Перехватив инициативу, я схватил её за руку и волосы. Как следует, припечатал лицом в стол. Одного удара оказалось достаточно, чтобы она простонала и пришла в себя.
Ты уж прости, пожалуйста, но ты первая начала, сказал я одевая обратно медальон. Ничего личного, всё в рамках допустимой самообороны.
Ты понял, теперь, что ты должен быть с ним, крайне осторожен впредь?
Безусловно, теперь я испытывал некую неловкость. Могу я как-то от них защититься, от этих, эм. на помощь пришли слова Эдуарда. Тёмных сил.
Тёмных сил? Ну как банально. Кто тебе только такое сказал? я сконфузился. Впрочем, чего ещё от них ожидать, усмехнулась Инна. Твой друг, уже дал тебе ценные советы. Могу разве что добавить, твоё лучшее оружие, это твои рабочие кисти.
Тут вы очень правы, один раз я уже применил кисть, как оружие и весьма эффективно.
Ну вот. Вот ещё, возьми его с собой, она указала мне на хрустальный шар. Пусть стоит у тебя на рабочем столе. Чтобы тебе не приходилось, постоянно бегать ко мне или своему другу. Не благодари. Денег я тоже не возьму.
Но почему? За прием же есть фиксированная сумма. Как же вы без него будете теперь?
Всё просто, через деньги, на меня могут выйти, эти так называемые тобой «тёмные силы». Мне теперь и так придётся подчистить здесь всё, после того, как я прикоснулась к медальону. Развивай свой дар, медленно, не дай его силе бить через край и опустошать тебя. Я уже собирался выйти, но она добавила на прощание. Вот ещё на дорогу. Будь осторожен, совершая быстрые переходы. На счёт шара не волнуйся, у меня ещё есть.
Но почему? За прием же есть фиксированная сумма. Как же вы без него будете теперь?
Всё просто, через деньги, на меня могут выйти, эти так называемые тобой «тёмные силы». Мне теперь и так придётся подчистить здесь всё, после того, как я прикоснулась к медальону. Развивай свой дар, медленно, не дай его силе бить через край и опустошать тебя. Я уже собирался выйти, но она добавила на прощание. Вот ещё на дорогу. Будь осторожен, совершая быстрые переходы. На счёт шара не волнуйся, у меня ещё есть.
В коридоре, стояла Селена с девочкой. Меловая доска для рисования была изрисована цветными мелками, подробными схемами ритуалов.
Ты чему её научила? Она ещё совсем дитя.
Вообще-то это она меня научила, оправдалась Селена.
Ая-яй-яй. сказал я девочке, но она, пожав плечами, только улыбалась.
Мы вышли на улицу. Если бы не редкие фонари, то обильная темнота, летней безлунной ночи, совсем бы обступила нас, со всех сторон. Фары прорезали нам коридор света и мы, поехали по нему ко мне домой. Не доехали мы ровно половину. Селена вышла из машины и предложила мне, взять её за руку на прогулку. Далеко идти не пришлось. Она всё время смотрела под ноги и наконец, когда нашла то, что искала. Мы перестали петлять. Это был увесистый камень с дороги, размером с яблоко.
Предвидя направление её мысли, а потом и камня, я лицезрел, как витрина свадебного салона сначала стала иметь аккуратное ровное отверстие. В тот же момент она рухнула целиком. С грохотом, рушась на мелкие осколки. Мы побежали. Точнее она побежала, утягивая меня за руку, с места преступления. Ничем иным как хулиганством, я это не мог назвать. Добежав до машины, я сел, как ни в чём не бывало, на красное кожаное сиденье и не стал требовать объяснений.
И что даже не спросишь? с широкими глазами спросила она меня, заводясь.
Нет. Я ценю твой бунтарский дух. Всё остальное мне не интересно.
Хм, был её ответ, прежде чем мы умчались оттуда со свистом.
Прибыв ко мней домой, она пропала в душе. Это у них, если говорить о бунтарках женского пола в общем, так принято, пропадать в душе. Я её и не торопил. Мне было чем заняться. Я зажёг и расставил везде красные свечи. Открыл бутылку, красного австрийского вина. Включил медитативный dark ambient. В общем, подготовил всё, чтобы провести первое нормальное свидание.
Моя муза вышла из душа, в одном платье и босиком. Чёрные, как маслины с ветки, она распустила сырые волосы. Вода с них капала на пол. Мы сели на стол по-турецки, и я налил нам по бокалу вина. Более чем романтическая обстановка, со свечами вокруг, располагала на приятные беседы. Она начала первая.
Ты знал, что у меня есть сестра?
Я догадывался, что ты не единственный ребёнок в семье, но наверняка знать не мог. У меня было мало времени, чтобы устроить за вами качественную слежку.
Тем лучше. Однажды, она пришла ко мне в бар со своими друзьями и попросила всех посторонних удалиться. Дабы она, со своей компанией друзей, смогла там тихо посидеть и отпраздновать в почти домашней атмосфере, свой день рожденья. Я тут же вымела поганой метлой, всех постояльцев. Под предлогом, что у нас проблемы с газом сегодня и оставаться здесь опасно. Все без труда и проблем слиняли. Кому охота задохнуться или взлететь на воздух в любимом элитном баре. Одна пара в сильном подпитии, конечно, заупрямилась, мол, они готовы помочь, но наш охранник ростом под потолок, одним видом, смог их переубедить удалиться. За что ему, отдельная благодарность. Тебе ещё интересно?
Да безумно, Селена. Продолжай пожалуйста, я долил нам, по новому бокалу.
Ну, так вот. Отпраздновали они день варенья, я даже заставила метнуться официанта за ингредиентами, чтобы наш шеф-повар, смог приготовить им первоклассный торт.
