6 марта 1922 года Рут подписал с Yankees новый контракт на три года на астрономическую тогда сумму в 52 000 долларов в год. Никогда еще бейсболисту не платили таких денег: это было вдвое больше известного максимума. Теперь гонорар Бейба составлял 40% от всей суммы, какую Yankees выдавали своим игрокам. И это несмотря на то, что Бейб нарушал правила лиги и даже был отстранен от игры: осенью прошедшего года он участвовал в товарищеских играх, а это было запрещено. Бейб Рут не видел в этом ничего дурного. По его словам, он всего-навсего дал болельщикам шанс увидеть крупных игроков в деле. И, конечно, подзаработал доллар-другой.
С Рутом всегда было сложно. Он ел за троих и пил так же безудержно: вес его опасно скакал туда-сюда на протяжении всей карьеры. Также он был охоч до женщин. Характер у него был непредсказуемый как на поле, так и вне его. Однажды во время матча в мае 1922 года он швырнул пригоршню земли в лицо судье. Какой-то болельщик начал грубо кричать на него с трибун и Рут бросил свою позицию и погнался за крикуном. Когда матч завершился, он совсем не чувствовал себя виноватым. «Если кричат и улюлюкают это ладно, сказал он журналисту. Но если человек на стадионе грубит и обзывается, я этого с рук не спущу. Вот сегодня парень, неважно, кто он там, обозвал меня грязным бомжом и еще по-другому. Меня это разозлило. Если еще раз такое будет так я опять на трибуны пойду». И далее он отметил: «А в лицо я судье землю не кидал. Ему только на рукав попало».
Ганди под судом
Если в Египте Британия согласилась немного ослабить хватку (см. главу «Февраль»), то мартовские события продемонстрировали, что она не намерена так же легко отпускать Индию. В начале 1920-х настоящей костью в горле у Британского Раджа [3] был Махатма Ганди. Ганди родился в Гуджарате, учился на юриста в Лондоне и многие годы провел в Южной Африке, где боролся за гражданские права собратьев-индийцев, подвергавшихся расовой дискриминации. Ганди вернулся в Индию в 1915 году в возрасте сорока пяти лет и весь отдался борьбе за независимость. Он вступил в партию Индийский национальный конгресс и призывал к мирному сопротивлению британской власти. В 1920 году Ганди запустил Движение несотрудичества: оно началось в ответ на постоянные репрессивные законодательные инициативы. Также катализатором послужила кровавая Амритсарская бойня прошлого года: солдаты Британской индийской армии под командованием бригадного генерала Реджинальда Дайера открыли огонь по безоружной толпе в городе Амритсар. Более 350 человек были убиты.
Ганди под судом
Если в Египте Британия согласилась немного ослабить хватку (см. главу «Февраль»), то мартовские события продемонстрировали, что она не намерена так же легко отпускать Индию. В начале 1920-х настоящей костью в горле у Британского Раджа [3] был Махатма Ганди. Ганди родился в Гуджарате, учился на юриста в Лондоне и многие годы провел в Южной Африке, где боролся за гражданские права собратьев-индийцев, подвергавшихся расовой дискриминации. Ганди вернулся в Индию в 1915 году в возрасте сорока пяти лет и весь отдался борьбе за независимость. Он вступил в партию Индийский национальный конгресс и призывал к мирному сопротивлению британской власти. В 1920 году Ганди запустил Движение несотрудичества: оно началось в ответ на постоянные репрессивные законодательные инициативы. Также катализатором послужила кровавая Амритсарская бойня прошлого года: солдаты Британской индийской армии под командованием бригадного генерала Реджинальда Дайера открыли огонь по безоружной толпе в городе Амритсар. Более 350 человек были убиты.
Деятельность Движения несотрудничества основывалась на принципах сатьяграхи специфической формы гражданского сопротивления, которую разработал Ганди. Движение набирало силу и сторонников. Британские власти быстро увидели угрозу в лидере движения.
Десятого марта 1922 года Ганди был арестован и отдан под суд за подстрекательство к мятежу. Действия его, непосредственно приведшие к аресту, заключались в том, что он опубликовал три статьи в своем журнале «Молодая Индия». Обвинение заявляло, что Ганди пытался «вселить в сердца индийцев неприязнь к власти его величества, власти, которую устанавливает закон Британской Индии». Ганди предстал перед судом в набедренной повязке: он всегда так одевался, и набедренная повязка по-прежнему неразрывно связана с его образом в общественном сознании. В зале суда присутствовала поэтесса и активистка Сароджини Найду, боровшаяся за права женщин. Она отмечала, что, когда Ганди вошел, все присутствующие спонтанно поднялись на ноги «в знак уважения». По словам Найду, он окинул взглядом помещение и заметил: «Это больше похоже на семейное собрание, чем на суд». Ганди даже не пытался отрицать своей вины. «Я совершенно не желаю, объявил он, скрывать от суда тот факт, что внушать неприязнь к существующей системе правления это с некоторых пор едва ли не страсть для меня». Он признал себя виновным и произнес трогательную речь, где объяснил, что побудило его протестовать делом и на бумаге. «Я не желаю зла ни одному лицу, облеченному властью, сказал он. Тем более я не питаю неприязни к королю как к человеку. Однако, по моему мнению, это добродетельно питать неприязнь к такой власти, которая в своей сумме принесла Индии больше вреда, чем любая прежняя политическая система».
