Смерть дада
22 мая в школу «Баухаус» в Веймаре собрались на фестиваль представители авангарда. Они приехали на шуточные похороны. Писатели и художники были дадаисты, а в последний путь они провожали собственное движение. Один из ведущих представителей дадаизма, румынский поэт Тристан Тцара, провозгласил: «Дада не имеет смысла, как и все прочее в жизни». И прочие товарищи-дадаисты были намерены закончить его бессмысленное существование.
Дадаизм, как и очень многое в культуре 1920-х годов, берет начало в Первой мировой войне. Впервые он зародился в 1916 году в кабаре «Вольтер», ночном клубе в Цюрихе, где собирались авангардисты. Дадаизм появился как отрицание цивилизации, которая, как считали первые последователи течения, привела человечество лишь к резне на фронтах Первой мировой войны. Название «дада», как часто потом повторяли, выбрал немецкий поэт Рихард Хюльзенбек: он открыл словарь на случайной странице и увидел французское разговорное словечко, обозначающее детскую деревянную лошадку. Дадаизм дерзко определял себя антиискусством. Его ведущие представители, такие как Тцара, скульптор Жан Арп и писатель Хуго Балль, отвергали логику и здравый рассудок, прославляя иррациональность и бессмыслицу. Из Цюриха дадаизм распространился по всей Европе. Кружки формировались в Берлине, в Кельне, в Нидерландах и в Румынии. За океаном, в Нью-Йорке, дадаизм представляли такие художники, как Ман Рэй и загадочный Марсель Дюшан, беглец из Европы и пионер концептуализма.
Во Франции смутно очерченное движение привлекло поэта и мимолетного кубиста Франсиса Пикабиа. Вслед за ним потянулись молодые писатели, которым война пощадила жизни, но не души: Андре Бретон, Луи Арагон и Филипп Супо. Несколько лет дадаизм оставался последним писком авангарда, но к 1922 году течение начало отмирать. Критик, писавший прежде всего о парижском дадаизме, заметил, что он «захлебнулся в собственном отрицании». В длительной предсмертной агонии дадаизм, однако, дал жизнь другому течению, которому суждено было намного глубже повлиять на искусство целого столетия, сюрреализму.
За несколько месяцев до веймарских похорон Бретон, будущий «отец сюрреализма», объявил войну и дадаизму, которому был так предан, и Тцаре, когда-то своему единомышленнику. Кампанию он вел, организовав нечто под названием «Конгресс по определению директив и по защите духа современности». На встрече в «Клозери де Лила», парижском баре-ресторане, где любили собираться интеллектуалы, кипели страсти. Брентон уже объявил Тцару «выскочкой-пустозвоном», и между ними двумя и их сторонниками чуть не дошло до драки. Армии заняли позиции: парижские дадаисты разделились на два враждующих лагеря. До первого манифеста сюрреализма оставалось еще два года, но семена нового движения уже упали в почву, когда Бретон опубликовал заявление «После дада».
За несколько месяцев до веймарских похорон Бретон, будущий «отец сюрреализма», объявил войну и дадаизму, которому был так предан, и Тцаре, когда-то своему единомышленнику. Кампанию он вел, организовав нечто под названием «Конгресс по определению директив и по защите духа современности». На встрече в «Клозери де Лила», парижском баре-ресторане, где любили собираться интеллектуалы, кипели страсти. Брентон уже объявил Тцару «выскочкой-пустозвоном», и между ними двумя и их сторонниками чуть не дошло до драки. Армии заняли позиции: парижские дадаисты разделились на два враждующих лагеря. До первого манифеста сюрреализма оставалось еще два года, но семена нового движения уже упали в почву, когда Бретон опубликовал заявление «После дада».
«Флэппер»
В мае на прилавках Чикаго появился новый журнал. Назывался он «Флэппер», и на обложке его красовалось: «Хрычам вход воспрещен». В первом номере редакция изложила свою жизненную философию: «Флэпперы, добро пожаловать! Вы, что храните веру в этот мир и людей в этом мире, не считаете, что мы летим в тартарары, любите жить, радоваться, смеяться, красиво одеваться и славно проводить время, вы, что не боитесь реформы, конформы и хлороформа, добро пожаловать! <> Благодаря флэпперам Земля еще вертится и не летит под откос, а жизнь остается сносной. Да будет реять на ветру наше славное знамя!»
Словечко «флэппер» появилось далеко не в двадцатых. В 1890-х годах его использовали пренебрежительно в отношении молодых проституток. Но к 1904 году оно потеряло негативные коннотации и стало означать просто «привлекательная молодая женщина». Оно встречается в таком качестве в романе «Сандфорд в Мертоне: история о жизни в Оксфорде», где один из персонажей замечает: «Вон красавица флэппер». И только после Первой мировой войны «флэпперами» стали называть молодых женщин из конкретного поколения, с конкретными взглядами на жизнь. После войны люди уже не хотели верить в старые истины и подчиняться прежним устоям. Молодые женщины в особенности хотели такой свободы, которую их матери и бабушки даже представить себе не могли. Больше всего прочего они хотели свободно развлекаться. Голливудский фильм 1920 года «Флэппер» представил новую свободную женщину широкой публике. А уж к 1922 году, когда стал выходить упомянутый журнал, она и вовсе стала иконой «ревущих двадцатых».
