Стоят, похоже, в линию; за четырех ручаюсь, но по карте для полного перекрытия должно быть ещё два.
Командир с беспокойством поглядывал в небо. Облачность пока держалась, но восточный ветер её уверенно разгонял.
У нас двадцать минут на атаку, потом луна осветит и пиши пропало.
Начарт уже был на палубе. Комендоры поспешили к своим местам. Подносчики распределились по трюму, подгоняемые шёпотом Кроева (пользоваться дудкой ему запретили).
Комендор Максимушкин был явно обеспокоен. Он пытался вглядываться в отдалённые огоньки, хмурился, тревожно озирался на начальство и наконец решился:
Ваше благородие, дозвольте обратиться.
Разрешаю, братец, только говори вполголоса, не то услышат.
Видно очень уж плохо; самоприцел возьмёт, а провести стволом вдоль корпуса навряд сумею.
Что ж ты предлагаешь?
Бить в одну точку, стволом не двигая. Авось да проломит палубу, тогда корпус верным делом повредит. Удалось ведь такое раньше! Не ровён час, когда вести вдоль палубы, то гранаты зря взорвём. А то ведь господин боцман говаривали, что гранаты у нас опять же вроде как есть, да поберечь бы надо.
Дельно говоришь, братец. Время ещё есть, сходи за Патрушевым.
Рад стараться!
Комендор кормового гранатомёта резво подбежал по вызову. Князь Мешков вкратце объяснил ему боевую задачу, а закончил предупреждением:
Я сам не знаю, кого будем атаковать. Если сразу двоих, тогда твой правый. А если одного тебе не палить, Максимушкин должен и сам справиться. Всё ясно?
Так точно!
В рубке тоже шли переговоры:
Иван Андреевич, прикиньте дистанцию между центральными двумя.
Точность будет невысокой, Владимир Николаевич, в такой-то тьме.
Семаков задумался на секунду, потом явно принял решение и чуть-чуть довернул штурвал.
В таком случае атакуем того, на которого я нацелился. Луна ещё не вышла, времени должно хватить.
Целью оказался пятнадцатипушечный шлюп «Миранда». Разумеется, он нёс ходовые огни. Разумеется, экипаж был готов к отражению атаки. Разумеется, фейерверкеры стояли наготове у ящиков с фальшфейерами. Но всего этого не хватило. Точнее, не хватило каких-то пяти минут именно через это время луна всё же проглянула сквозь редеющие облака.
Максимушкин, после первой не торопись. Вторую по моей команде. Ясно?
Так точно, вашбродь!
На палубе послышался голос командира из рубки:
Михаил Григорьевич, на пальбу у тебя будет минута, потом отворачиваю, очень уж мы близко.
Понял, Владимир Николаевич, одна минута.
Про себя Мешков решил, что с момента начала поворота пройдёт ещё не меньше минуты, прежде чем «Морской дракон» ляжет курсом на зюйд (а цель выйдет из сектора обстрела носового гранатомёта). Впрочем
Патрушев!
Я!
Будь готов. В случае чего ты добавишь огонька.
Завсегда готов! Ответ не соответствовал уставу, но по существу был верен.
Пали, носовой!
Возможно, эта команда даже донеслась до атакованного корабля, но тому было поздно что-то предпринимать. Над морем полыхнул яростным пламенем огненный шар. Мешков успел подумать, что взрыв произошёл даже выше топа мачты. Промигавшись, начарт понял, что сигнальный огонёк погас.
Пали, носовой!
Возможно, эта команда даже донеслась до атакованного корабля, но тому было поздно что-то предпринимать. Над морем полыхнул яростным пламенем огненный шар. Мешков успел подумать, что взрыв произошёл даже выше топа мачты. Промигавшись, начарт понял, что сигнальный огонёк погас.
Максимушкин, ещё пару!
При второй вспышке стало видно: мачты уже нет, да и надстройки снесло.
Ещё не успел грянуть третий взрыв, как в дело вступил соседний шлюп «Хорнет». Он был оборудован дорогущей новинкой: прожектором, каковой сняли с флагмана вместе с двумя обученными матросами. Луч был направлен «куда-то в сторону моря», но прожектористы принялись деятельно разворачивать прибор в поисках противника. И тут ударил по ушам третий взрыв, поставивший точку в судьбе «Миранды».
Даю поворот на шестнадцать румбов! Всем держаться! Включаю forgage!
«Морской дракон» ещё не завершил поворот, когда на стороне союзников сыграло природное средство обнаружения: луна.
Thats her, over there![3] заорал глазастый уоррент-офицер[4] на «Хорнете».
Ошибиться он не мог. Тут же прожектор с «Хорнета» попробовал захватить противника лучом; это не получилось, но и луны оказалось достаточно.
Артиллеристы тоже заметили удирающий корабль, освещённый луной с левого борта. Орудия уже были заряжены, но на их наведение требовалось не меньше минуты. Уже потом английский начарт подумал, что даже при открытии огня при максимальном сближении попадание ядрами крайне маловероятно всё же дистанция составляла около мили. А к моменту, когда английские орудия изготовились к стрельбе, русский успел сбежать на две мили, не меньше.
Взвились, сияя, фальшфейеры. Крупные корабли, спасённые ценой потопления «Миранды», приготовились к отражению атаки, которой не последовало.
Единственным капитаном, не испытывавшим беспокойства в течение остатка ночи, был Фрэнсис Скотт. Он сопоставил полнолуние, уходящую облачность и манеру атаковать, присущую русскому командиру, и сделал из всего этого вывод: повторной атаки не будет, можно спокойно поспать вплоть до побудки.
