Еще более поразительна история, рассказанная Кемаль ад-Дином и услышанная им от своего брата: «Мой брат (да помилует его Бог) рассказал мне, что Синан послал гонца Саладину (да помилует его Бог) и приказал ему доставить это послание лично в руки. Саладин приказал обыскать гонца, и когда при нем не было найдено ничего опасного, то отпустил всех, оставив лишь нескольких людей, и велел ему отдать послание. Но тот сказал: Мой господин приказал мне передать сообщение без посторонних11. Тогда Саладин отпустил всех приближенных, за исключением двух мамлюков, и сказал: Давай свое сообщение. Тот ответил: Мне было приказано передать его тебе с глазу на глаз. Саладин сказал: Эти двое всегда при мне. Если хочешь, давай свое послание, а если нет, уходи. Гонец ответил: Почему ты не отошлешь этих двоих, как отослал всех остальных?11 Саладин заметил: Я отношусь к ним как к своим сыновьям, они и я одно целое. Тогда гонец повернулся к двум мамлюкам и сказал: Если я приказал бы от имени своего господина убить этого султана, вы сделали бы это? Они ответили да и вытащили свои мечи со словами: Приказывай, что хо-чешь. Султан Саладин (да помилует его Бог) был поражен, и гонец ушел, захватив с собой двоих мамлюков. После этого Саладин (да помилует его Бог) стал склоняться к тому, чтобы замириться с Синаном и наладить с ним дружеские отношения. На все воля Божия».
Следующей жертвой стал Шихаб ад-Дин ибн аль-Ад-жами, визирь Зангида аль-Малик аль-Салиха в Алеппо и бывший визирь Нур ад-Дина ибн Занги, убитый 31 августа 1177 года. Это убийство, сопровождавшееся безуспешными покушениями на двух приближенных визиря, сирийские историки приписывают козням Гюмюштигина, который подделал подпись аль-Малик аль-Салиха в письме Синану, в котором просил его прислать убийц. Основанием для этой истории служит признание ассасинов, которые утверждали во время допроса, что они лишь выполняли приказ самого альМалик аль-Салиха. Этот трюк якобы раскрылся в ходе последующей переписки между аль-Малик аль-Сали-хом и Синаном, а враги Гюмюштигина ухватились за эту возможность поспособствовать его краху. Что бы ни было правдой в этой истории, смерть визиря и последовавшие разлад и недоверие не могли быть нежелательными для Саладина.
Следующей жертвой стал Шихаб ад-Дин ибн аль-Ад-жами, визирь Зангида аль-Малик аль-Салиха в Алеппо и бывший визирь Нур ад-Дина ибн Занги, убитый 31 августа 1177 года. Это убийство, сопровождавшееся безуспешными покушениями на двух приближенных визиря, сирийские историки приписывают козням Гюмюштигина, который подделал подпись аль-Малик аль-Салиха в письме Синану, в котором просил его прислать убийц. Основанием для этой истории служит признание ассасинов, которые утверждали во время допроса, что они лишь выполняли приказ самого альМалик аль-Салиха. Этот трюк якобы раскрылся в ходе последующей переписки между аль-Малик аль-Сали-хом и Синаном, а враги Гюмюштигина ухватились за эту возможность поспособствовать его краху. Что бы ни было правдой в этой истории, смерть визиря и последовавшие разлад и недоверие не могли быть нежелательными для Саладина.
Ссора между Алеппо и Синаном продолжалась. В 11791180 годах аль-Малик аль-Салих захватил у ассасинов Эль-Хаджиру. Так как протесты Синана ни к чему не привели, он послал в Алеппо своих агентов, которые подожгли рыночные площади, причинив тем самым огромный ущерб. Ни один из поджигателей не был схвачен факт, который наводит на мысль, что они все еще могли рассчитывать на помощь местного городского населения.
28 апреля 1192 года они добились своего самого большого успеха в Тире был убит маркиз Конрад Монферратский, король Иерусалима. Большинство источников сходятся в том, что убийцы переоделись христианскими монахами и втерлись в доверие к епископу и маркизу. Затем, когда подвернулся удобный случай, они закололи его насмерть. Посланец Саладина в Тире в своем донесении сообщил, что, когда двух ассасинов стали допрашивать, они признались, что инициатором этого убийства был король Англии. По свидетельству большинства восточных и некоторых западных источников, практически нет сомнений, что отчасти такое признание было действительно сделано. Явная заинтересованность Ричарда в исчезновении маркиза и подозрительная быстрота, с которой его протеже граф Генрих Шампанский женился на его вдове и стал его преемником на троне Латинского королевства, придали некоторый колорит этой истории, так что можно легко понять, что в то время в нее все поверили. Но говорили ассасины правду или нет, когда делали свое признание, это другой вопрос. Историк Зангидов Ибн аль-Атхир, на неприязнь которого к Саладину следует делать определенную скидку, упоминает о Ричарде в связи с этим убийством просто как о мнении, распространенном тогда среди франков. Сам он называет подстрекателем Саладина, и ему известна даже сумма денег, уплаченная Синану за эту работу. План состоял в том, чтобы убить обоих и Ричарда, и Конрада, но убийство Ричарда оказалось невозможно осуществить. Исмаилит-биограф приписывает эту инициативу Синану, получившую предварительно одобрение Саладина, который и оказал ему содействие. Но и здесь нужно сделать скидку на явное желание автора представить своего героя как верного приспешника Саладина в священной войне. И он добавляет маловероятную информацию: в награду за сделанное Саладин даровал ассасинам много привилегий, включая право открывать пропагандистские дома в Каире, Дамаске, Хомсе, Хаме, Алеппо и других городах. В этой истории мы, наверное, можем разглядеть преувеличенные воспоминания о каком-то признании заслуг ассасинов Саладином в период после заключения договора в Масьяфе. С другой стороны, Имад ад-Дин рассказывает, что это
убийство было совершено в неподходящий момент для Саладина, так как Конрад хоть и сам являлся одним из командующих крестоносцами, но был врагом более грозного Ричарда и поддерживал связь с Саладином вплоть до своей гибели. Смерть Конрада освободила Ричарда от тревоги и придала ему смелости возобновить военные действия. Четыре месяца спустя он подписал с Саладином перемирие, в которое по просьбе Саладина были включены владения ассасинов.
