Слуги повиновались, недоуменно переглядываясь и перешептываясь. Странно-то как! Никогда такого не бывало!
Луис Даверт мирно спал на корабле, когда слуги наткнулись на тела герцога Карста и его солдат. И замерли в ужасе и изумлении.
Кто?
Как?
Зачем?
Ответов не находилось ни на какие вопросы. И не было никого, желающего их дать.
Донат Карст был мертв.
Тьерина Велена Карст тоже.
Мирт? Х-ха! Толку от него в такой ситуации!
Герцогессы, как на грех, отлучились, и одна, и вторая.
И к кому бежать? Что делать?
Спас тот же дворецкий.
Он распорядился отнести все тела в храм, потом подумал и герцогское тело решил оставить у воды. А к нему уже позвать сына.
Кто его знает? Ест и одевается Мирт самостоятельно, вдруг и тут тоже что-то сработает?
Дворецкий служил у герцога не один год, видел и как родился малыш, и как он рос, и как отчаивались родители и решился.
Тело отца, Море
Слова «радикальная психотерапия» были неизвестны в этом мире, но ведь не обязательно назвать метод, чтобы его применить?
Луис проснулся, когда солнце перевалило за полдень. Эдмон дал ему не слишком большую дозу лекарства. Массимо сидел рядом в полудреме, но, ощутив движение, открыл глаза.
Луис попытался подняться из гамака, потерпел неудачу и попробовал еще раз.
Массимо подхватил его под локоть.
Лучше?
Лусия? ответил вопросом на вопрос Луис.
Массимо опустил глаза.
Все продолжается.
Я пойду к ней!
Она не звала. И повитуха спасибо не скажет.
Луис скрипнул зубами.
Никогда не прощу, если она умрет. Никогда!
Массимо даже не стал уточнять, кого там Луис собирается прощать или не прощать. Он просто заговорил о другом.
Корабль идет к Рентару, капитан спит, вы умойтесь, и я помогу выйти на палубу.
Луис посмотрел на друга злым взглядом, но потом махнул рукой.
Ладно. Давай!
Уговорить друга на завтрак Массимо не успел. В дверь поскреблись, и Луис воззрился на бледное лицо Эмиля.
Там повитуха просила вас позвать
Луис вылетел на палубу быстрее ветра. Женщина стояла у дверей каюты, трясясь как в лихорадке, и в руках у нее был окровавленный сверток.
Лусия? выдохнул ставший белее мела Луис.
Женщина замотала головой, мол, жива.
А
Заберите это, тьер. Заберите. Не стоит ей такое видеть.
Она выживет?
Да, а это похороните, что ли.
Повитуха сунула ему в руки сверток и юркнула обратно, в каюту.
Луис развернул простыню без особого желания и похолодел.
Назвать человеком это чешуйчатое нечто с выпученными многозрачковыми глазами, хвостом и плавниками вместо рук он не смог бы при всем желании. Мертвое существо более чем красноречиво говорило о том, что Луис действительно принадлежит к роду Лаис.
Вечером Луис надрался в стельку.
Он пил и пил, тупо глядя на бутылку, пока та не заканчивалась, а потом наливал себе из новой и дальше, и дальше
Эдмон Арьен смотрел на это сочувственно. Маленькое чудовище он отдавал морю лично, был в курсе трагедии и переживал за молодую женщину. Похоронить первенца страшно это. Впрочем, в беседу Эдмон не полез бы, если бы Луис первый не обратил на него внимание. Поднял голову от стола, вгляделся мутными глазами.
Как она?
Спит. Эдмон не стал вдаваться в подробности. Не стал говорить, что уснула Лусия совсем недавно, что рыдала и билась в истерике, не желая поверить в смерть ребенка, что повитуха дала ей сонных капель к чему? Мужчина и так никакой
Бедная сестренка.
Она и правда ваша сестра?
