Стоять, падла! Ты кто?
Интендант третьего ранга.
Командир, значит? Тоже хочешь дырку?
Хочу!
Счас! ухмыльнулся фиксатый. Командиру первая честь!
Он надавил на курок, но пистолет не выстрелил. Фиксатый недоуменно посмотрел на оружие, но больше ничего не успел Крайнев пнул его между ног. Фиксатый согнулся и зашипел. Крайнев выкрутил пистолет из ослабевших пальцев, не удержался и добавил пинком под зад. Фиксатый сунулся лицом в дорожную пыль и засучил ногами, мыча.
Кто привел?! Лицо Семена стало красным от злости. Чей?
Ничей! буркнул Пилип. Приблуда Заявился вечером, достал пистолет, велел кормить, самогону дать
Откуда он?
Рассказывал, гнали зэков по Смоленской дороге тюрьму эвакуировали, налетели немецкие самолеты, они и разбежались. Многих охрана побила Долго сюда через лес шел. Хвалился, что задушил командира, забрал у него пистолет
Что не прибил ночью?
Он дочку с собой положил! шмыгнул носом Пилип. Пистолет взял. Сказал: если что, ее первую. А сам с ней Вернется зять с фронта, что скажу?
Семен махнул рукой и подошел к зэку. Тот уже пытался встать. Семен молча дал ему затрещину, затем быстро обыскал. За поясом зэка нашлась финка, в карманах запасная обойма к пистолету и сложенная вчетверо потрепанная бумажка. Финку Семен забрал, бумагу и обойму протянул Крайневу.
Подходят к маузеру! сказал Крайнев, возвращая обойму.
Глаза Семена радостно вспыхнули. Крайнев развернул бумагу. Это была копия приговора Особого Совещания, уже порядком затертая. Брови Крайнева поползли вверх.
Статья 58, пункт 6?.. Шпионаж?..
Не моя бумага! прохрипел зэк, приподымаясь. У мертвого забрал. Глянь, как звали!
Кернер Эдуард Эрихович прочел Крайнев.
А я Николай. Гляди! зэк протянул правую руку ладонью вниз. На пальцах большими буквами было вытатуировано: «Коля». Не шей 58-ю, командир! Я по уголовке, социально близкий
Кто только что хаял большевиков? зло спросил Семен. Кто немцам помочь собрался? Пистолетом грозил?
И забыл затвор передернуть! хмыкнул Крайнев. Это тебе не наган, Коля, нажатием на спуск не взводится! Не учили в тюрьме?
Зэк в ответ только сплюнул.
Что скажете, мужики? повернулся Семен к мужикам. Отпустим?
Все молча покрутили головами.
Командир?..
По законам военного времени Крайнев оттянул затвор «ТТ» и резко отпустил, курок встал на боевой взвод.
Не марайся, Ефимыч! Сам Семен забрал «ТТ» у Крайнева и рывком поднял Колю за шиворот. Шагай, сволочь!
Ты что, дед? заверещал зэк, но, подгоняемый пинками, послушно побежал к ближней опушке. Едва двое скрылись за кустами, как сухо треснул пистолетный выстрел.
Вернувшись, Семен отдал пистолет Крайневу.
Собирайтесь! сказал хмуро. Кто в армии служил айда за мной! Винтовки дам Одного с оружием здесь оставим. Кто знает, сколько сволочи по лесам?..
Семен распоряжался и на поле боя. Отмерив шагами длинную яму, он поставил женщин копать, а трупы велел собирать мужикам. Крайнев поначалу удивился, но потом понял. Еще на опушке он почувствовал сладковатый запах, который усилился, стоило им отойти от леса. Его опять замутило, он с трудом преодолел позыв рвоты. Семен велел подобрать несколько шинелей и плащ-палаток, на них носили и таскали убитых. Ошметки человеческого мяса не трогали.
Отмечайте ветками! велел Семен. Потом пройдем с лопатами и прикопаем!
