Глава 6
Через пятнадцать минут приземляемся, господин Вагнер.
Услышав измененный динамиком голос пилота, Лука вздрогнул похоже, он все-таки задремал и сейчас даже отдаленно не представлял, как долго и, главное, в каком направлении они летели.
Эту панораму стоит увидеть своими глазами хотя бы раз в жизни, Вагнер нажал кнопку на подлокотнике, и затемненные стекла аэромобиля прояснились. Внизу раскинулся городок: маленький, не чета Гамбургу, но аккуратный и нарядный, как на рекламном постере. Приглядевшись, Лука заметил марево силового периметра, которое переливалось разноцветными разводами, как пленка бензина в дождевой луже. Когда аэромобиль проходил сквозь невидимую преграду, от кончиков пальцев по телу, приподнимая волоски на коже, пробежали сотни мелких иголок.
Эту панораму стоит увидеть своими глазами хотя бы раз в жизни, Вагнер нажал кнопку на подлокотнике, и затемненные стекла аэромобиля прояснились. Внизу раскинулся городок: маленький, не чета Гамбургу, но аккуратный и нарядный, как на рекламном постере. Приглядевшись, Лука заметил марево силового периметра, которое переливалось разноцветными разводами, как пленка бензина в дождевой луже. Когда аэромобиль проходил сквозь невидимую преграду, от кончиков пальцев по телу, приподнимая волоски на коже, пробежали сотни мелких иголок.
Что это за город?
Бремен.
Город, где находится главная резиденция Вагнеров. Дело, похоже, действительно принимало нешуточный оборот. Лука почувствовал, как желудок сжался в ледяной комок. Что, если тот доходяга все-таки пришел в сознание и проболтался, что его подстрелили во время ограбления торгового склада, отмеченного печатью семьи? И что не кто иной, как Лука, был пособником банды? Лука не чувствовал за собой вины, он никогда бы сознательно не пошел на грязное дело, но вряд ли хоть кто-то в полиции будет вникать в его моральные принципы.
Аэромобиль плавно приземлился на идеально подстриженной лужайке. Сочная зелень газона упруго пружинила под ногами. Худшие ожидания Луки, что прямо у двери мобиля его скрутят полицейские, не оправдались. Их встречал только камердинер в форменном сюртуке, который расплылся в приветливой улыбке и услужливо раскрыл над Вагнером большой черный зонт, хотя дождь едва-едва накрапывал.
Тропинка, посыпанная белой мраморной крошкой, вела сквозь сад с цветущими клумбами, фонтанами и античными статуями к дворцу из светло-коричневого камня. Айдибрас Луки мигнул и погас.
Матиас, проводите его в восточное крыло. Да, и обеспечьте надежную охрану, бросил Вагнер, просматривая на планшете поступившие сообщения и все сильнее хмурясь.
Господин Вагнер, Лука кашлянул, чтобы голос предательски не срывался. Я под арестом?
Что?.. А, разумеется, нет. Закончу дела через час, и переговорим.
Камердинер провел Луку по коридорам со скрытым светом, устланным тысячами погонных метров ковровых дорожек, поглощающих любой звук, через анфиладу светлых комнат с вощеным паркетом, где стояла антикварная резная мебель, а стены украшали картины старых мастеров, фамильные портреты и рыцарские доспехи.
После барочного роскошества дворца обстановка гостевой спальни показалась спартанской: стены, пол и даже потолок были зашиты светло-серыми панелями, высокие окна прикрыты тяжелыми бархатными шторами, зато кровать королевское ложе размером с ту каморку, в которой они ютились с Йоаной.
Осмелюсь предположить, что вам хотелось бы отдохнуть и освежиться после долгого перелета, камердинер быстро нажимал кнопки на сенсорной панели, регулируя яркость освещения и температуру воздуха. Завтрак будет подан через пятнадцать минут.
Едва только камердинер с поклоном удалился, Лука скинул тяжелые, заляпанные грязью рабочие ботинки и с разбегу плашмя бросился на кровать. Он не спал почти двое суток, и перина с прохладными белоснежными простынями казалась миражом в пустыне, но он был настолько взбудоражен, что вряд ли бы сомкнул глаза. Повалявшись пару минут, Лука прошлепал в ванную комнату и долго отмокал под горячим душем, а потом с удивлением обнаружил в гардеробной целый склад одежды на разные случаи жизни: от спортивной формы до фрака с атласными лацканами. Причем все было ему впору, словно шилось точно по его мерке.
В комнате уже ждал стол с накрытым завтраком свежая выпечка и настоящие фрукты: яблоки, апельсины и множество других, названий которых он не знал. А еще кофейник с настоящим, не сублимированным кофе! Лука собрался было отправить Йоане снимок с шутливой подписью, но айдибрас вырубился напрочь. Лука прислушался. Это было странное, непривычное ощущение: тишина в голове. Ни назойливой рекламы, ни уведомлений, ни сводок погоды, ни новостей. Эфор это же фактически идеальный старший брат, который все время незримо маячит где-то рядом и приглядывает, как бы ты не вляпался в неприятности. Но все же иногда Лука уставал от его заботливого присмотра, бесчисленных неспящих глаз, заглядывающих через плечо: время от времени ему безумно хотелось спрятаться, уйти в тень. Как оказалось, резиденция Вагнеров одно сплошное слепое пятно размером в несколько гектаров. И это почему-то рождало смутную тревогу.
Лука осторожно потянул ручку двери. Не заперто. Выглянув в коридор, он увидел двух вооруженных до зубов громил. И вытянувшегося по струнке камердинера с угодливым и пустым, как чистая салфетка, лицом.