Эдмон готов был поверить и в менее аппетитную версию. Молодая жена, старый муж, любимый, он же любовник всякое случается, но Луис помотал головой, едва не упав со стула.
Се стра! Р дная!
Мне очень жаль, что так получилось, Эдмон произнес это со всей искренностью. Не знаю, почему
Се стра! Р дная!
Мне очень жаль, что так получилось, Эдмон произнес это со всей искренностью. Не знаю, почему
А я знаю! Луис махнул рукой. Массимо в кои-то веки сидел под дверью каюты Лусии и остановить друга не мог. Потому что она Лаис, а он Карст!
Теперь пришла очередь Эдмона трясти головой.
Лаис? Карст?
Меньше всего Луис был похож на герцога. Но если Лусия Лаис и его сестра, то
Да! Лаис!
Слово за слово, перед Эдмоном рисовалась вся мрачная картина. И мужчина только качал головой.
А на Маритани об этом не знают. Они искренне считали, что Лаисы истинные. А оно вон как? Оказывается, старшая кровь Лаис у него на борту. И знает о своем происхождении.
И вышла замуж за Карста?
Это же запрещено Морскими Королями!
Н-не зна-ет она! Луис замотал головой, отрицая участие Лусии. Н-чего н-знает!
Разъяснения не прояснили картину.
Ваша мать знала и допустила этот брак?
Луис только руками развел.
Да, Вальера Тессани знала, но что сказать Эттану Даверту? Милый, я тут немножко герцогиня Лаис, поэтому моя дочь не может выйти замуж за герцога Карста?
Последствия предсказать было сложно. Одно точно ничем хорошим это не закончилось бы. Вот и искала Вальера другие доводы. Да и
Мало ли?
Кровь могла разбавиться, могла перестать быть старшей, могла
Не смогла. Вот это факт.
Эдмон только и смог, что налить Луису еще вина. Авось допьется до золотых дельфинов[15], назавтра и не вспомнит, о чем и с кем говорил.
Замечательно! У него на борту законный герцог Лаис законный?
А вы принимали от матери кольцо? Медальон?
О ритуале передачи власти, ритуале приема в род на Маритани отлично знали.
Луис не принимал ничего. Оно и понятно, когда спасали последнюю из прямых Лаис, та еще пеленки пачкала, а ее нянька просто не могла знать, где лежит реликвия. Так что Луис был герцогом Лаисом, но без места.
И что теперь делать?
Хотя сейчас-то все понятно. Понадобилось еще шесть бутылок крепленого маританского из личных запасов Эдмона, чтобы Луис напился и отключился, а капитан принялся обдумывать положение.
Картина выходила нерадостная.
С одной стороны, маританцы гвардия Королей. Так не герцогов же? И если маританцы полезут в дела материка, пусть даже это их право никто не поймет и не одобрит. Нужна им сейчас ссора с Тавальеном?
Ох не нужна. И лучшее, что может сделать Эдмон, забыть об этом разговоре. Бред пьяницы, и все тут. Просто бред!
С другой стороны Не все маританцы, далеко не все давали клятву верности, но Эдмон давал. Как капитан корабля, как возможный будущий старейшина острова, как призванный Маритани и признанный ею, о чем свидетельствуют глаза глубокой синевы
Пойти против клятвы?
Предать Море?
Зовите это страхом, суеверием, глупостью, а вот Эдмон считал, что клятвопреступнику на палубе не место. Не выдержат его волны. Или сожрут, или выплюнут лишить свой корабль удачи? А то и своих детей?
Мужчина честно размышлял всю ночь. А потом пришел к простому выводу он пока молчит. Либо съездит на Маритани, посоветуется, либо сам примет какое-то решение, но в стороне не останется. А Луису пока ничего не скажем о его откровениях. Ни к чему. И так человек переживает!
А вот что Эдмон точно собирался сделать это подружиться с Луисом и не терять его из виду. Он придумает, как исполнить свой долг.
