Это очень интересно, появившись в дверях, проговорил Сергей Евгеньевич, глава штаба СВР. Дамы, господа. Надеюсь, вы будете со мной крайне откровенны. Сегодня умерло несколько моих самых верных соратников и очень старых друзей. Я должен знать, как это произошло, и как этому противостоять.
Глава 11
Думаю, повторять то, что уже сказано, нет смысла, вы и так все слышали, чуть подавшись вперед, произнес магистр.
Слышали, не стал отпираться директор ведомства. Но это ничего не объясняет. Мы нашли способ отличить вашего брата от нас, разница в температуре тела, светопоглощении зрачка и ЭКГ более чем существенна. Но даже начав всеобщую диагностику, нам не удалось найти одержимых. К тому же я не склонен верить в совпадения. Атака явно была подстроена.
Вполне вероятно. Вот только почему вы считаете, что это был не один из одержимых? Командир-самоубийца мог возглавить отряд и погибнуть вместе с ним, не оставив свидетелей и следов, возразил Вячеслав. Не в наших интересах нападать на совет ведомства, особенно при таких обстоятельствах. Мы ничего не выиграли.
Допускаю, что это действительно так. А может, вы хотели бы, чтобы мы в это поверили, используя двойной блеф, покачал головой хитрый старик. Предположим на секунду, что я вам верю. Именно по этой причине вы в таких комфортных условиях
Мы в комфортных условиях, потому что вы знаете если нас атаковать, вам не поможет даже полное уничтожение этого здания вместе со всеми, кто внутри. Включая ваших солдат, возразил магистр. Одаренные новый фактор в войсках, но вы уже убедились в его эффективности. Как и в способностях наших передовых отрядов. Не стоит нам угрожать.
Даже взрывом здания со всеми, кто внутри, говоришь, хмыкнул Сергей Евгеньевич. Возможно, убить вас и не удастся. Но поместить в условия, когда вы будете молить о смерти и покончите жизнь самоубийством достаточно легко. Психотропные вещества, отравляющие газы, пытки старых формаций у нас полно способов.
Даже взрывом здания со всеми, кто внутри, говоришь, хмыкнул Сергей Евгеньевич. Возможно, убить вас и не удастся. Но поместить в условия, когда вы будете молить о смерти и покончите жизнь самоубийством достаточно легко. Психотропные вещества, отравляющие газы, пытки старых формаций у нас полно способов.
Не для нас, решился перебить я. Мозг одаренного невозможно сломать он само восстановится. Яды на нас действуют иначе, даже самые страшные нейтрализуются со временем или при воскрешении. А что до пыток для этого вам придется жертвовать людьми, ведь наши способности позволят защититься, сбежать или просто атаковать в ответ.
Весьма самоуверенное заявление, покачал головой директор СВР.
Нет. Я, наоборот, приуменьшил. Так уж вышло, что я только что вернулся с вылазки с отрядом спецназа, из которого выжило всего пятеро, сказал я, но магистр тут же поправил меня, подняв четыре пальца. Кто-то умер от ран? Почему не помогли зельями?
Для обычного человека есть предельная концентрация, после чего эликсиры становятся ядом. объяснила Зая. Начинают образовываться массовые опухоли, организм пожирает сам себя.
Дар, поморщился я, чуть ли не выплевывая это слово. Ладно, неважно. Они сильно помогли нам. Сумели оттянуть часть врагов и даже отправить пару-тройку вражеских охотников на перерождение. Вот только мы вдвоем убили куда больше. Одного безвозвратно. И это при том, что у меня нет длительной военной подготовки. Хотя очень пригодилась бы.
Тут спорить не стану, боевые возможности врага превосходят все наши ожидания. Даже самые худшие прогнозы оказываются недостаточно пессимистичными, почти не меняясь в лице, сказал Сергей Евгеньевич. Но именно по этой причине мы обязаны избавиться от угрозы терактов и саботажа.
И чем вас тогда не устраивает текущая ситуация? Просто не ходите на территории с беженцами, уберите своих специалистов и оставьте нас на самообеспечении в тех зданиях, которые передали нам, произнес я, аккуратно ссаживая Заю с колен. Я не мастер политических диспутов и переговоров. Мне сложно понять ваши мотивы. Но разве мы здесь не служим одному и тому же делу? Спасению остатков человечества.
Громкие, очень громкие слова, юноша, покачал головой директор. Пока все, чего мы смогли добиться, обеспечили выживание горстке людей, которым постоянно грозит смерть. И если от внешних угроз мы еще можем как-то защититься, то от внутренних. Кто может гарантировать, что спрятавшиеся среди беженцев одержимые завтра не вотрутся в доверие к часовым, не сменят тела и не пройдут дальше? В штаб?
А кто может гарантировать, что их нет в вашем драгоценном штабе уже давно? в ответ спросил я. Вторжение одержимых произошло задолго до нашего появления. Мы, наоборот, зачистили здание и помогли выжившим.
Господин директор раздался голос одного из охранников. Сергей Евгеньевич дотронулся до уха, и несколько секунд вслушивался.
Да, хорошо. Скоро буду. Вячеслав, будь добр, следуй за мной, сказал директор СВР, разворачиваясь, но перед самым выходом задержался на мгновение и, обернувшись, оценивающе взглянул на меня. И вы тоже, юноша.