Выступая в ответ, судья М. Брумфилд назвал Ганди «совершенно исключительным человеком, стоящим отдельно от всех, кого я когда-либо судил». Он, не скрывая, льстил подсудимому, которому зачитывал приговор. «Невозможно игнорировать тот факт, говорил он, что в глазах миллионов ваших соотечественников вы великий патриот и великий лидер. Даже те, кто не разделяет ваши политические убеждения, уважают вас как человека высоких идеалов, живущего благородной и даже святой жизнью». Несмотря на восхищение, которое судья питал к Ганди, он приговорил его к шести годам заключения хоть и добавил, что, если высшей власти будет угодно позже сократить этот срок, «никто не будет радоваться больше, чем я». Ганди окружили те избранные друзья и последователи, которых допустили в здание: кто-то касался его рук, кто-то падал ниц. Ганди улыбался, покидая здание суда. Он отбывал заключение сначала в тюрьме Сабармати в Ахмадабаде, после в том же месяце его перевели в Центральную тюрьму Йервады в Пуне. Ганди освободили через два года, в феврале 1924 года, по состоянию здоровья.
Звезды будущего
Пятнадцатого марта в отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе состоялось мероприятие, которому суждено было войти в постоянную программу голливудского года более чем на десятилетие. Западная ассоциация рекламодателей кинематографа (The Western Association of Motion Picture Advertisers, WAMPAS) устроила грандиозную вечеринку. Принимал гостей режиссер Фред Нибло, человек, стоявший за шумным успехом Рудольфа Валентино в «Крови и песке». Также Фреду Нибло еще предстояло снять немую версию «Бен Гура» тремя годами позже. Веселое сборище посетили все голливудские знаменитости и таланты и на этом мероприятии был объявлен первый список «Молодых звезд WAMPAS». В него входили юные актрисы, которым Ассоциация прочила большое будущее. Сегодня разве что поклонники немого кино узнают одно-два имени из этого списка. Вероятно, наиболее известна Бесси Лав, которая снималась в небольших ролях даже шестьдесят лет спустя. Также известна Колин Мур, которая в те годы слыла «любимым флэппером [4] Америки». Списки «Молодых звезд WAMPAS» выпускали вплоть до 1934 года. Большинство актрис, в них упоминавшихся, ныне забыты, но все же несколько действительно стали большими звездами. Фэй Рэй, которую в 1933 году прославил «Кинг-Конг», и Джоан Кроуфорд обе числились в списке «Молодых звезд» 1926 года. Джинджер Роджерс попала в список 1932 года: два года спустя она создала тандем с Фредом Астером.
Звезды будущего
Пятнадцатого марта в отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе состоялось мероприятие, которому суждено было войти в постоянную программу голливудского года более чем на десятилетие. Западная ассоциация рекламодателей кинематографа (The Western Association of Motion Picture Advertisers, WAMPAS) устроила грандиозную вечеринку. Принимал гостей режиссер Фред Нибло, человек, стоявший за шумным успехом Рудольфа Валентино в «Крови и песке». Также Фреду Нибло еще предстояло снять немую версию «Бен Гура» тремя годами позже. Веселое сборище посетили все голливудские знаменитости и таланты и на этом мероприятии был объявлен первый список «Молодых звезд WAMPAS». В него входили юные актрисы, которым Ассоциация прочила большое будущее. Сегодня разве что поклонники немого кино узнают одно-два имени из этого списка. Вероятно, наиболее известна Бесси Лав, которая снималась в небольших ролях даже шестьдесят лет спустя. Также известна Колин Мур, которая в те годы слыла «любимым флэппером [4] Америки». Списки «Молодых звезд WAMPAS» выпускали вплоть до 1934 года. Большинство актрис, в них упоминавшихся, ныне забыты, но все же несколько действительно стали большими звездами. Фэй Рэй, которую в 1933 году прославил «Кинг-Конг», и Джоан Кроуфорд обе числились в списке «Молодых звезд» 1926 года. Джинджер Роджерс попала в список 1932 года: два года спустя она создала тандем с Фредом Астером.
В Рио по воздуху
На протяжении 1922 года люди ставили и били самые разные авиационные рекорды. Два военно-морских летчика из Португалии, Гагу Коутинью и Сакадура Кабрал, впервые в истории пересекли на самолетах Южную Атлантику. С марта по июнь 1922 года они преодолели пять тысяч миль, в несколько этапов перелетев из Лиссабона в Рио-де-Жанейро. 30 марта они поднялись в воздух на биплане Fairey. Летчики питали надежду заполучить денежный приз, который португальское правительство сулило любому, кто впервые совершит полет между Лиссабоном и Рио. И хотя полет стал вехой в истории авиации, не обошлось без серьезных промахов. Приземление в Лас-Пальмасе на Канарских островах прошло безукоризненно, однако авиаторы вынуждены были на несколько дней отложить перелет в Кабо-Верде из-за плохой погоды. Там погода снова разрушила планы, и лишь 17 апреля они снова смогли взлететь. Денежный приз уже ускользнул от них: по условиям конкурса, полет должен был занять не больше недели. Но летчики все равно были твердо намерены добраться до Рио.
Следующей остановкой должен был стать крохотный архипелаг Сан-Педру-и-Сан-Паулу, расположенный приблизительно в 960 км от северного побережья Бразилии. Рискованное предприятие: маленькие острова посреди океанского простора что иголка в стоге сена. Кабрал позже вспоминал: «Мы, должно быть, находились примерно в тысяче километров от архипелага, а горючего оставалось всего на восемь с половиной часов Разумно было бы повернуть назад. Но что бы о нас тогда подумали!» И вместо того чтобы повернуть назад, они продолжали полет и наконец обнаружили архипелаг Но море было бурное, снижаться было трудно, в биплане произошла поломка, и он начал тонуть. Летчиков подобрало спасательное судно, оно же после доставило их на Фернанду-ди-Норонья группу островов неподалеку от побережья. Там они ждали, когда из Португалии пришлют самолет на замену.