Не боишься говорить это полицейскому? прищурился Берт.
Так практически бывшему, поддел Богдан, но потом совсем другим тоном сказал: Я тебе сестру доверил, а это уже о многом говорит. Хотя если обидишь ее словом или делом придется поплавать.
Сильнее, чем обидели ее вы, у меня за всю жизнь не получится.
Отец знает, что делает. Тебе некоторые вещи не понять.
Богдан, не стоит обсуждать это в коридоре. Камеры с намеком произнес Хан, который не вмешивался в их разговор. Пожалуй, я прогуляюсь.
Не стоит, произнес Берт. Там мои люди.
Видя удивление в их глазах, хмыкнул:
Не думали же вы, что я приведу сюда Ирен и оставлю без наблюдения ваши передвижения?
Неужели показал значок? вздернул бровь Богдан.
Сделал звонок тетушке. Этот отель принадлежит ей.
Сделал звонок тетушке. Этот отель принадлежит ей.
А он мне нравится! усмехнулся Хан.
Собираешься увести его у моей сестры?
Почему бы нет. Он же у меня ее увел.
Хан, мне кажется, у тебя слишком ровные зубы.
Завидуй молча! продолжал зубоскалить тот.
Постепенно напряженная атмосфера рассеивалась. Берт не спешил делать выводы, понимая, что не все так однозначно. Телефонный звонок заставил его выругаться.
Да, мам Подъезжаете? Ждем.
Богдан с Ханом переглянулись.
Насколько понимаю, тебя им представлять не стоит? закончив разговор, поинтересовался Берт у Богдана.
Мне лучше появиться на семейном ужине не в таком людном месте.
Было видно, что такой ответ офицера Рейна не удовлетворил, но появление притихшей Ирен отмело все вопросы.
Как ты? спросили они с Богданом практически в унисон.
Жить буду.
Долго и счастливо. Я тебе обещаю, обнял ее Берт, и она прильнула к мужу, ища опору.
Богдан, мне нужно с тобой поговорить, произнес Хан. Ирен, я его собираюсь похитить. Надолго не прощаемся, принцесса, подмигнул ей.
Глава 20
До дома Кирилла я добралась бегом. Хотела и вместо лифта по лестнице подняться, но вовремя одумалась. Открывший дверь Ольховский сразу понял, что со мной не все в порядке.
Что случилось? Да на тебе лица нет! с беспокойством воскликнул он.
Вообще-то не лица, а лифчика. От этой мысли стало неестественно смешно, и я не стала сдерживаться, разразившись каким-то каркающим смехом. Если честно, это был смех сквозь слезы, только плакала я в это время внутри. После пережитого стресса меня стало потряхивать.
Ужас, чуть не изнасиловали в собственном доме!
Да что с тобой?! развернул меня к себе Кир, и я прильнула к нему, обняв за талию.
С Кристофом встретилась. Еле ноги унесла, пробубнила я, уткнувшись в теплую грудь.
Опять тебя дома ждал? начал закипать Ольховский. Не присущий ему в голосе металл заставил меня одуматься и взять себя в руки. Еще не хватало, чтобы побежал ко мне и устроил разборки.
В гости пришел.
Да ты вся дрожишь!
Не откажусь от кофе с коньяком, ответила я, нехотя от него отстраняясь. Мне определенно нужно было расслабиться и привести нервы в порядок.
Что он сделал?
Кир не двинулся с места и удержал меня, когда я хотела пройти мимо на кухню.
Перед глазами тут же пронеслись картины поцелуев и как пришлось терпеть, когда меня лапали. Интуитивно понимала, что об этом лучше молчать. Не потому, что Ольховский не так поймет или в чем-то обвинит. Просто тогда столкновение между ними двумя станет неизбежно, а мне на сегодня хватило выяснений отношений.
Думаю, за мной следят. Кристоф откуда-то узнал, что я не ночевала дома, и о моем визите в отель ему тоже известно.
Теперь ты убедилась, что они из Ордена? Я больше и на шаг тебя одну не отпущу!
Меня сжали в объятиях, но я была совсем не против.
Потом сидела на кухне, уютно устроившись на диванчике, поджав под себя ноги, а Кирилл отпаивал меня кофе, щедро сдобренным бейлисом. Пришлось рассказать о встрече с Кристофом, опустив часть с приставаниями. В таком пересказе получилось сухо и коротко. Призналась только в том, что сбежала от испанца, оставив его в квартире.
Кир пожурил, сказав, что лучше бы я ему позвонила и тянула время, а так только вызвала лишние подозрения. Оправдалась тем, что телефон был разряжен и я испугалась. Последнее чистая правда, между прочим. Меня беспокоило, что Кристоф в отместку мог оставить включенными краны в ванной, но смелости идти проверять не было. Даже вместе с Кириллом. Если за домом следят, то только выдадим себя.
Не нравится мне все это, задумчиво произнес Кирилл. В глубине его глаз притаилось беспокойство. Может, отдать им платок, чтобы оставили в покое?
Что?! удивилась я. Не ожидала такого.
Этот Орден та еще банда, и методы у них как у сицилийской мафии, но зачем нам этот платок? Ты же не думаешь серьезно отдать его Лебедевой? Ей родная бабка его не доверила. Она себя с платком быстро засветит, и в лучшем случае ее уберут тихо и без шума, а в худшем с пытками, если будет упираться.
В чем-то он был прав. Получив шейный платок, Сашка тут же начнет экспериментировать и использовать его по максимуму.
Оставлять его у себя смысла нет, продолжил рассуждать Кирилл. Опасно, да и незачем. Использовать его я тебе не дам. Слишком большой вред он наносит здоровью, а тебе еще мне детей рожать.