У вас там даже шеф-повар есть!
Ну да, бар то элитный. Я тебя туда, как нибудь свожу. Чисто для галочки. В общем, посидели они, до пяти утра с семи вечера. Я всё это время следила, чтобы все мечты и желания моей любимой сестры-именинницы сбывались, в мгновение ока. К половине шестого кое-как, всех усадила на такси, а сестру лично довезла до дома. Она живет недалеко от меня. А как-то через пару недель, решила я зайти к ней в гости. Она была рада меня видеть, в своём свадебном салоне.
Так это ты её салон сегодня, озарился я догадкой и моя улыбка, поплыла к ушам.
Да ты слушай. В общем, попросила я её, пока мы пили чай, примерить одно платье. Чёрное, оно у них единственное было, его никто не покупал, оно было для контраста с остальными. Так белые платья, ещё белее кажутся. Приём такой, маркетингово-коммерческий, помимо просто вырви глаз, очень яркого света. Да не суть. Это как ещё, нанимают чернолицых, чтобы они контрастировали с бледнолицыми, в особые мероприятия. С краснокожими кстати и желтолицыми, тоже самое на западе делают. Я девушка чистоплотная, она могла бы и разрешить его померить. Да хоть смеха ради. Вдруг бы его действительно купила. Но ты что. Она натура утончённая. Нет и всё. Представляешь?
Да, у меня богатое воображение. Я как никто другой, сижу на столе с тобой и вижу эту картину маслом.
Не вздумай её нарисовать. Это я так между делом. Сообщаю для твоей же безопасности окон.
Кого картину, где мы на столе пьём вино или сестру твою.
И то и другое. Ну и так мне обидно стало. За себя, за сестру. Я всю жизнь её люблю, балую, всё ей позволяю, а она мне какое то платье, захудалое дать померить отказалась. Знаешь ли ты художник, как сильно обида, может точить женское сердце?
Сегодня как раз, видел её продукты.
Ну как я после этого, могла не разбить ей витрину, её проклятого свадебного салона? Да я просто была обязана.
А давно это было?
Полгода тому назад.
Значит, она на тебя, скорее всего не подумает. Если там камер поблизости нет.
Камер точно нет, я проверяла.
Могло и такое случиться, что она тебе его хотела подарить потом. На твоё день рожденья, например?
Могло, но не срослось. Моё день рожденья на следующий день и ничего подобного, она мне не подарила. Оно было продано через пару недель. Кто-то тоже, вот так посторонний зашёл и решил примерить, по приколу. Подошло, понравилось, купили, она договорила, а лицо стало у неё совсем печальным.
Глава 7 Домник
А дела у твоей сестры идут хорошо? чем больше я смотрел, в её две маленькие круглые бездны в глазах, тем больше они манили меня.
Более чем, мило говорила она, своими пухленькими губками в несмываемой чёрной помаде.
Сказала бы заранее, я бы тебе сделал на заказ, самодельную бомбочку с краской.
Нет, это слишком очевидная месть, волосы её елозили по столу, с каждым движением головы.
Коварная у меня девушка! вырвалось у меня. Но ты не грусти. Наверно, она тебя очень сильно любит, причина здесь явно была другая, а она, скорее всего, очень хороший человек.
Мне тоже так кажется. Самое печальное, что это действительно может только так казаться, а не являться на самом деле.
Будь настоящим мужчиной. Шептал в моей голове Рембрандт, но я прогнал его.
Больше я ничего не говорил. Лишь посмотрел на её обнажённые ноги и мои руки, невольно коснулись её коленей. Она слегка вздрогнула, но я уже не мог остановиться. Мои руки, нежно гладили её бёдра. Бутылка и бокалы упали со стола. Вино стало разливаться по полу, в одно большое кровавое пятно. Его вид окончательно пробудил во мне, все самые низменные и животные инстинкты, тонко подчёркнутые бокалом превосходного вина. Я повалил её на стол и стал стаскивать с неё платье.
Вскрики стали тише, вздохи слабее. Говорить не хотелось. Вскоре мы перебрались на диван. Дождавшись, когда она заснёт я надел наушники, включил музыку и перенёс свою бушующую страсть на холст. Неистово хотелось творить. Как хочется грешнику, излиться в покаянии. Как хочется святому, уединения для молитв. Так же и мне хотелось привычного ритуала с красками. Под утро, я закончил работу и хотел уже, улизнуть в душ. Вдруг я понял что опоздал, вода там уже зашумела. Дверь приглашающе открыта.
Пойдёшь, сегодня вечером, к моей сестре в гости?
Это значит, ты на неё больше не сердишься?
Я не сержусь на неё нисколечко. Она меня давно приглашает, а я всё с тобой да тобой. Вот встречу нашу с ней и откладывала.
Заехать за тобой вечером?
Лучше я за тобой.
Хорошо.
Только она уехала, как меня заполнили чувства близкой привязанности к ней. Я даже немного пожалел, что так быстро её отпустил. Если всматриваться в любовь как в искусство, то не будет видно разницы. Разве что вместо предмета искусства, будет другой человек. Где совместный акт пребывания вместе и будет отражён, многочисленными его плодами.
Чтобы восполнить эту пустоту, мне просто пришлось, заняться новой концепцией картин, на религиозную тематику. Нет, я не писал лики святых, а просто изображал людей в виде дерева, травы, горы, земли, воды, солнечного света. Эклектика моих воззрений на эту тему, позже вылилась в традиционное видение трёх миров шаманизма. Каждый мир по отдельности, я запечатлевал на четырёх-пяти картинах по очереди, чтобы не мешать всё в одну кучу. Пару веков назад за такие смелые взгляды, меня бы точно подняли на вилы и отнесли на костёр, словно лишнюю ботву с поля.