Никогда не надо жаловаться на трудности. Придет время, и расставит все на свои места. Если вчера что-то казалось подвигом, вчерашний подвиг жалкий лепет на фоне злобы дня нынешнего.
Вопрос века: как разогреть статую антиса?
Ответившему приз в виде быстрой смерти.
Часть дров, окружавших мраморного исполина, выгорела еще на «Нейраме», при первой попытке активации. Остальные доски местами обуглились, местами промокли и не до конца высохли после спасительного дождя. Лючано ясно понимал, что все это галлюцинации. Бред ополоумевшего рассудка. Дрова, статуя, башня; страх вспыхнуть и сгореть, дождь Что ж, профессионал работает с тем, что есть.
С бредом? значит, так.
От сцепившихся людей-костров во внутренний круг летели искры. Светлячки, звездочки, брызги золотой канители. Некоторое время кукольник старался поймать случайную искру на россыпь щепок, сохранить, раздуть пламя. Но скоро отказался от этой идеи: проще ловить дождь сачком. Утерев пот со лба, он вздохнул и лишь сейчас обратил внимание, что происходит с неподвижным Пульчинелло, когда искры падают на статую.
Микрочастицы Хозяев Огня не гасли на поверхности камня. Они проникали внутрь, распространяясь еле заметными трассами оранжевыми, словно апельсин. Это вряд ли согревало мертвую плоть в достаточной мере. Но прерывистые цепочки что-то напомнили Лючано.
Нити?
Нити куклы, расположенные не снаружи, а внутри?
В принципе, это не удивило невропаста. Опыт его работы с живыми клиентами согласовывался с реальностью галлюцинации, если можно так выразиться. Но явление озадачило: если «трассеры» нити, как ими управлять?
Он встал на колени перед статуей, положил руки на еле теплый камень и сосредоточился. Рук не хватало: ну, он сам, ну, маэстро Карл, Добряк Гишер Нет, не хватало. Катастрофически. Основные нити, дополнительные, специальные Движение искр улавливалось без особого труда. Трассы на миг высвечивали в Пульчинелло некие структуры: должно быть, мышцы и суставы. Хорошо, разогреть куклу мы не можем. А поднять?
Хотя бы заставить сесть?
Лючано обнаружил, что здесь, без шелухи, он практически раздет. Одни куцые подштанники: видимо, для приличия. И татуировка распространившись, она покрыла все тело целиком. В рисунке произошли изменения: змеи, похожие на лианы, густо переплелись с лианами, похожими на змей, с той лишь разницей, что на лианах росли пятипалые листья-ладошки.
Татуировка щекотно шевелилась.
«Столько рук!.. с завистью воскликнул маэстро Карл. Гишер, смотри: чертова прорва рук, а он не знает, что делать!..»
Кивнув в знак благодарности, Лючано лег рядом с антисом и обнял статую. Он хотел, чтобы тело и камень соприкоснулись по максимальной площади: чем теснее, тем лучше. Рук действительно прибавилось. Летящие искры ловились им и пенетратором буквально на лету вместе с трассами кукольник уходил в мраморную плоть, срастался с чудовищными мышцами, проникал в шарниры-суставы.
«Что теперь? спросил Гишер. Будем поднимать?»
Лючано не ответил. С трудом повернув голову, он замер, следя за очнувшимся легионером. Зацепив концом лопнувшей цепи ногу человека-костра, который валялся без чувств, легионер украдкой подтягивал добычу к себе. Остальные Хозяева Огня, увлечены борьбой и наблюдением за действиями кукольника, ничего не замечали.
«Не отвлекайся, малыш»
На полпути от «я» к «ты»Законы движения марионетки:
схематичность рождает образ;
не копировать движения живых существ, но синтезировать их;
динамика видна лишь на фоне покоя;
скупость выразительных средств позволяет достигнуть предела насыщенности;
невропаст наблюдает куклу в крайне неудобных ракурсах
Михр, на краю воронкиУправлять витамортом было тяжело. Легат не мог отдать ему приказ, как обычному рабу: «Тайно подберись к вездеходу и открой багажник!» Приходилось, держа безвольное тело на коротком поводке, в буквальном смысле шевелить чужими конечностями, словно механическими манипуляторами.
При одной мысли, что он сейчас похож на невропаста, корректирующего действия тупого клиента, Тумидус едва не сошел с ума.
Глядя чужими глазами, чтобы не сбиться с курса, легат в то же время следил сквозь узкое окошко за боевиками. Это напоминало дистанционное управление беспилотным разведчиком. Только давалось куда большей кровью. Он успел взмокнуть, а витаморт преодолел лишь половину пути до цели.
О процессе клеймения объекта, в мозгу которого ритмы колебаний снизились до тета и дельта-уровней, любой помпилианец знал со школьной скамьи. Обязательный спецкурс «Подчинение в нестандартных ситуациях». С демонстрацией учебных видеозаписей и мнемороликов для наглядности.
Чтоб накрепко запомнили.
Захватить бессознательный объект проще простого. Другое дело, что толку от этого чуть. Под клеймом витаморт впадает в состояние, близкое к коме. Вернуть его к нормальному функционированию, даже освободив впоследствии, невозможно. Энергетический потенциал витаморта меньше, чем у полного робота. Фактически он близок к нулю. В качестве слуги витаморт непригоден: слишком много сил тратится на управление условно живым механизмом, за которым нужен постоянный присмотр.
«Овчинка не стоит выделки», говорят варвары со скотоводческих планет.
