставалось бы несбыточной мечтой.
Американский лингвист Джордж Лакофф в своей книге «Чья свобода?» (Whose Freedom?: The Battle over Americas Most Important Idea) заметил, что существует ведь не только свобода от, но еще и свобода на и что история начиная с эпохи Просвещения может предложить различные примеры того, как эти свободы внедрялись именно вмешательством государства. Благодаря установленным государством правилам стали возможными свобода научного творчества и исследования, создание университетов, система здравоохранения, свобода слова, мысли и собраний, равенство всех граждан перед законом. Государственное регулирование создало многие свободы. Финансовый рынок тоже был бы немыслим без государственного контроля и гарантий.
Почему вдруг кто-то должен отдавать вам свой дом в обмен на какие-то бумажки, на которых написано, что с вашего счета каждый месяц будут списываться несколько знаков?
Потому что государство не только карает за нарушение договора, но еще и гарантирует притязания на эти цифры.
Именно поэтому на банкнотах, выпускаемых Банком Англии, содержится определенная надпись. На пятифунтовой банкноте она гласит: «Я обязуюсь выплатить ее обладателю сумму в пять фунтов».
Все честно: признавая правила уличного движения, каждый человек принимает тот факт, что его свобода имеет определенные границы, которые начинаются там, где она угрожает свободе, безопасности и здоровью другого человека, и что для четкого определения рамок нашей свободы необходимо государственное регулирование.
Почему же на нашем пути к устойчивой экономике должно быть по-другому?
В 1968 году американский эколог Гаррет Хардин ввел термин «трагедия общественных ресурсов», то есть общих благ, объяснив его на примере общинного пастбища, где крестьяне пасут своих коров. Так как это пастбище не принадлежит никому в отдельности, то никого нельзя лишить права пользоваться им. Поэтому на нем позволяют пастись всем коровам столько, сколько они хотят, и они могут оставаться там столько, сколько хотят. Все ставят свою краткосрочную выгоду выше общей пользы. В результате происходит чрезмерный выпас, и травы начинает не хватать на всех. Хищническая эксплуатация каждым отдельным человеком в ущерб всем это классический результат потребления ресурса в пространстве, свободном от правил, где каждый человек действует как Homo oeconomicus. С этой точки зрения скорее удивительно, когда рынку все-таки удается справляться со своими функциями: обычно он работает без сбоев только при классическом обмене товарами.
По крайней мере, относительно общего блага почти все экономисты считают, что чрезмерный вылов рыбы, избыточное удобрение полей или незаконная вырубка тропических лесов делают необходимыми государственное вмешательство и регулирование пользования. Самый актуальный и, возможно, самый важный пример это использование атмосферы Земли в качестве сточной канавы для выбросов углекислого газа.
Невозможно владеть частью атмосферы и точно так же невозможно лишить кого-то права пользоваться атмосферой. Углекислый газ, который выбрасывает в воздух каждый человек, каждая компания, каждая страна, усугубляет изменение климата, сказывающееся на всех. Государство как раз существует для того, чтобы принять превентивные меры и поднять цену на углекислый газ на такой уровень, который ограничивал бы, а через некоторое время вообще остановил бы бесчестную практику. Поэтому важно не только поддерживать честные компании. Сегодня нужен еще один «Новый курс», благодаря которому мы перестанем как загипнотизированные следить, не приводят ли какие-то отдельные мероприятия к повышению отдельных статей бюджета, а будем способны видеть в целом всю смету на создание фундамента хорошей жизни.