Разве я вам не рассказывала про Железнодорожного Билла?
По-моему, нет.
Ну, в общем, он был знаменитым бандитом, цветным. Он на ходу забирался в поезда с правительственными запасами и скидывал с них еду и уголь, а на рассвете цветные, которые жили вдоль путей, быстренько все подбирали, пока их не застукали, и растаскивали по домам.
Думаю, его так и не поймали и даже не узнали, кто это. Грэди Килгор, железнодорожный детектив и большой друг Иджи, заходил в кафе каждый день, и Иджи не упускала случая подколоть его: «Я слыхала, старина Билл все еще на свободе? Что это с вами, мальчики?» Он так злился! Ведь им пришлось по двадцать лишних человек охраны посылать с поездами, да без толку. За любую информацию о бандите обещали пожизненный бесплатный проезд на железной дороге. Но все впустую. Иджи тогда чуть до инфаркта не довела Грэди своими насмешками, но они всегда оставались друзьями. Он ведь был членом этого их клуба Клуба «Маринованный огурец».
Как-как?
Миссис Тредгуд засмеялась:
Клуб «Маринованный огурец» сборище сумасбродов, а заправляли им Иджи, Грэди и Джек Баттс.
Что это был за клуб?
Ну, они заявляли, что это клуб для завтраков и общения, но на самом деле просто собирались закадычные друзья Иджи, какие-то железнодорожники, Ева Бейтс и Смоки Одиночка. И знаете, что они делали? Пили виски и врали напропалую. Смотрят тебе прямо в глаза и врут просто так, удовольствия ради.
Так и развлекались дурили голову всякими байками. Дурацкими, надо сказать, байками. Однажды Руфь вернулась из церкви, а Иджи сидит за столом со своими приятелями и говорит: «Руфь, ты не волнуйся, но, пока тебя не было, Культяшка проглотил пулю двадцать второго калибра».
Руфь просто в ужас пришла, а Иджи все не унималась: «Да ты успокойся, с ним все в порядке. Я водила его к доктору Хэдли, он влил в парня полбутылки касторки и сказал, что ничего страшного, только посоветовал нам быть осторожнее и следить, чтобы он ни к кому не поворачивался задом».
Эвелин засмеялась, а миссис Тредгуд продолжала:
Сами понимаете, Руфь от этого клуба была не в восторге. Иджи считалась президентом и постоянно устраивала секретные сборища. Клео утверждал, что ничего секретного в них не было, просто вся компания резалась в покер.
Вообще-то, этот пресловутый клуб и кое-что хорошее делал, но они бы ни за что в этом не признались.
Они не очень-то жаловали баптистского проповедника преподобного Скроггинса за то, что тот был трезвенник. И каждый раз, когда какой-нибудь забулдыга спрашивал, где тут можно купить виски или самогон, они направляли его к дому преподобного. Тот прямо бесился от злости.
Сипси была единственным цветным членом клуба, потому что врать умела не хуже других. Например, она рассказывала, что одна женщина никак не могла родить и Сипси дала ей столовую ложку нюхательного табака. Женщина так крепко чихнула, что ребенок выскочил из нее, как пробка из бутылки, и перелетел через спинку кровати аж на другой конец комнаты.
О нет! сказала Эвелин.
О да! А еще она рассказывала про свою подругу Лиззи из Трутвилля, у которой, когда она ходила беременная, была жуткая страсть к крахмалу, и она ела его целыми пригоршнями из коробки, а потом родила ребеночка, белого как снег и крепкого, как доска
Ох, ради бога!
А знаете, Эвелин, ведь это могло быть правдой. Я, например, знаю, что некоторые негритянки едят глину наклонится, отковырнет кусок и ест
Да быть того не может!
Ну, милочка моя, что слышала, то и говорю. Впрочем, возможно, речь шла о кусках мела Что-то забывать я стала. В общем, или мел, или глина.
