Вкус к проделкам сохранился у Гастона Леру и в зрелом возрасте. Во всяком случае, если верить свидетельству двух писавших о нем критиков (а именно Антуанетт Пескé и Пьера Марти), в 1900 году, уже став известным газетчиком, он едко подшутил над кем-то из французских министров, которого сопровождал во время поездки в порт Бреста.
Садясь в катер, который должен был доставить его на адмиральское судно, министр сделал неосторожное движение и промочил ноги. Воспользовавшись короткой паузой, министр разулся, выжал носки и вытер ступни Будь ты хоть трижды министром, а от насморка следует беречься Но вот когда катер причалил к судну, все стали безуспешно искать министерские ботинки. Они бесследно исчезли! А всему виной Гастон Леру, который проворно швырнул их в волны. Делать нечего пришлось министру подниматься на борт, принимать подобающие случаю почести и принимать парад экипажа в куртке, цилиндре и носках!
Можно себе представить, как корчился от смеха экипаж судна.
Между тем сам Леру в одной из своих статей («Матен». 1912. 13 февраля) тоже упоминает об этом случае (и уточняет, что о приближении адмиральского судна возвестил выстрел из пушки, расположенной в форте Бертом). Однако, по его версии, без ботинок остался вовсе не министр, а присутствовавший на церемонии префект; еще одна живописная деталь из его статьи: оказывается, украдены были не только ботинки, но и носки префекта!
Установить, как оно было на самом деле, теперь уже не представляется возможным
Вернемся, однако, к годам учения Леру. Именно в коллеже Э получил образование и самый знаменитый его персонаж, репортер и сыщик Рультабийль; все, кто читал роман «Аромат дамы в черном», хорошо помнят ностальгическое описание городка в третьей главе книги (повествователь друг Рультабийля Сенклер). Оно вместе с тем отличается исключительной топографической точностью:
Мы вошли в холодную тень готической церкви, высившейся у края площади (соборная церковь Пресвятой Богоматери и Св. Лаврентия. К.Ч.). Рультабийль бросил взгляд на замок из розового кирпича, увенчанный широкой крышей в стиле Людовика XIII, с унылым фасадом, словно оплакивавшим своих принцев в изгнании (ныне в здании размещаются мэрия и музей. К.Ч.), затем с грустью посмотрел на квадратное здание мэрии, враждебно выставившее в нашу сторону древко с грязным флагом (ныне в доме разместился туристический информационный центр. К.Ч.), на молчаливые дома, на кафе «Париж» (ныне на его месте находится цветочный магазин. К.Ч.) для господ офицеров, на парикмахерскую, на книжную лавочку Не здесь ли покупал он на деньги дамы в черном свои первые книги? (пер. И. Русецкого, с небольшими изменениями. К.Ч.).
Там же, в коллеже, его начал одолевать «демон литературы»: Гастон пытался сочинять трагедии и писать новеллы. От трагедий на сегодняшний день ничего не осталось, а вот дебютировал в словесности Леру именно как новеллист. Кроме того, юноша пробовал себя как поэт. Большой поклонник знаменитого поэта-романтика Ламартина, он написал сонет в его честь в апреле 1887 года это стихотворение напечатал журнал «Универсальная лира». Думается, совсем не случайно один из журналистов эпизодических персонажей пьесы Леру «Тайна Желтой комнаты» (не романа!) носит фамилию Ламартин, да к тому же еще и сочиняет героические поэмы.
Безоблачное детство Гастона было омрачено ранней кончиной матери (в апреле 1888 года). Это событие на свой лад отражено в меланхолической истории дамы в черном, которая придает особое очарование второму роману из цикла о Рультабийле. Вот как герой романа вспоминает о визитах матери в коллеж (та всячески стремилась остаться неузнанной):
Безоблачное детство Гастона было омрачено ранней кончиной матери (в апреле 1888 года). Это событие на свой лад отражено в меланхолической истории дамы в черном, которая придает особое очарование второму роману из цикла о Рультабийле. Вот как герой романа вспоминает о визитах матери в коллеж (та всячески стремилась остаться неузнанной):
Я жил лишь надеждой ее увидеть, и когда она уезжала, я хотя и обещал ей всякий раз быть благоразумным, но неизменно впадал в столь глубокое отчаяние, что воспитатели опасались за мое здоровье До следующего визита я жил лишь памятью о ней да ароматом ее духов. Я никогда отчетливо не видел ее лица; когда она сжимала меня в объятиях, я бывал опьянен чуть ли не до обморока ароматом ее духов, а потом помнил не столько ее облик, сколько этот запах То был самый тонкий, нежный и, безусловно, самый естественный и приятный аромат в мире (пер. И. Русецкого, с некоторыми изменениями. К.Ч.).
Отец ненадолго пережил свою половину, и двадцатилетний Гастон становится опекуном сестры Элен и братьев Жозефа и Анри. Между тем именно необходимость опекать своих близких помогла ему избежать военной службы. Родители оставили ему неплохое наследство (миллион франков).
Экзамен на степень бакалавра Гастон сдал в июле 1886 года в Кане и отправился продолжать учебу в Париж в соответствии с пожеланиями деда он собирался стать адвокатом. О своей студенческой жизни он рассказал в автобиографическом романе «Твой учитель» (это написанное, очевидно, около 1900 года произведение в полном объеме никогда не публиковалось).
