Тут у Лючано сказался приобретенный в боевых действиях опыт. С завидным проворством он вновь распластался на земле, стараясь вжаться в спасительную поверхность Михра.
Вовремя!
Оценив численное превосходство противника и понимая, что живые свидетели вехденам не нужны, легат зарядов не жалел. «Пульсар» в его руке разразился серией вспышек, методично пройдясь по лагерю огненным веером. Вспыхнул и развалился один из биотуалетов, расплескав вокруг содержимое. Задымились два сборных домика, прожженных насквозь. Старшему из Хушенгов, рванувшемуся на перехват, выстрел напрочь снес голову.
Еще двое людей Фаруда, опоздав укрыться от обстрела, остались лежать без движения.
«Так их, Гай! Жги!» забывшись, шептал Лючано. Странное дело: сейчас он был всецело на стороне легата. Человек, отправивший его на скамью подсудимых? Сделавший рабом? Едва не превративший в робота? А сколько раз в итоге они спасали друг другу жизнь?
Тишина упала плотным колпаком. Уцелевшие вехдены притаились, стараясь не шевелиться. Лишь ветер ерошил людям волосы, неся смрад паленого мяса и разлитого сорбента. Да легат, припав на одно колено, бдительно ощупывал взглядом поле боя, поворачиваясь из стороны в сторону с бесстрастностью автоматической лучевой турели.
Борготта, вы целы?
Лючано показалось, что он ослышался.
Спасибо, цел.
Вы остаетесь или летите со мной?
Ответить кукольник не успел. Тумидус вдруг сделал резкий кувырок. На том месте, где он только что стоял, ослепительно полыхнуло, в небо полетели клочья дерна. Помпилианец лежа выстрелил в ответ, вскочил и, пригибаясь, бросился под прикрытие ангара. Отовсюду к нему бежали уцелевшие бойцы полковника Сагзи, стреляя на ходу. Они очень торопились, и оттого промахивались.
Легат скрылся за ангаром.
«Откуда у тирцев оружие?! Михрянская таможня все сверху донизу перетрясла и корабль, и челнок, и багаж!»
«Зартаковы спортсменчики, дружок, ухмыльнулся вдалеке Гишер. Их-то точно никто не проверял. Неужели ты думаешь, что у службы расовой безопасности нет агентов на Михре?»
«Отличный спектакль!» невпопад восхитился маэстро.
Покрытый пылью Фаруд, возникнув непонятно откуда, деловито отдавал приказы на вехд-ар. Повинуясь, вехдены принялись с крайней осторожностью обходить ангар, беря помпилианца в кольцо. Тирцев осталось восемь человек, не считая полковника. Семеро с армейскими лучевиками. А восьмой хмурый крепыш в куртке с оторванным рукавом был вооружен четырехствольным излучателем «Циклон». Такие пушки предназначались для уничтожения бронетранспортеров и легких танков.
Шансов у Тумидуса не оставалось.
Лючано встал. «Не вмешивайся, малыш!» попытался остановить его маэстро. Гишер промолчал. И правильно. Что терять куколке, из которой рвется на волю нетерпеливая бабочка?
Глупо, Фаруд. Живой, он стоит гораздо дороже.
Да? И почему же?
Сагзи обернулся к незваному советчику. Ствол оружия как бы невзначай уставился в живот Лючано.
Заложник. Нам придется удирать с планеты. А в систему уже входит помпилианская эскадра миротворцев. Если дать им знать, что у вас на борту легат Тумидус, добрый приятель и креатура имперского наместника Руфа
Командир, не слушай его! Они сговорились! Этот ублюдок скорпиона и змеи убил моего брата!
Сагзи молча зыркнул на Хушенга-младшего отныне единственного и тот, поперхнувшись, умолк.
Нам не нужны свидетели.