Эвелин, улыбаясь, покачала головой:
Ну, миссис Тредгуд, с вами не соскучишься!
Миссис Тредгуд подумала немного и сказала:
Что ж, пожалуй, вы правы.
Еженедельник миссис Уимс
«Бюллетень Полустанка»
1 декабря 1938 г.
Какой подарок настоящий снег! Такое впечатление, будто на прошлой неделе наш Полустанок перенесся на Северный полюс. Есть ли на свете зрелище красивее красных кустов остролиста[17] в снегу? Наверно, нет. И все же спасибо Господу, что снег у нас бывает раз в десять лет. Уилбур, моя вторая половина, полагая, что может водить машину в любую погоду, надумал прокатить свою старую охотничью собаку и угодил в кювет на Первой улице. Теперь, пока мы починим нашу колымагу, пройдет не меньше месяца, и, если вы увидите, что невысокая женщина голосует на дороге, не проезжайте мимо: это буду я.
Моя дражайшая половина и есть тот единственный в городе человек, которого понесло кататься на машине во время града помните, это когда с неба сыпались куски льда размером с бейсбольный мяч? после чего мы недели три меняли ветровое стекло. И еще он тот ненормальный, в которого попала молния, когда он во время грозы отправился в лодке удить рыбу. Поэтому, пожалуйста, если заметите, что погода снова портится, и увидите Уилбура, скажите ему, чтобы немедленно шел домой, а я заманю его в стенной шкаф и запру там. Боюсь, как бы его не подхватил торнадо и не унес куда-нибудь далеко и надолго С кем же я тогда воевать буду?
До меня дошли слухи, что Железнодорожный Билл за неделю ограбил пять поездов. Я помчалась в салон красоты к Глэдис Килгор, и она сказала, что ее муж Грэди, железнодорожный детектив, просто вне себя от ярости.
Кстати, на случай, если Железнодорожный Билл читает эту заметку Не могли бы вы сбросить с поезда новенькую машину, прежде чем Грэди вас поймает? Мне прямо позарез нужно!
Дот УимсКафе «Полустанок»
Полустанок, штат Алабама
1 декабря 1938 г.
Солнце едва поднялось над полями позади кафе, а Иджи уже трясла его и кричала:
Вставай, Культяшка, вставай! Да посмотри же! И поволокла его к окну.
Вокруг было белым-бело. У него даже рот открылся от удивления.
Что это?
Иджи засмеялась:
Снег.
Вот это?
Ну да.
Он учился в третьем классе, а настоящий снег видел первый раз в жизни. Спустилась Руфь в ночной рубашке и встала у них за спиной, удивленно глядя на улицу.
Через пять минут все трое выбежали из дома, уже одетые. Снега выпало всего на два дюйма, но они валялись, хохотали и кидались снежками. Слышно было, как по всему городу хлопают двери и восторженно вопят ребятишки. К семи утра Иджи и Культяшка слепили пузатого снеговичка, а Руфь приготовила им снежный коктейль из молока с сахаром.
Иджи пошла проводить Культяшку до школы. Рельсов не было видно насколько хватало глаз, земля была укрыта белым покрывалом. Культяшка был страшно возбужден, носился кругами и два раза шлепнулся. Иджи решила отвлечь его, чтобы он хоть немного утихомирился.
Я тебе не рассказывала, как мы со Смоки играли в покер с человеком по имени Сэм Первач?
Нет. А кто это, Сэм Первач?
Ты хочешь сказать, что никогда не слыхал о Перваче? Да это же лучший игрок в покер во всей Алабаме!
Нет, мэм.
Ну, в общем, дело было так. Первач, я и Смоки засели тогда в Гейт-сити играть на всю ночь, и мне пошла карта. Я выигрываю час, второй, а Первач все больше злится. Ну что прикажешь делать? Ведь пока везет, бросить нельзя, это не по правилам. И чем больше я выигрывала, тем сильнее он бесился и скоро совсем потерял голову: вытащил пистолет, положил перед собой на стол и сказал, что убьет того, кто в следующий кон сдаст ему плохую карту.