Тела таскали полдня. Их оказалось больше пятидесяти. Еще двадцать убитых лежали в ряд за опушкой, все в бинтах немцы обнаружили полевой госпиталь. Среди тел застреленных была женщина, немолодая, с прямоугольником-«шпалой» в петлице военврач. Видимо, пыталась встать на защиту раненых, но немцы слушать не стали Тащить расстрелянный госпиталь к общей могиле было далеко, и Семен прислал четверых мужчин выкопать могилу на месте. На опушке Крайнев нашел большой холм из свеженасыпанной земли братская могила, вырытая самими солдатами в первый день боя. По всему выходило, что батальон потерял у дороги не менее четверти состава; остальные солдаты или отступили, или попали в плен.
Придется класть в три ряда, заметил Семен, когда трупы собрали. Большую яму день копать. Ничего, в германскую и не так бывало! Столкнешь в воронку и присыплешь
Придется класть в три ряда, заметил Семен, когда трупы собрали. Большую яму день копать. Ничего, в германскую и не так бывало! Столкнешь в воронку и присыплешь
У каждого убитого проверили карманы, забрали документы и вещи. Часов и обручальных колец не было. Крайнев вначале удивился, но потом вспомнил: в то время часы были роскошью. Что говорить про кольца Мужчины стали укладывать мертвых в могилу, Крайнев повел женщин собирать оружие и снаряжение. Брали все: шинели, плащ-палатки, вещевые мешки, ремни, упряжь, патроны Грузили на телеги. В одном из блиндажей Крайнев обнаружил два плотно набитых вещмешка. Распустил узлы большие коричневые бруски. Мыло А он так старался, сдирая обертки с китайского! У женщин, когда увидали находку, загорелись глаза.
Разделим по справедливости! успокоил их Крайнев.
Прочесав опушку, Крайнев обнаружил полевую кухню. Она была новенькая, даже бак оказался пуст. Кухня не пригодилась: батальону, который здесь оборонялся, не успели подвезти продукты. Семен находке обрадовался.
Хорошая вещь! оценил. Один бак чего стоит!
Деньги они тоже нашли. В карманах убитых их было немного денежное довольствие. Немцы, судя по всему, советскими рублями погнушались. Впечатлила другая находка. В большой сумке, найденной под мертвым телом, оказалось много денег десятки тысяч. Плотные пачки были упакованы в брезентовые инкассаторские сумки, погибший богач носил синюю гимнастерку и такие же галифе. «Инкассатор!» догадался Крайнев. Эвакуировал ценности, по пути присоединился к воинской части и погиб, как солдат, в бою: рядом с убитым лежала винтовка с опустошенным магазином. Крайнев и Семен, обнаружившие сумку, по молчаливому уговору не стали говорить о ней деревенским от соблазна подальше. Бросили в телегу и прикрыли шинелями
Когда тела укладывали в могилу, к Крайневу подошел Семен.
На одном командире гимнастерка и галифе хорошие, сказал вполголоса. Убило осколком, в голову, обмундирование чистое. Настя постирает. Твоего роста
Оставь! велел Крайнев.
Брезгуешь? удивился Семен.
Форму носить опасно. Немцы кругом.
Но сапоги с ботинками можно! не согласился Семен. Люди в лаптях ходят!
Крайнев молча кивнул
Опять он читал православный канон, затем мужики и женщины быстро забросали яму. Семен отлучился ненадолго, принес из леса еловые жерди и ловко срубил три креста, уставив их поочередно на каждом из трех захоронений. Обратно тронулись поздно солнце уже садилось. Шли пешком телеги по борта завалили скарбом. К одной прицепили полевую кухню. Несмотря на усталость, шагалось легко, как после тяжелой и грязной, но нужной работы. Женщины то и дело поглядывали на груженые телеги. Крайнев понял: мысленно делят имущество. Его это не сердило. Все женщины были одеты в простые платья домотканого полотна, в лаптях Только на головах у них белели фабричные платочки, да и те выцветшие, многократно стираные-перестираные
Сколько добра на войну идет! вздохнул Семен, заметив эти взгляды. Оружие, одежа, обувь А люди босыми ходят.