Он не имеет никакого отношения к нашему делу, прокашлявшись, произнес магистр.
Уже имеет. Теперь все имеют, но толпе в штабе делать нечего, возразил директор, вновь отворачиваясь. Спорить, когда мне дали вмешаться в политику «больших», я не стал, тем более было крайне любопытно, что же на самом деле происходит. Вышел вслед за магистром, несмотря на его явно недовольный взгляд.
Пройдя по подземному переходу мы вскоре оказались в центральном корпусе. Я думал, мы поднимемся к вип-залу, как в прошлый раз, но вместо этого нам пришлось опуститься на лифте еще на четыре этажа от подвала. В результате, миновав четыре кордона, мы оказались в большой комнате, уставленной компьютерами.
Борис, займись гостями, попросил директор СВР. Вячеслав попытался пройти дальше, но у него на пути встали несколько охранников в костюмах.
Сергей, не слишком ли ты увлекаешься? спокойным голосом спросил магистр, но даже я различил в них признаки надвигающейся грозы. Мы с тобой на одной стороне.
По твоим действиям не похоже, ответил директор. Он хотел добавить что-то еще, но возле него появился ассистент с планшетом и что-то быстро заговорил шепотом, так что слов было не разобрать. Извини, мне некогда хозяйством меряться.
Прошу за мной, сказал Борис, показывая на один из свободных столов. На стене висел экран размером с хороший домашний кинотеатр. Впрочем, главный монитор и вовсе занимал площадь пять на три метра, вот только на нем мелькало одно изображение за другим, быстро сменялись какие-то цифры, пиктограммы, и я не очень понимал смысл всего происходящего.
Пять минут назад началась полномасштабная высадка, объяснил Борис, пробежав по клавишам пальцами. Изображение на нашем экране моргнуло, а затем появилась картинка с новообразовавшегося побережья. Снималась она с метеозонда или с высоко летящего разведчика но изображение почти не двигалось.
Это же те корабли, по которым ядерной бомбой ударили, удивленно сказал я.
Все верно. Мы поняли, что не в состоянии нанести упреждающий удар, и после начали подготовку к встрече уже на берегу, пояснил разведчик, наскоро обводя точки пальцем, экран оказался сенсорным, и выделение отмечалось цветом. Несколько часов подряд шла артподготовка, и сейчас мы готовы пожинать ее плоды.
Как вам удалось договориться о проведении операции с Академией Генштаба? спросил Вячеслав, больше смотрящий на офицеров, чем на карту.
В наших руках действующие зонды, радарные станции, снимки поверхности и дроны. Так что остальные военные части доверились нашей разведке, ответил Борис без промедления. К тому же никто не хочет нести ответственность за непопулярные меры. Пока есть хоть шанс, что мы вернемся.
В последнее я больше поверю, мрачно проговорил Вячеслав. Кто из друзей генералов погиб во время засады?
Все, коротко сказал Борис. Личные контакты прерваны. Останется руководствоваться только общим авторитетом. Особенно если подготовка окажется бесполезной. Внимание начинается.
Корабли, чем-то похожие на библейский ковчег, или скорее на гигантские контейнеровозы, один за другим причалили к берегу. Их носы опрокинулись на ограждение из бетона и асфальта и тысячи тварей сплошным потоком хлынули наружу. Камера переключилась, и я увидел покрытых перьями существ, больше всего походивших на помесь страуса и давно вымершего тираннозавра, только с достаточно длинными передними лапами.
Почти с такими же мы столкнулись в больнице, вполголоса сказал я. Вот только эти твари оказались не седловыми животными они сами были разумны.
По крайней мере, сдвинувшийся фокус камеры сконцентрировался на одном из пернатых динозавров, явно отдающих приказы остальным. На вожаке была странного вида броня и шлем с высоким гребнем. В одной из трехпалых лап скипетр, или посох, на конце которого ярким желтым светом горел гигантский камень.
Камера вновь переключилась на вид куда выше птичьего полета. В таком масштабе было невозможно разглядеть отдельных выгружающихся особей, но кто-то услужливо рисовал цифры рядом со все укрупняющимися черными точками скоплениями вражеских войск. А то, что это именно войска, стало понятно сразу. Они выстраивались в правильные четырехугольники и начинали продвигаться в глубь бывшей Москвы.
Оценочная выгрузка семьдесят девять процентов. Концентрация максимальная, дальше начнется понижение! громко крикнул кто-то из аналитиков, сидящих за столами позади главного командующего состава.
Хорошо, начать атаку. Всем подразделениям, начать атаку, донесся из динамиков спокойный и даже будничный голос директора СВР.
В следующую секунду на всех изображениях появились мгновенно погасшие и обратившиеся черными клубами вспышки. Взрывы прошли по всей зоне высадки, занимавшей десятки километров. Проследив за росчерками ракет и снарядов, я увидел несколько разрозненных позиций артиллерии, прикрытой пехотой и танковыми частями.
Поле боя заволокло черным дымом, но, не дожидаясь, пока он рассеется, камеры переключились на инфракрасное изображение. По залу разнеслись успокоенные голоса кроме ярко-красных точек бывших разрывов снарядов, других признаков тепла обнаружено не было. А потом кто-то сдвинул ползунок, и на сменившемся спектре высветилось бесчисленное множество зеленых точек.