Культяшка не сводил с Иджи глаз.
И чья была очередь сдавать?
В том-то и весь анекдот, что его очередь, а он забыл. И представляешь, сам себе сдал две двойки. И знаешь, что он сделал? Схватил пистолет, взвел курок и застрелился, прямо там, за столом. Вот что значит до конца держать свое слово.
Ничего себе! И вы сами это видели, своими глазами?
Конечно. Две двойки, самые натуральные двоечки.
Культяшка шел задумавшись и вдруг заметил какой-то предмет, лежавший в снегу около рельс. Он подбежал и поднял его.
Смотрите, тетя Иджи, это банка квашеной капусты, ее даже не открыли.
И тут его словно мешком по голове огрели. Он вцепился в банку и придушенным голосом прошептал:
Тетя Иджи, клянусь, это из тех консервов, которые Железнодорожный Билл сбросил с поезда. Как вы думаете?
Иджи осмотрела банку.
Может, ты и прав, дружок, очень даже может быть. Положи-ка обратно, пусть ее найдут те, кому она предназначена.
Культяшка осторожно, как священную реликвию, положил банку на то же место.
Вот здорово!
Первый в жизни снег, а теперь вот банка, которую, возможно, сбросил сам Железнодорожный Билл. Не слишком ли много для одного дня? Они пошли дальше, и через несколько минут Культяшка сказал:
Наверно, этот Железнодорожный Билл самый смелый человек на свете, как думаете, тетя Иджи?
Смелый, конечно.
Но разве не самый-самый из всех, кого вы знаете?
Иджи подумала.
Я бы не сказала, что самый-самый. Он смелый, это верно, но не самый.
Культяшка даже остановился.
Да кто же может быть смелее Железнодорожного Билла?
Большой Джордж.
Наш Большой Джордж?
Ага.
А что он такого сделал смелого?
Начнем с того, что меня бы с тобой сейчас не было, если б не он.
Вы имеете в виду сегодня?
Нет, я имею в виду вообще. Меня бы сожрали свиньи.
Да вы что!
Да, сэр. Мне было года два, может, три, мы с Бадди и Джулианом болтались около загона со свиньями, и я свалилась прямо в корыто.
Как так?
А вот так. Свиньи побежали прямо ко мне, а ты знаешь, они едят все подряд Сколько угодно случаев, когда они пожирали детей.
Правда-правда?
Конечно. В общем, я вылезла из корыта и бросилась бежать, но упала. Они меня почти догнали, как вдруг Большой Джордж прыгнул в загон и стал их расшвыривать. А свиньи были здоровенные, весом фунтов в триста каждая. Он хватал их и бросал на другой конец загона, как мешки с картошкой, и не подпускал ко мне, пока Бадди не пролез под оградой и не вытащил меня из загона.
Правда-правда?
Правда. Ты видел, какие у Большого Джорджа шрамы на руке? Это его тогда свиньи поранили. Но Большой Джордж ни слова папе не сказал он понимал, отец убил бы Бадди за то, что тот водил меня к загону.
Я этого не знал.
Ну откуда ж тебе было знать!
Ничего себе! А кто еще самый смелый? Может, дядя Джулиан? Он на прошлой неделе подстрелил оленя с большими рогами. Для этого надо быть очень смелым.
Ну, смелость смелости рознь, сказала Иджи. Чтобы убить беззащитное животное из ружья двадцатого калибра, большой храбрости не требуется.
А тогда кто еще смелый, кроме Большого Джорджа?
Дай сообразить. Иджи задумалась. Кроме Большого Джорджа я бы назвала твою маму.
Маму?
Да, твою маму.
Нет, я не верю. Почему? Она же всего боится, даже крошечного клопа. Что она такого храброго сделала?