Он был сиротой; отец оставил ему в наследство три тысячи франков ренты. Из любопытства он поехал в Париж и записался на юридический факультет. Но в аудиториях так и не появлялся; слава юриста ничуть не привлекала его <> Он вел пассивный образ жизни, не стремился к бурным приключениям и всякий раз упускал подобного рода возможности. Ну разве что невозмутимо наблюдал за той или иной проходящей мимо барышней.
Во многих биографических справках, и в том числе на посвященном Леру интернет-сайте, указывается, что первое опубликованное произведение писателя новелла «Маленький торговец жареным картофелем», опубликованная в 1887 году в газете «Репюблик Франсэз» (La République Française). На самом деле сам Леру утверждал лишь, что он отправил рассказ в редакцию, а сотрудник газеты Марсель Самбá обещал его напечатать; ничто не позволяет утверждать, что он действительно был опубликован. Между тем в текст романа «Аромат дамы в черном» писатель включил напечатанную им ранее (а именно 15 февраля 1901 года) на страницах газеты «Матен» шуточную автопародию под названием «Маленький ловец апельсинов». Здесь рассказано о встрече Гастона Леру с мальчиком-оборванцем, вылавливавшим в марсельском порту упавшие при разгрузке в воду апельсины (правда, город в заметке не назван, зато в самом начале фигурирует здешняя архитектурная достопримечательность, базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард).
В 1889 году Леру получил диплом юриста, а в январе 1890 принес клятву в качестве адвоката-стажера; будущий автор пьесы «Дом судей» получил возможность на протяжении трех лет погрузиться в мир судейских. Всё это не мешает ему заводить литературные знакомства в популярных французских кафе. Среди его новых знакомых очень известные в ту пору писатели, в том числе поэт и прозаик Катюль Мендес и драматург Жорж Куртелин, на одну из пьес которого Леру позднее написал хвалебную рецензию в газете «Фигаро» (Le Figaro). Но поистине судьбоносным оказалось знакомство с театральным режиссером Андре Антуаном, которому предстояло в дальнейшем возглавить театр «Одеон», а также с журналистом Робером Шарвэ, сотрудником газеты «Эко де Пари»; Леру сделался его секретарем. Именно Шарвэ посвящен роман «Тайна Желтой комнаты» к большому сожалению, отечественные издатели это посвящение нередко опускают.
Поворотным этапом в карьере Леру стал 1894 год. В ту пору в Париже проходил процесс над анархистом Огюстом Вайаном, 9 декабря 1893 года швыр нувшим бомбу в Бурбонский дворец (там заседала Палата депутатов французского парламента) в знак протеста против репрессивной политики правительства. Вайану вынесли смертный приговор. Президент Сади Карно отказался помиловать бомбиста, и приговор был приведен в исполнение 3 февраля. Причем перед тем, как упало лезвие гильотины, Вайан воскликнул: «Да здравствует анархия! За мою смерть отомстят другие!». Познакомившись в кафе «Круассан» с директором вечерней газеты «Париж» (Paris) Шарлем Каниве, Леру добился расположения газетчика и стал вести судебную колонку в его газете. И как раз в этот момент подвернулся столь громкий процесс, как дело бомбиста Вайана. Впоследствии Гастон Леру сетовал, что работа оказалась не из легких: требовалось внимательно следить за происходящим в зале заседаний, выделять самое основное и быстро отсылать материал в газету. Но результатом стал настоящий успех «моя проза занимала всю первую полосу к моему вящему удивлению, ведь мне казалось, что я написал совсем мало». А самое главное, репортаж привлек к себе внимание газетчиков из открывшейся в 1884 году «Матен», которые и пригласили автора репортажа работать в этом издании. Так началось столь плодотворное сотрудничество Леру с одной из ведущих парижских газет. Одновременно Леру стал членом Ассоциации судебной прессы, но его репортажи до поры еще анонимны. Ему поручается освещать и процессы других анархистов Леона Леотье, Эмиля Анри, Санто Казерио (последний заколол кинжалом упоминавшегося выше Сади Карно). Начинающему репортеру удалось побеседовать с матерью Казерио на следующий день после объявления приговора (то была опять-таки высшая мера наказания).
Процессы позволяют ему высказать и свое собственное критическое мнение по поводу французской судебной системы. Леру не раз довелось присутствовать при гильотинировании преступников.
Так, 11 июля 1892 года Леру стал свидетелем казни виновного во многих политических и бытовых убийствах Равашоля и слышал его предсмертный вопль: «Да здравствует ре» (лезвие гильотины упало, и точно неизвестно, «революцию» или «республику» имел в виду казненный; правда, на страницах «Матен» был вполне определенно указан второй вариант). При этом Леру выступал как последовательный критик смертной казни об этом речь идет, в частности, в его пьесе «Дом судей».
Неслучайно в августе 1904 года, беседуя с российским министром юстиции Николаем Муравьевым, Леру не упустил случая поблагодарить его за отмену в стране этого вида наказания.
Нашему герою удалось довольно быстро просадить оставленное отцом наследство, зато в «Матен» он получал весьма приличные гонорары.