А что он видел? Как вы убили эту бабу? Тоже мне секрет Оглушите его, или вколите какую-нибудь дрянь
На лице полковника отразилось сомнение. И тогда Лючано, шалея от собственной наглости, выложил последний козырь:
Нейрам прибыл. Сейчас начнется моя работа. Ты хочешь, чтобы я сделал все в лучшем виде?
Фаруд вскинул на кукольника изумленный взгляд, словно увидев впервые.
Ты подписал контракт.
Ты подписал контракт.
Да. Но работу можно исполнить по-разному.
За каким дэвом тебе сдался этот помпилианец?! Ты же был его рабом
Он мне жизнь спас.
Еще секунду Сагзи колебался.
Хорошо. Возьмем живьем.
Он окликнул Бижана тот уже пришел в себя, укрывшись за кухонным комбайном шагах в тридцати. Когда трубач обернулся, полковник извлек из кармана и бросил ему серебристый шарик с зеленой полоской.
Газовая граната. Отключает на пару часов.
Бижан все понял без лишних слов и, зажав гранату в кулаке, зигзагами, то и дело припадая к земле, побежал к ангару. Подобравшись на расстояние броска, трубач легко взмахнул рукой и залег.
За ангаром тихо и безобидно хлопнуло. Над строением поднялось облачко сизого дыма и растаяло в воздухе. Бижан начал подниматься, когда из-за ангара, шатаясь, как пьяный, вывалился Гай. Безумно озираясь, он пытался поднять «Пульсар», ставший вдруг непомерно тяжелым.
Не стрелять! заорал Фаруд.
Кричал он на вехд-ар, но Лючано понял без перевода.
Тумидус выронил оружие и повалился на землю. Он попробовал ползти, но руки и ноги отказались слушаться. Легат жалко копошился на месте, будто жук, полураздавленный тяжелым сапогом.
Вскоре он затих.
Долго же его брало с беспокойством пробормотал Фаруд. Ладно, дело сделано. Шевелитесь! набросился полковник на подчиненных. Бижан, Заль пленного в вездеход! Сами туда же! Остальные выводят «летяги». Бегом! Борготта, за мной! Все на «точку»! Время поджимает.
На бегу Сагзи извлек коммуникатор-«дальнобойник»: связаться с кораблем, чтоб выслали челнок. Пора было готовить эвакуацию с планеты.
Пока из ангара выводили вездеход и грузили в него бесчувственного легата, пока бойцы разбирали «летяги» низковысотные гравислайдеры Фаруд постепенно закипал. Под конец он едва ли не шипел, как раскаленная сковорода, на которую брызнули маслом. Замечательный «дальнобойник», изготовленный по спецзаказу, с патологическим упрямством отказывался давать связь.
«Антические» помехи плевать хотели на чудеса секретных технологий: они глушили всё подряд. Операция развивалась в нарушение заранее составленных планов. Лючано не сомневался: очередные сюрпризы не заставят себя ждать.
Ладно, успеется, в конце концов буркнул Фаруд, пряча коммуникатор. Уверен, наши засекли вспышку с орбиты. Прорвемся!
Он криво усмехнулся и хлопнул кукольника по плечу.
Поехали!
На этом?!
С нескрываемым ужасом Лючано уставился на «летягу»-полуторку, рассчитанную на одного смертника с грузом взрывчатки или на двух не слишком упитанных психов. Гравислайдер представлял собой доску из пластика на антиграв-подвеске, около трех метров в длину. Впереди торчала штанга с простейшим, но чрезвычайно чувствительным рулевым управлением. Никаких компенсаторов инерции, систем безопасности, силовых захватов, поручней, фиксаторов, амортизаторов
Скорость при этом «летяга» развивала мама не горюй! Аппарат не без оснований называли «летальным». Гоняли на нем, в основном, завзятые экстремалы.
Залезай! Домчу с ветерком!
Лючано вспомнил аналогичное обещание прохвоста Г'Ханги, извозчика с Китты, и, обреченно вздохнув, полез на доску.