С точки зрения офицеров коалиции проворный кораблик ухитрился каким-то чудом уйти. С точки зрения Семакова «Морской дракон» просто обязан был уйти с минимальными потерями.
Старший помощник очень вежливо и очень тихо высказал мнение командиру:
Владимир Николаевич, команде нужен бы отдых.
Семаков, погруженный в раздумья, ответил тоже вполголоса, не сразу и невпопад:
И не только отдых. Сдаётся, потребны сведения, которых нет Тут же поднял голову и уже во весь голос скомандовал: Иван Андреевич, проложите курс в порт.
Первый и второй помощники преувеличенно старательно занимались своими делами. Поглядев на них, Семаков решил, что недостаточно объяснил суть манёвра:
Господа, не уверен, что нашим славным войскам удастся удержать неприятеля от продвижения к южным окраинам Севастополя. А раз так, то понадобятся сухопутные гранатомёты. Они уже заказаны, и того более скажу: вот-вот их перешлют. Но не исключаю, что к месту их передачи придётся пробиваться с боем.
Новости от флотского командования не обрадовали. Лейтенант Семаков правильно оценил положение: русские войска отступали. Главнокомандующий Меншиков рассчитывал удержаться под Инкерманом и не устоял.
Глава 5
Для начала Семаков двинулся рапортовать (заодно узнать последние новости) к Нахимову. Но далее флотский офицер Семаков почему-то занимался делами, к флоту впрямую не относящимися. Он навестил дом, где проживали иноземцы, и разговор там случился долгий. Затем лейтенант пошёл домой, отобедал и сколько-то времени провёл за расчётами. Потом взял бричку и покатил на мыс Херсонес, где коротко посовещался с обитателем пещеры. В результате ночью дракон летал над сушей, а не над морем.
На следующее утро лейтенант снова наведался к Тарроту, после чего решительно поехал в расположение донцов-пластунов, где отыскал хорунжего Неболтая. После надлежащих приветствий Семаков перешёл к делу:
Тихон Андропович, я моряк, а потому нужен ваш совет в сухопутном деле, что мной задумано.
Ответ был несколько в стороне от темы:
Владимир Николаевич, мне уж оскому набило это «вы». Хвала господу, не первый год знакомы. Давай на «ты», что ль?
Давай!
Соглашение скрепилось рукопожатием.
Так вот, Тихон Андропович, дело такое. Нам надобно с мыса Херсонес перевезти новые гранатомёты, сухопутные, а они тяжелые даже в разобранном виде. Там одни лишь заготовки для щитов по восемнадцати пудов, а их две.
Соглашение скрепилось рукопожатием.
Так вот, Тихон Андропович, дело такое. Нам надобно с мыса Херсонес перевезти новые гранатомёты, сухопутные, а они тяжелые даже в разобранном виде. Там одни лишь заготовки для щитов по восемнадцати пудов, а их две.
О-го-го!
Доставить их следует на Камчатский люнет, так адмирал приказал. Только на телегах и увезёшь, да тут вот какая препона может случиться: французы с англичанами уже неподалеку, у Инкермана. Моя разведка донесла. Два дневных перехода, как понимаю. Почему и опасаюсь их авангарда. Он, как думаю, конный?
Казак кивнул.
Улан пошлют верным делом.
На разведку сколько обычно отряжают?
Коль моя воля, так сотню бы отправил.
Вот же! Мои молодцы от них не отобьются. Вот что мыслю: сколько-то твоих казаков хорошие винтовки купили, да и ты тоже так?
Оно верно, штук с пятнадцать.
Хочу, чтоб вы моих матросиков и груз охранили. А мы с «Морского дракона» можем вас из гранатомётов поддержать. Эту сотню должны разнести в брызги. Победная слава тебе, и всё прочее тоже, моряк намеренно не упомянул слово «трофеи», а нам лишь бы увезти телеги. Но и риск твой.
Казак чуть сощурился.
Это какие ж ты видишь опасности?
Да не опасности, а самое простое: может, конные и вовсе не поспеют. Тогда твоим ни славы не получить, ни кратко сказать, ничего не достанется, разве что проедутся туда-сюда.
Неболтай надолго задумался. Потом пошли вопросы:
Говоришь, твой корабль будет под берегом?
Ну, под берегом это сильно сказать. Три кабельтова, к примеру; это сажен двести пятьдесят или триста.
А твои молодцы увидят ли супостатов с палубы?
На этот раз задумался моряк.
А ведь ты прав: могут и не увидеть. Берег там высокий, сам должен помнить.
И я о том. Понадобится связной. Тебе передавать то есть, куда гранаты класть.
Сигнальщик, стало быть. Флажным семафором Понятно. И сверх того офицера наряжу, чтобы видел, куда легли гранаты, и поправки докладывал.
Ни один из собеседников не знал о существовании приёма, именуемого «корректировка артогня при стрельбе с закрытой позиции», но именно его и предполагалось пустить в ход.
Потом же твои грузить должны. Моим на это отвлекаться не след. А телег сколько надобно?
Три, это самое меньшее. Да что я такое говорю: все пять. В каждую пару запрячь, а ещё лучше тройку. Ведь и сами гранаты тож не пушинки Только, боюсь, так сразу не найду.
Ну, Владим Николаич, возы для груза берусь достать с нашего обозу, и ездовых тоже, и коников. Пусть только твои расстараются это самое чтобы ихнюю сотню подзакрыть малость.
Тихон Андропыч, я тебе придам одного из моих помощников. А как наши гранаты бьют, ты и сам знаешь Ох, совсем забыл, этого как раз и не знаешь, тут новые мы заказали, они ещё посильнее будут. Правда, мы их только на вражеских кораблях пробовали, ну да и по кавалерии пройдутся добре. Единственное: не ручаюсь за их коней.