Вот почему людей обращают в рабство, когда они находятся в полном сознании. Клеймить оглушенного человека Гаю довелось лишь однажды, во время подавления мятежа на Сайкоре. Да и то, по большому счету, не клеймить «с нуля», а лишь существенно усилить уже имеющуюся императивную связь. Декуриона Пикку контузило взрывом снаряда. Надо было срочно вытаскивать его с «нейтралки», пока мятежники вновь не пошли в атаку. Гай принял единственно возможное решение он резко усилил «армейскую» связь и заставил декуриона доползти до позиций передовой центурии.
Пикку спас от безумия заранее оформленный «десятинный» контакт с командиром. Декурион больше года провалялся в госпиталях. В итоге врачи поставили его на ноги. Пострадавшего комиссовали вчистую, выплатили компенсацию, оформили все возможные льготы и привилегии Но когда Тумидус зашел проведать декуриона перед выпиской, тот при виде спасителя побелел, как снег, лишился дара речи и забился под кровать.
Гай бегом покинул палату.
витаморт добрался до цели. Тыльной стороной ладони Тумидус отер пот со лба и сосредоточился. Та-ак, привстаем, беремся за рукоятку запорного устройства; тянем вверх сильнее!.. Шелуха, осыпаясь, мешала процессу. В восприятии оставались рваные прорехи; сквозь них иллюзорные видения галлюцинативного комплекса частью просачивались в окружающую реальность.
Звенели цепи, тряслась колесница. Раб-мертвец пытался освободить господина-пленника. На дне черной воронки, которая вдруг вывернулась наизнанку, превратясь в колоссальную башню, лежала статуя, обложенная дровами. Рядом суетился Лючано Борготта. Голыми руками, обжигаясь и шипя от боли, он ловил искры, летевшие от людей-костров, и старался поджечь дрова. Потом невропаст упал на статую и обхватил ее, словно карлик-извращенец великаншу-любовницу.
«Зачем он это делает?» удивился легат.
Один из людей-костров обернулся. В руке он держал армейский лучевик. Луч ударил в спину витаморту, и легат закричал. Это его позвоночник горел и обугливался, это его сердце дало сбой, останавливаясь; это его тело разрывалось от нестерпимой боли Руки витаморта конвульсивно дернулись. Замок щелкнул и открылся. Дверь до половины втянулась в паз, расположенный под крышей, приглашая покинуть душный багажник. Но Тумидус не спешил воспользоваться приглашением.
«Зачем он это делает?» удивился легат.
Один из людей-костров обернулся. В руке он держал армейский лучевик. Луч ударил в спину витаморту, и легат закричал. Это его позвоночник горел и обугливался, это его сердце дало сбой, останавливаясь; это его тело разрывалось от нестерпимой боли Руки витаморта конвульсивно дернулись. Замок щелкнул и открылся. Дверь до половины втянулась в паз, расположенный под крышей, приглашая покинуть душный багажник. Но Тумидус не спешил воспользоваться приглашением.
Вехден-стрелок глядел на вездеход с холодным вниманием снайпера.
Галлюцинативный комплекс: Башня МолчанияДвигательную систему антиса Лючано уже воспринимал как свою. Но это не решало главной проблемы: какими средствами начинать подъем? Дайте лилипуту канаты и блоки, он все равно не сдвинет в одиночку тяжеленного колосса. Особенно если ты в состоянии лишь корректировать, прибавлять или убавлять
Дико разболелась голова. Не в силах сдерживаться, чувствуя себя пузырем, в котором проделали сотню дырок, Тарталья ощутил: боль каплями стекает в антиса. Ладно. Камню не больно. Но в мышечных «трассах» от «болевого шока» возникли едва заметные сокращения. След от искр теперь гас медленнее; огромная статуя приобрела странную фактуру, утратив вид мрамора.
На груде досок лежал гигант с содранной кожей.
Тело исполина слабо подергивалось. Казалось, к освежеванной лягушке подвели электроды. Но заряд аккумулятора оставлял желать лучшего, грозя иссякнуть. Лючано судорожно искал в себе боль: еще, еще капельку Тело с удивлением сопротивлялось, не желая болеть. Даже голова отпустила.
Тогда он пошел на глубину.
В воспоминания.
О, там нашелся благословенный запас боли! Словно его опять сделали семилибертусом. Правда, в отличие от гладиаторских «арен», поток этой боли не нес грязи. Чистый, будто спирт, он согревал мышцы гиганта замерзшего, окоченевшего, едва живого
«Я борюсь, из недр волшебного ящика сказал Нейрам Саманган. С единственной целью: постоянно напоминать себе какие же, в сущности, хрупкие создания мы, люди. Ты удивлен? Да, я не оговорился. Мы, люди. Хрупкие. Если я забуду об этом»
Ну так не забывай, ответил Лючано Борготта. Помни.
Вставай!
Краем глаза он заметил, что один из людей-костров поднял руку. Ярчайший луч вырвался из кончиков пальцев, пронзив спину другого Хозяина Огня того, которого волок к колеснице пробудившийся легионер. Убит или смертельно ранен, вехден задергался на цепи, рассыпая искры пригоршнями. Львиная доля искр, к счастью, пришлась на Пульчинелло, облегчая работу.
«Не отвлекайся!..»
Михр, на краю воронкиГлаварь боевиков криво ухмылялся. Давай, мол, братец, вылезай! и отправишься следом за рабом. Шансов, что вехден промажет ноль целых, ноль десятых. Как бы быстро легат ни действовал