Оружие с глушителем беззвучно дернулось, но стрелял он не в меня. Повернулась обратно, взглядом выхватывая отдельные картины.
Возле джипа трое. Еще один уже валяется на асфальте, а на груди второго на моих глазах расцветает красный цветок.
Оружие с глушителем беззвучно дернулось, но стрелял он не в меня. Повернулась обратно, взглядом выхватывая отдельные картины.
Возле джипа трое. Еще один уже валяется на асфальте, а на груди второго на моих глазах расцветает красный цветок.
Саша оборачивается и как подкошенная падает на землю. На ее лбу я вижу аккуратную дырочку. Бросаюсь к ней, чувствуя, как пуля пролетает близко-близко возле моего лица, и падаю на колени. Возле ее головы уже растекается кровь, а удивленные глаза смотрят в небо.
Уши заложило, и пропали все звуки. Я схватила Сашку за руки, позвала, не слыша собственного голоса. Видела, что это все, но не могла осознать, пребывая в каком-то заторможенном состоянии.
В себя пришла, когда меня вздернули вверх. Кирилл что-то говорил, но я не слышала. Хлесткая пощечина обожгла, и как будто кто-то включил звук.
Уходим! заорал Ольховский, таща меня к машине.
Как сомнамбула переставляя ноги, я успела заметить лежащего на дорожке Кристофа, с ранами на груди. Возле джипа валялись люди, среди которых мужичок, который звонил Саньку. Пистолет возле его руки говорил о том, что они из одной банды.
Кирилл запихнул меня в свою машину, и мы сорвались с места. Перед собой я снова увидела Сашу с удивленными глазами. Схватилась за голову, отказываясь верить. Внутри была звенящая пустота и какая-то надломленность. Кажется, в каждую секунду я могла рассыпаться на осколки.
Ты ранена? Кирилл бросил на меня быстрый взгляд.
Убрала руки, с недоумением обнаружив на одной ладони кровь, а во второй ключи от своей машины. Не понимаю, откуда все взялось?! Да, я же держала Сашу за руки
Серебрянская, мать твою, ты ранена? Не молчи! зарычал Кир. Я посмотрела на него бессмысленным взглядом. У тебя кровь!
Мы резко вырулили из ряда, затормозили у тротуара. Он повернулся ко мне, отвел от лица волосы.
Царапина, облегченно выдохнул, дотрагиваясь до уха.
Резко защипало, как будто это прикосновение разморозило все болевые рецепторы.
Не трогай. Сейчас приложу салфетку, и перегнулся через меня в бардачок, доставая упаковку. Теперь держи. Он прижал мою руку к уху. Нужно уходить, пока полиция не приехала. Если что, для всех мы договорились встретиться с Лебедевой в парке. Напали на Морено, и ты не знаешь, кто эти люди.
Я не знаю, кто эти люди, повторила за ним, а потом губы задрожали. Саша она она
Не могла выговорить слово «мертва». Она просто не может умереть!!! Горло перехватило так сильно, что не могла вдохнуть. Обхватив себя руками, согнулась и пронзительно закричала.
Кирилл развернул меня к себе и крепко прижал к груди. Я вырывалась, обвиняла в том, что мы уехали, оставив ее там, и требовала вернуться, а потом просто выла.
Почему мы не вызвали полицию? глухо спросила, обессилев.
Опасно было оставаться. Морено пришел не один. Того мужика, что крутился на стоянке, снял его человек.
С чего ты взял?
Он даже выскочить из-за джипа не успел, как его убили. Да и к этим могло приехать подкрепление, этот гад разговаривал по телефону, когда началась стрельба.
Кирилл меня отпустил и, заведя машину, влился в поток. Задерживаться недалеко от парка было опасно. После моей вспышки наступило опустошение. Дорога обратно прошла как в тумане, и я на автопилоте поднялась в квартиру за Кириллом.
Внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Потряхивало мелкой дрожью. Проведя за собой в комнату, Кирилл усадил меня на диван и отошел к бару, плеснув что-то из бутылки в стакан.
Пей.
Не спрашивая, что он налил, послушно выпила залпом до дна. Горло обожгло, а на глазах выступили слезы. Внутри разливалось тепло, но тело охватило оцепенение, которое не желало уходить. Не раздеваясь, прямо в пальто, я свернулась на диване калачиком. Кирилл укрыл меня пледом.
Полежи, мне нужно позвонить.
Кому? без особого интереса спросила я.
Отчиму.
Он вышел, а я закрыла глаза. Внутри образовалась пустота глубиной с Марианскую впадину, грозясь поглотить меня. Мелькнула мысль, что нужно позвонить Лебедевым и сообщить о случившемся, но даже представить не могла, как им сказать. Вот как?! Нахлынуло отчаяние, хоть волком вой, и в то же время не могла пошевелить и пальцем от слабости, куда там звонить и что-то объяснять. Сознание скользнуло в транс, когда не спишь, но и окружающий мир не воспринимаешь. В себя пришла, когда рядом присел Кирилл и коснулся щеки.
Нужно промыть.
В руках у него была аптечка. Достав перекись, стал аккуратно обрабатывать царапину на ухе. Я дернулась защипало, и холодные капли побежали по шее.
Ш-ш-ш Он подул. Потерпи.
Что отчим?
Они на каком-то приеме. Подключил свою службу безопасности собрать информацию и посоветовал на всякий случай не светиться сегодня дома. Так что я сейчас соберу нам вещи и едем.
Куда? отказывалась я понимать.
У отчима в Одинцове охотничий домик, там переночуем.
Но зачем?
Лучше перестрахуемся. Ты пойми, на Морено могли напасть из-за его дел, а могли охотиться и за платком. Ты же не хочешь, чтобы, обнаружив в браслете пустышку, они пришли уже к нам? Мы засветились, и лучше перестраховаться, объяснил Кирилл, наклеивая мне на ранку пластырь.
Не понимаю, приподнялась я, зачем людям из Ордена нападать на Кристофа?
Не думаю, что это они. Я читал отчет Ковальского, и он был убежден, что за вещью охотится кто-то еще. На бабушку Лебедевой Орден не нападал, они только следили.
Как ты это узнал?
Ну не зря же я эти дни за компом сидел? усмехнулся Кирилл, вставая.
Подожди, если это так, может, мне отдать платок Богдану? спросила я, дотронувшись до шеи, где под воротом свитера была повязана проклятая вещь.
Решим. Его все равно нет пока в городе, а нам лучше сейчас здесь не задерживаться.
Подхватив аптечку, Кир вышел из комнаты.
Я села, обхватив голову руками. Нужно было подумать как быть, а в голову лезли мысли о том, имеет ли отношение Богдан к случившемуся. Ведь Кристоф решил надавить на меня через Сашу именно после его отъезда.
Вспомнила подругу, и опять все внутри сжалось от боли. Лучше что-то делать, иначе можно сойти с ума. Я встала, направившись в спальню. Свитер испачкан в крови, и нужно переодеться.
Кирилл сидел у открытого сейфа, откладывая из него деньги, паспорт, перчатки.
Мы перчатки тоже берем?
Лучше взять. Если сюда нагрянут, сейф их не остановит, обернулся он. Снимай платок, я лучше его себе возьму.
Нет! Пусть будет пока у меня. Вдруг нас остановят или еще что.
Не знаю, сработало действие платка или в моих словах был резон, но Кирилл не стал спорить, согласно кивнув.
Пока я меняла свитер, он быстро побросал в спортивную сумку свои вещи и мои. Не успела оглянуться, как мы опять ехали в машине.
Может, нам стоит сначала дать показания полиции? заикнулась я. Мы уезжали из города, как будто виновные в чем-то, и поспешный отъезд смахивал на бегство.