Убийство Конрада было последним успехом Синана. В 11921193 или 11931194 годах умер сам грозный Старец Горы, и его преемником стал перс Наср. С появлением нового вождя власть Аламута восстановилась и оставалась непоколебимой до окончания монгольского завоевания. Имена нескольких главных даи в разные времена известны из литературных источников и надписей, сделанных в городах исмаилитов в Сирии. Большинство из них упоминаются особо как посланцы Аламута.
Будучи подданными Аламута, сирийские ассасины также почувствовали на себе новую политику Джелаладдин Хасана III, заключавшуюся в возвращении закона и установлении союза с халифом Багдада. В 1211 году владыка Аламута отправил сообщения в Сирию с повелением своим сирийским приверженцам строить мечети и исполнять ритуальные молитвы, избегать алкогольных напитков, наркотических средств и других запрещенных вещей, соблюдать пост и выполнять все предписания священной войны.
Будучи подданными Аламута, сирийские ассасины также почувствовали на себе новую политику Джелаладдин Хасана III, заключавшуюся в возвращении закона и установлении союза с халифом Багдада. В 1211 году владыка Аламута отправил сообщения в Сирию с повелением своим сирийским приверженцам строить мечети и исполнять ритуальные молитвы, избегать алкогольных напитков, наркотических средств и других запрещенных вещей, соблюдать пост и выполнять все предписания священной войны.
Мало известно, как эта «реформа» повлияла на религиозные верования и практики ассасинов. Однако союз с халифом, по-видимому, оказал влияние на их деятельность. Поразительно, что в Сирии в присутствии врагов ислама не зафиксировано больше ни одного убийства мусульман, а вот несколько христиан погибли. Первым был Раймунд, сын Богемонда IV Антиохского, который был убит в церкви в Тортосе в 1213 году. Жаждавший мести его отец осадил крепость Хаваби. Ассасины, которые тогда были явно в хороших отношениях с преемниками Саладина, обратились за помощью к правителю Алеппо, который отправил к ним на выручку свою армию. Эта экспедиция потерпела неудачу под натиском франков, но после обращения к правителю Дамаска пришло войско, которое вынудило врага снять осаду и отступить.
Тем временем вожди ассасинов нашли способ обратить свою репутацию себе на пользу. Под угрозой убийства они стали вымогать деньги и у мусульманских, и у христианских правителей и, похоже, даже у людей, на время приезжавших в Левант. В 1227 году, согласно одному арабскому источнику, главный даи Маджд ад-Дин принял послов от императора Фридриха II, который приехал в Палестину, чтобы участвовать в крестовом походе; они привезли дары стоимостью почти 80 000 динаров. Под предлогом, что дорога к Аламуту слишком опасна из-за грабителей-хорезмийцев, Маджд ад-Дин оставил эти подарки на хранение в Сирии, а сам дал императору необходимые тому гарантии безопасности. В то же самое время он из предосторожности отправил гонца к правителю Алеппо с целью оповестить его о посольстве императора и обеспечить слаженность действий.
Опасностью, исходившей от хорезмийцев, можно также объяснить и другой инцидент, который произошел чуть раньше в этом же году. Согласно этой истории, Маджд ад-Дин отправил посланца к сельджукскому султану Рума в Конье с требованием, чтобы ежегодную дань в размере 2000 динаров, которую султан ранее отправлял в Аламут, он теперь посылал ему. Султан, пребывая в нерешительности, послал гонца в Аламут обсудить этот вопрос с Джелаладдином. Владыка Аламута подтвердил, что он передал эти деньги Сирии, и велел султану выплатить их. Тот выплатил.
Приблизительно в это же время сами ассасины стали данниками рыцарей-госпитальеров. После отъезда миссии императора, как гласит арабская летопись, госпитальеры потребовали от ассасинов дань, но те отказались ее платить, сказав: «Ваш император дает нам, а вы будете забирать у нас?» Тогда госпитальеры напали на них и захватили богатые трофеи. Из текста неясно, то ли дань госпитальерам датируется от этого события, то ли она уже существовала.
Интересное указание на то, насколько широко ас-сасины стали признаны и даже играли роль на сирийской политической арене, дает Ибн Васил, будучи сам уроженцем Центральной Сирии. В 1240 году кади города Синджара Бадр ад-Дин навлек на себя гнев нового султана. Бежав из Сирии, кади стал искать убежища и нашел его у ассасинов. Их вождем в то время был перс Тадж ад-Дин, прибывший из Аламута. Ибн Васил утверждает, что знал его лично и состоял с ним в дружеских отношениях. Этот же Тадж ад-Дин фигурирует в надписи в Масьяфе, датированной Зуль-када 646 годом (февраль или март 1249 г.).