«Взгляни на это с другой стороны, дружок. Думал ли ты когда-нибудь, что твоим личным водителем станет полковник службы расовой безопасности вехденов?»
«Даже не мечтал! И сейчас не мечтаю».
Он крепко обхватил Фаруда за талию. В следующий миг степь рванулась навстречу. Ветер упругой боксерской перчаткой ударил в лицо. Очки-полиморфы пришлись очень кстати. Оправа мягко изогнулась, прилипнув к физиономии, дабы защитить глаза. Окружающее размазалось, как на полотнах художников-сюрдинамиков. Судорожно пытаясь глотнуть воздуха, затвердевшего, словно клей, забытый в ведре нерадивым подмастерьем, Тарталья невпопад подумал, что среди сюрдинамиков должна быть куча наркоманов, подсевших на ингибиторы сознания вроде «хампера» или «гальмона»
В ушах, силясь вырвать их с корнем, выл одичалый ветер. Впереди, справа и слева мчались другие «летяги», спеша к точке высадки антиса. Вездеход безнадежно отстал.
Гравислайдер нырнул вниз, вписываясь в рельеф местности. Сердце забилось где-то в горле, норовя выпрыгнуть через рот. Рывок вверх, «летягу» повело и Лючано на собственной шкуре ощутил, что значит: «душа ушла в пятки». Какое там «душа» казалось, в пятки сполз он весь! Выше щиколоток осталась лишь пустая оболочка, отчаянно цепляясь за Фаруда.
«Опрокинемся, от нас и мокрого места»
ф-фух, выровнялись! Пронесло.
Впереди открылась воронка, выжженная антическими «визитами». Гравислайдер плавно замедлил ход, разворачиваясь к цели боком, и остановился.
Что ты в меня вцепился, приятель? От большой любви?
Отпустить шутника-полковника удалось с трудом: пальцы категорически не желали разжиматься. Так костенеют на жертве челюсти бульдога. С «летяги», зависшей в полуметре от земли, Лючано спускался с осторожностью альпиниста, покидающего коварный семитысячник. Тряслись колени. В заднице образовался муравейник; проклятые мурашки стаями мотались вдоль хребта, за добычей и обратно. На груди таял ледяной компресс. Струйки, щекоча кожу, текли вниз. Рубашка мокрая, хоть выкручивай
Лишь ощутив под ногами твердую почву, он окончательно пришел в чувство.
От обугленной язвы на теле планеты исходил жар. Стоять рядом было трудно. В центре воронки, утопленном вглубь метров на двадцать, земля рдела зловещим кармином под слоем пепла. Угли гаснущего костра: хоть ставь шампуры с мясом. Выше спекшаяся, стеклистая корка явственно потрескивала, медля остыть. По ней текли невесомые струйки пепла, шурша траурной поземкой.
«Похоже на земляную печь, буркнул Добряк Гишер. Как у нас на Кемчуге. Ты должен помнить, дружок: яма с камнями на дне. Раз в месяц я пек молочного поросенка, завернув в банановые листья. Ты очень хвалил»
В ноздри шибанул запах печеной свинины. Иллюзия, но Лючано одолела тошнота. Не хватало воображения представить, что здесь когда-то жили люди. Ели, спали, боролись; беседовали, стоя в душевой. Дом пахлаван-пира канул в небытие: ни руин, ни обломков ничего. Стены воронки представляли собой однородную массу, похожую на грязную слюду. Накатил страх. Померещилось: на дне притаилось чудище, сотканное из языков огня, жуткий муравьиный лев.
Тарталья попятился от края. Но людоед не обратил внимания на испуг жалкого кукольника. В воронке уже присутствовала более вкусная добыча, доброй волей скользнув в раскаленную пасть. Внутри, поднимая босыми ступнями облачка пепла, бродил кругами молочный поросенок, овощ, безмозглый Пульчинелло антис Нейрам Саманган. Потерянный. Закопченный. Одинокий. Не глядя на зрителей, столпившихся вверху.