И что полезного ты им сообщишь? Кто стрелял и из-за чего не знаешь, заикнись насчет необычных свойств шейного платка, за которым охотятся, и тебя отправят на беседу к психиатру. Помочь ничем не сможешь, только потеряешь время.
Прав, наверное, но на душе все равно было муторно. Бросив на меня взгляд, чуть смягчившись, он произнес:
Мы дадим показания и расскажем, что видели, но позже. Следствию это не поможет, просто создаст более полную картину. Платок и шантаж Морено опустишь. Просто договорились встретиться с ними в парке и все.
Саша сказала родителям, что едет ко мне готовиться к зачету, всхлипнула я.
А вместо этого поехала к Ковальскому. Ее машина все еще у него.
Это моя вина. Нужно было рассказать ей правду о Богдане и Кристофе.
Чувство вины разъедало. Если бы я была с ней откровенна, она бы не повелась на звонок Кристофа и не доверяла ему.
Прекрати! резко оборвал меня Кирилл. Виноваты те, кто охотится за этими тряпками, не останавливаясь ни перед чем. Можно подумать, это ты похитила Лебедеву и шантажировала ею! Морено затеял эту встречу.
Но это я выбрала парк!
Думаешь, они бы в другом месте засаду не устроили? Назначь ты встречу в ресторане устроили бы перестрелку там, и пострадало бы гораздо больше людей. Неужели ты не видишь, что за ним следили?
Мне стало немного легче, трудно было здраво рассуждать. Перед глазами предстала Саша. Как она падает кровь Один выстрел и все. Планы на жизнь, мечты, любовь оборвались в единый миг. Маленькая дырочка в середине лба и понимаешь, что это конец и уже ничего не исправить и не изменить.
Я отвернулась к окну, затихнув и сглатывая слезы. Думала, что плачу неслышно, но Кирилл не выдержал, съехал на обочину и притянул меня к себе, обнимая. От его сочувствия заревела в голос, находя утешение в сильных руках и тихих успокаивающих словах, что шептали мне в волосы.
Некстати зазвонил телефон. Кирилл сам нащупал его у меня в кармане и достал.
Кто? всхлипнула я, отстраняясь.
Никто, ответил он, выключая сотовый и разбирая его, доставая симку. Все разговоры завтра и после того, как разберемся, что происходит.
Кирилл?!
Даже не знала, как реагировать на такое самоуправство.
Серебрянская, тебя чуть не убили! Теперь я отвечаю за твою безопасность, и все звонки после того, как буду уверен, что тебе это ничем не грозит. Не спорь!
Я закрыла рот, передумав возмущаться. Все равно в таком состоянии говорить ни с кем не хотелось, кто бы там ни звонил. Удовлетворенно кивнув, Кирилл сунул детали телефона к себе в карман и завел машину.
Охотничий домик в лесу оказался внушительным двухэтажным срубом за высоким забором. Территорию охранял сторож, который открыл нам ворота. Я вышла из машины, зябко поежившись и рассматривая дом, пока Кирилл доставал пакеты с едой из багажника по пути заехал в магазин за продуктами.
Пойдем, не мерзни, позвал меня за собой.
Внутри дома было ненамного теплее, чем на улице. Кирилл включил отопление и занялся розжигом камина. Я же присела на диван, рассматривая головы оленей с ветвистыми рогами, которые висели над камином, шкуру медведя на полу.
Ты здесь раньше бывал?
Да. Выбирался пару раз с отчимом на охоту. Мать сюда приезжать не любит.
Дай угадаю чучела терпеть не может.
Верно. Ты же знаешь, как она относится к животным, и охоту не одобряет.
Я кивнула. Его мать была ветеринаром по призванию и очень любила свою работу.
Есть хочешь? спросил Кирилл, когда в камине весело затрещал огонь, облизывая поленья.