Корабль медленно плыл к Рентару.
Море.
Ночь.
Лунная дорожка на воде.
Ветер лениво перебирает песок на пляже, заигрывает с волнами, срывая с них хлопья пены, щурится, пробуя их на вкус. Он легкий-легкий, этот ветерок, совсем еще юный, и ему интересно и внезапно брызнуть каплями морской воды, и дунуть в лицо человеку, растрепав волосы, и нагло забраться за шиворот, заставляя поежиться
Мальчишка же!
А вот человеку на берегу не до романтики. Сидит статуей, смотрит в одну точку, на другого человека. И поддразнивай их, не поддразнивай
Ветер хотел уж было обидеться и улететь, когда заметил нечто интересное.
По лунной дорожке к берегу приближались дельфины.
По воде шла рябь, Море растворяло в себе лунный свет, становясь чуть светлее, и среди этой светлой полосы мелькали темные спины. Влажные, блестящие, они словно с горки на горку скользили по волнам, то выпрыгивали вверх, то опять скрывались в Море.
И наконец человек заинтересовался.
Странный человек, непонятный
Встал, подошел к Морю, вытянул руку, а потом вдруг взял да и шагнул прямо в Море.
Ветер подумал и тоже решил подшутить. Дунул человеку в спину, понес его запах к дельфинам вдруг заинтересуются? И не ошибся.
Гербовые звери почуяли родственника?
Мирт заходил все глубже и глубже в воду, не чувствуя ни ветра, ни холода. Дельфины подплыли к нему, окружили кольцом, тыкались узкими носами, открывали пасти, клали головы ему на плечи.
И терлись, терлись шершавыми боками, как большие водяные кошки.
Мирт и сам не мог объяснить, что менялось в нем. Или вокруг него?
Словно он всю жизнь жил за стеной. Прозрачной стеной, из-за которой все видно, только вот выходить из-за нее не хочется. К чему?
Там, снаружи, много грязи, гадости, подлости, а у него спокойно, тихо
Только вот узкие носы дельфинов все сильнее толкались в эту стену, расшатывали и расшатывали кирпичики, и, наконец, они полетели. Посыпались вниз с хрустальным звоном погибающего стекла[16].
В воду заходил один Мирт, а из воды выходил уже совсем другой.
Нельзя сказать, что он мгновенно стал душой компании.
Но приказ о похоронах отца отдавал именно он.
Пусть ломким от непривычки и слабым голосом, пусть неуверенно слуги облегченно перевели дух. Главное приказ, а уж как его выполнить, они знают! И похоронят, и проводят честь по чести. И в замке все должно идти спокойно
Главное же что?
Герцог на своем месте, бед и невзгод не будет! А что сложно парню а кому бы легко было в такой ситуации? Тут бы и здоровый сломался.
А мальчишка вроде как в ум приходить начал. Рисует по-прежнему много, но разговаривать начал, приказы отдает, делами поместья управлять пытается
Про тьерину Лусию пока и не думал никто.
Не до нее!
Род Карнавон«Требуются актеры для выступления в Тавальене.
Режиссер Алаис Карнавон, зрители духовенство, оплата сдельная, высшая цель помочь магистру выйти из тюрьмы».
Хорошо звучит?
Зато честно!
Эх, где ты, родной мир, с его газетами, журналами, Интернетом там бы она хоть актеров, хоть киллера, хоть ядерную бомбу нашла. Вопрос в цене.
А тут как?
Шедеры тоже чесали в затылках.
Нет, можно бы прибиться к какой-то труппе, но где гарантия, что Алаис и Далана не прибьют, не бросят в лесу, не сдадут храмовникам, не таких «не» на полстраницы хватило бы. Опять-таки сотовых здесь нет, так случится что-нибудь, а узнают родные настолько постфактум, что и кости побелеть успеют. Не пойдет.