Дашь каждому по паре сапог или ботинок, одной шинели, одной плащ-палатке, сказал Крайнев. Раздай мыло и деньги которые были в карманах. Не забудь охранника, оставленного в деревне.
В двух хатах мужиков нет на войну забрали, посмотрел на него Семен. Бабы и детишки. Оттуда хоронить не ходили. Им что?
Решай сам! махнул рукой Крайнев. Чтоб те, кто работал, не обиделись
Они прошагали полпути, как на дорогу выскочила странная фигура. На ней был длинный, до самой земли, брезентовый плащ и старая шапка-ушанка. В руках у фигуры было охотничье ружье.
Стой! закричала фигура, наводя ружье. Кто такие?
Голос у незнакомца был сиплым, все сразу поняли, что перед ними старик. Семен, ругнувшись, лапнул кобуру «маузера», Крайнев выхватил из-за пояса «ТТ», но еще раньше сориентировались шедшие позади мужики: Крайнев услышал, как за спиной залязгали затворы.
Не двигаться! скомандовал старик, оценив суету. Буду стрелять!
Только попробуй! пригрозил Семен. Чего надобно, дед?
Кто такие? Отвечай!
Крайнев заметил, как Семен потащил «маузер» из кобуры, и шагнул вперед.
Интендант третьего ранга Брагин! В чем дело?
Правда интендант? радостно спросил старик.
Интендант третьего ранга Брагин! В чем дело?
Правда интендант? радостно спросил старик.
Могу удостоверение показать.
Не надо! заторопился старик. Вижу, что командир. Коров моих забери!
Каких коров?
Колхозных. Неделю стадо гоним, чтоб немцам не досталось, а немцы везде кругом. Сто восемь голов. Их же доить надо. А у меня три девки да я Три дня хлеба не видели
Крайнев вопросительно глянул на Семена.
Колхозная ферма стоит пустая, сказал тот, прищурившись. Стадо угнали, остальное есть. Сепаратор, маслобойка Я там сторожем работал, закрыл на замок, да еще скобами ворота забил
Забираю! решительно сказал Крайнев.
Расписку дашь? заторопился старик. Только справную, с печатью?
Немцам будешь показывать? ухмыльнулся Семен.
Наши вернутся, спросят! насупился дед. Что ж мне, в Сибирь? Старый я
Дам расписку! подтвердил Крайнев. Гони коров следом! Накормим, отдохнете
Поздним вечером, когда все распоряжения были сделаны, оставшееся после раздачи имущество сложено в сарае, а на лужке перед деревней мычали коровы, ожидая очереди на дойку, Крайнев устало сидел за столом, ожидая Семена. Хозяин запаздывал, и Настя не отходила от окошка выглядывала. Наконец отскочила и стала греметь чугунами.
Мужики просят по корове, сказал Семен, заходя. По одной в каждый двор. Собрались на дороге, ждут. Ругаются. У всех винтовки. Что скажешь? Стадо-то ничье
Государственное! возразил Крайнев.
Где теперь государство? не согласился Семен.
Значит, поделить? Тогда почему по одной? Пусть берут всех!
Столько не прокормить! Одного сена сколько надо! Одна своя, одна новая в самый раз. А, Ефимыч?
Завтра! сухо сказал Крайнев. Когда уйдут дед с девками. Не то и они захотят Коров пусть выберут, какие нравятся, но не даром. За трудодни. Оставшихся отвести на ферму, пасти, заготавливать им сено, ухаживать, доить, бить масло Отрабатывать.
Если б в колхозе так платили! ухмыльнулся Семен, поворачиваясь, но Крайнев остановил.