Все в порядке, не беспокойтесь, пробормотал Лука и аккуратно прикрыл дверь.
Со скуки он уселся на кровать и взял пульт управления. Наугад нажал кнопку. Тяжелые бархатные шторы медленно опустились, как театральный занавес, и комната погрузилась в кромешную темноту. Лука на ощупь нажал еще что-то. Панели на стенах, потолке и полу мягко мигнули, и он в тот же миг оказался посреди леса. Вокруг покачивались бронзовые стволы сосен, ветер гулко пел в их высоких кронах, терпко пахло прелой хвоей, мхом и осенней сыростью. Олень с ветвистыми рогами настороженно поднял голову, прислушался и величественно пересек комнату, скрывшись в густых зарослях папоротника. Пролетела сойка, едва не коснувшись плеча Луки лазурным крылом. Он нажал еще раз. Картинка мгновенно сменилась. Он оказался в Альпах: вереница горных пиков, покрытых вечным снежным панцирем, тянулась до самого горизонта. Разреженный воздух щекотал горло, пьянил, как ледяной сидр. Тишина давила на уши. Еще кнопка. Пустынное побережье лазурного моря, шум волн, просоленный ветер и крикливые чайки. Еще. Коралловый риф со снующими разноцветными рыбками. Еще. Ревущая арена футбольного стадиона во время Лиги наций. Еще. Восточный базар с буйством красок, гортанными криками зазывал и горами душистых пряностей от смеси запахов у Луки засвербило в носу, и он звонко чихнул. Еще, еще, еще
Внезапно вспыхнул яркий свет, и панели погасли. У дверей стоял Вагнер.
Ты готов? Вот и отлично. Прогуляемся?
Следуя за Вагнером, Лука поначалу пытался запомнить внутреннее устройство резиденции, но потом махнул рукой: понадобился бы не один день, чтобы обойти все сквозные переходы, парадные залы и тайные закоулки дворца. Они вышли не в парк, а прямо на оживленную городскую площадь, похожую на декорации старого фильма, снятого еще до войны. Истертая брусчатка мостовой, ряды домов с увитыми цветами ажурными балкончиками, люди, пьющие утренний кофе за накрытыми белыми скатертями столиками уличных кафе. Сверкающие витрины магазинов подмигивали, искушали, завораживали. Они шли сквозь толпу, которая услужливо расступалась и тут же вновь смыкалась за их спинами. Лука не мог избавиться от чувства, что все это лишь иллюзия, ловкий обман зрения. Уж слишком наигранно благодушие горожан, слишком цветасты и вычурны их наряды, слишком безмятежны улыбки, слишком уклончивы взгляды.
Свернув на одну из боковых улочек, они вышли к странному сферическому строению, похожему на стальное яйцо. Или инопланетный космический корабль. Оказалось, это Клиника Калпио. Поднявшись на скоростном лифте, они оказались в огромном, безжизненно стерильном вестибюле. «Мы печатаем жизнь. Слой за слоем» было выгравировано на стойке регистратора. Молодая медсестра в кипенно-белой униформе проводила их в палату.
В центре комнаты стояла капсула. Через маленькое окошко в корпусе Лука увидел своего двойника, того самого подстреленного взломщика. В его лице не было ни кровинки, к телу тянулось множество разных проводов и трубок. Кажется, он спал.
К счастью, его жизнь уже вне опасности. И все благодаря тебе, сказал Вагнер. Рана была серьезной, он потерял много крови, счет шел буквально на минуты.
В палату вошел доктор. Он почтительно поприветствовал Вагнера и приветливо кивнул Луке, на несколько мгновений удивленно задержав взгляд на его лице.
Как видите, господин Вагнер, я ничуть не преувеличивал: бринтер превосходно справляется с печатью живых тканей из стволовых клеток.
А что служит чернилами? не удержался от вопроса Лука.
Это специальный гель, из которого сначала печатается трехмерная клеточная структура, а затем у пациента берут образцы клеток кожи, перепрограммируют их и превращают в стволовые, заполняя распечатанную матрицу. В результате получается живая ткань любого органа: от сердца до костей и связок. А поскольку используется ДНК самого пациента, при пересадке организм не воспринимает ее как чужеродную и не отторгает.
Замечательно, господин Крау. Благодарю вас. Уверен, персонал клиники сделал все возможное. Если позволите, мы бы хотели остаться наедине.
Замечательно, господин Крау. Благодарю вас. Уверен, персонал клиники сделал все возможное. Если позволите, мы бы хотели остаться наедине.
Да-да, меня и самого ждет врачебный консилиум, доктор, смешавшись, быстро вышел.
Хм-м, кажется, вышло несколько грубо, озадаченно потер переносицу Вагнер. Лука заметил на его осунувшемся лице следы усталости. Но время не ждет. Итак, Лукас
Меня зовут Лука, господин Вагнер. Лука Стойчев.
А парня, которого ты спас, Теофиль Себастиан Вагнер. Сын и наследник мессера Герхарда Андреаса Вагнера. И мой племянник.
Но я только вчера слышал в новостях, что молодой Вагнер устроил вечеринку
Неужели ты всерьез полагаешь, что сообщения о том, что единственный наследник мессера бесследно пропал, имели хоть малейший шанс просочиться в прессу? Разумеется, все держалось в строжайшей тайне. А жадным до сенсаций репортерам светской хроники время от времени скармливали утиные перья. Мы развернули поиски, задействовав сеть агентов по всему миру, но все оказалось безуспешным. Кто бы мог подумать, что он все это время был здесь, под самым носом А теперь расскажи, как ты его нашел.