Неудивительно, что поборники морали поспешили осудить флэпперов. Один американский политик публично критиковал «этих бесстыжих девиц, которые курят сигареты и пьют коктейли». Психолог из Гарварда высказал мнение, что флэпперам свойственны «низкие показатели интеллекта». На самом деле многие видели во флэпперах угрозу. Перед ними были женщины, отказывающиеся вести себя как подобает, как, по мнению критиков, должна вести себя женщина. Они гуляли где вздумается одни, без присмотра. Они танцевали вызывающе, одевались еще более вызывающе и с удовольствием флиртовали (и не только) с молодыми людьми. По выражению американской ученой Сьюзан Ферентинос: «флэпперы ценили стиль больше содержания, традициям предпочитали новизну, добродетели удовольствие». Возможно, самый страшный грех флэпперов заключался в том, что они отказывались относиться к мужчинам с той степенью серьезности, с какой те порой относились сами к себе. В журнале «Флэппер» писали: «Таково предназначение нашего журнала выяснить, возможно ли усовершенствовать так называемый род человеческий. Стоит ли во всех крайностях обвинять флэппера или ответственность все же лежит на мужской половине человечества, чьим капризам женщина будто бы вечно обязана потакать».
В память о Линкольне
С того самого момента, как убили Авраама Линкольна, велись разговоры о том, чтобы создать национальный монумент в его честь. Еще в 1867 году скульптор по имени Кларк Миллз получил задание спроектировать достойный памятник президенту. Он предоставил проект огромной композиции, которую венчала статуя Линкольна в два раза больше натуральной величины. Но деньги на памятник собрать не удалось, и проект забросили. В XX веке инициативу поставить памятник Линкольну некоторые политики встречали скептически, и ни одна из них не была одобрена Конгрессом. Только в 1910 году попытки увенчались успехом: был создан Комитет по созданию мемориала Линкольна с тогдашним президентом Уильямом Тафтом во главе. Выбрали место, пришли к согласию и относительно формы монумента: храмообразное строение в неоклассическом стиле с огромной статуей Линкольна внутри. В феврале 1914 года проект официально был запущен, и в следующем месяце началось строительство. 30 мая 1922 года, более чем восемь лет спустя, монумент наконец торжественно открыли.
На церемонии среди прочих присутствовал и Роберт Тодд Линкольн, старший сын убитого президента, единственный из его детей, кто дожил до взрослого возраста. Роберту Линкольну было уже семьдесят восемь лет, он и сам построил достойную карьеру, будучи юристом, политиком и дипломатом, в том числе послом США в Британии. Явившись на церемонию, Роберт Линкольн изменил двадцатилетней привычке. По удивительному совпадению он так или иначе присутствовал при всех трех покушениях на американских президентов, закончившихся их смертью. Хоть его и не было в театре Форда, когда застрелили его отца, Роберт присутствовал у смертного одра президента. В 1881 году он был на Вашингтонском вокзале, когда застрелили Джеймса Гарфилда. В 1901 году президент Мак-Кинли пригласил Линкольна на Панамериканскую выставку в Буффало, и Линкольн едва переступил порог здания, когда анархист Леон Чолгош выстрелил в президента: тот через неделю скончался. После этого Роберт Линкольн суеверно посчитал, что приносит президентам несчастья, и с тех пор от приглашений отказывался: «Нет, не пойду. Любой президентский прием, который я посещаю, обречен».
Но сегодня Роберт Линкольн все-таки пришел и слушал, как люди один за другим восхваляют достижения его отца. Поэт Эдвин Маркхэм прочел стихотворение «Линкольн, человек из народа». Единственный выступавший чернокожий, Роберт Русса Мотон, происходил из семьи бывших виргинских рабов. Официально памятник открыл бывший президент Уильям Тафт, который ныне занимал пост председателя Верховного суда США. Он назвал Линкольна «спасителем нации». Потом выступил с речью Уоррен Гардинг и слова его удивили очень многих. Как и ожидалось, он горячо восхвалял «мудрость, альтруизм, возвышенное терпение» Линкольна, а также «величие его интеллекта». Однако он также заявил словно бы в небрежной ремарке, что Линкольн «мог бы смириться с существующим рабством, если бы смог приостановить его развитие».
Кого точно не удивили такие слова так это Мотона и других присутствующих афроамериканцев, которых пригласили на открытие памятника президенту, освободившему рабов. Дело в том, что их поместили в отдельное пространство, огороженное веревками. Один морпех, охранявший сегрегированную территорию, будто бы даже сказал кому-то указывая: «Здесь негры».
Как не вышло облететь вокруг света
Люди начинали все шире использовать самолеты. 31 мая 1922 года на скачках дерби в Эпсоме пилот Королевских военно-воздушных сил по имени Сирил Тернер пролетел над толпой и вывел в небе надпись Daily Mail, чтобы люди покупали газету. Иные воздушные эксперименты, впрочем, оказывались чересчур амбициозными. Неделей раньше майор Уилфред Блейк отправился в кругосветный полет, который спонсировало национальное печатное издание. (В апреле другой кандидат на кругосветное путешествие не справился с тренировочном полетом и потерпел крушение. Полет планировалось производить на самолете-амфибии Vickers Viking, вести его должен был сэр Росс Смит. Катастрофа произошла у Уэйбриджа, пилот погиб.) С Блейком же в путешествие отправились опытный авиатор Норман Макмиллан и кинорежиссер Джеффри Малинс, который должен был снимать фильм об их приключении. Перелет стартовал 24 мая на аэродроме Кройдон: в воздух поднялся de Havilland DH. Блейк планировал использовать несколько самолетов и совершить путешествие в четыре этапа.