Чего?! ахнула я, потрясенная планами на себя любимую.
А что тебя удивляет? Хочешь заработать себе астму или еще какую болячку?
С этим понятно. Ты рождение детей не хотел бы со мной сначала обсудить?
Ты имеешь что-то против детей?
Нет, но считаю разговоры об этом как-то преждевременными. Они должны рождаться в браке, а мы с тобой неделю только встречаемся.
Серебрянская, ты мне с третьего класса нравишься, а с седьмого я тебя люблю, хмыкнул Кирилл. Неужели думаешь, мне нужно еще время, чтобы определиться, с кем я хочу быть в этой жизни? Что поделать ты у нас тугодум и подслеповата, разглядела меня только сейчас.
Единым махом испортил всю романтику момента, и, уже расчувствовавшаяся, я резко захотела его прибить.
Ольховский, мне тебя пожалеть, бедненького? зашипела похлеще змеи, отставляя чашку.
Лучше поцелуй. Даже не представляешь, сколько ты мне задолжала, заявил самоуверенный наглец, потянув меня на себя.
Нет, я тебя сейчас придушу! Подслеповатая, значит? возмутилась я, стукнув его по плечу. Тугодум? еще один удар от души.
Серебрянская, привыкай к мысли, что выйдешь за меня замуж и родишь пятерых детей. Это я тебя в известность ставлю, а то ты у нас слишком много думаешь, и мы и так много времени потеряли. Кирилл без труда скрутил меня, пересадив к себе на колени. Поженимся в ближайшее время, а вот первого ребенка родишь после окончания института. Не хочу, чтобы ты нервничала беременная на экзаменах и зачетах.
Как вытащенная из воды рыба, я хватала ртом воздух, не находя слов.
Рад, что возражений не имеешь, усмехнулся Кирилл, пока я пыхтела как ежик, и закрыл мне рот поцелуем. Несмотря на самоуверенность слов, нежным, бережным, сладким. В носу запершило. Я расслабилась и ответила, перестав вырываться. Какой же он дурак! Или я глупая, что столько лет не замечала его чувств?
Тема платка всплыла еще раз, когда я засела за изучение записей Веры Игнатьевны.
Так что ты думаешь насчет передачи платка ЭТИМ? выделил последнее слово Кирилл, подсаживаясь ко мне.
И как ты себе это представляешь? Мне прийти и преподнести им его на тарелочке с голубой каемочкой?
Зачем же так? Можно отправить посылкой, не обратил внимания на мою иронию Кир.
С чего ты взял, что после этого они отстанут? Может, им через день платки приходят почтой. Откуда они узнают, что это тот, за которым они охотятся?
Не суть важно, каким образом, обсудим. В принципе, как тебе идея?
Я задумалась, а на душе кошки скребли. С одной стороны, хорошо избавиться от платка. Не нужно думать, что с ним дальше делать. События показали, что просто хранить его и то опасно. Мою квартиру уже обыскивали. Узнают про Ольховского и к нему вломятся. С другой же Все внутри переворачивалось от того, что придется отдать вещь тем, кто, вероятно, причастен к гибели Сашиной бабушки.
Не могу. Не им, поморщилась я. Получается, Аделаида Стефановна напрасно умерла. Она пытки терпела, но не призналась. Мне доверила его. Нет, уж лучше Вере Игнатьевне отдать. Она же говорила, что чем больше вещей, тем негативного влияния меньше, а у нее и так руки болят. Ей нужнее.
В ближайшее время она вещи забрать точно не сможет, и неизвестно, как долго еще будет находиться под наблюдением. Нужно подумать, где нам их хранить. Орден так просто не успокоится.
Мысль о том, что вещи отдавать не скоро, странным образом успокоила. Вот умом понимала, что от них лучше избавиться и они причина всех проблем, но терять их не хотелось. Они же чудо в нашем техногенном мире! И хотелось как можно подробнее изучить их влияние. Может, и не врут наши сказки о шапке-невидимке и сапогах-скороходах.
Кирилл о чем-то размышлял, вернувшись к своему компьютеру, а я листала записи Веры Игнатьевны. В отличие от уже имеющегося у меня дневника, в записях не было ничего о событиях личной жизни, лишь в хаотичном порядке записаны все слухи насчет вещей. Было видно, что обновлялись они в разное время от случая к случаю.
Начиналось с того, что собранный полностью женский костюм даровал женщине неограниченную власть над миром, но и несколько вещей, надетых вместе, давали неожиданные эффекты. Дальше шло описание вещей. Взгляд зацепился за шляпку. Оказывается, внешне громоздкая и смешная, она дарует возможность скрыться ото всех. Остаться неузнанной в толпе знакомых, пройти незамеченной мимо охраны. Не уберегает от электронных следящих устройств, но на людей действует и даже женщинам способна отвести глаза.
«Вот тебе и шапка-невидимка», хмыкнула я про себя.
Были еще и чулки, дарующие грацию. Лиф артистичности, позволяющий владелице управлять эмоциями окружающих людей. Панталоны, вызывающие вожделение у противоположного пола, но о них я уже знала. Заинтересовали шейный платок и перчатки, так как они у меня были. Перчатки делились на два вида: первые обостряли восприятие, даруя миру художниц, писательниц, скульпторов, а вторые даровали власть и были особенно ценны. Женщине в этих перчатках покорялись люди и умения. Оружие в таких руках становилось смертоносным, но вот творить такие люди уже не могли.
Был даже приведен отрывок со слов владелицы: