В голове повторялись три слова как молчаливая мантра: Человек. Земля. Небо. Он стоял тихо и неподвижно, как дерево, впуская в себя ци, жизненную энергию космоса. Но, даже войдя в состояние медитации, он думал только об одном человеке.
В чем ты так отчаялась, Вера?
Увижу ли я тебя еще когда-нибудь?
9
Вера лежала на жесткой кушетке за ширмой в процедурном кабинете на Уимпол-стрит. Жгут врезался в предплечье. Вот игла касается кожи протыкает ее. Вера отвернулась. Когда игла вошла в ее плоть, она дернулась. Больно как будто игла проткнула кость. Постепенно боль притупилась. Скосив глаза, Вера следила за тем, как шприц заполняется алой кровью.
Два лица, склоненные над ней, сосредоточенны и суровы. Сестра доктора Риттермана, неприятная особа лет пятидесяти, и сам доктор Риттерман.
Вот и все, Вера, сказал он, выходя за ширму. Можете одеваться.
Через несколько минут Джулс Риттерман, сидящий за огромным письменным столом размером с маленькое княжество, уже изучал ее медицинскую карту. Серьезный невысокий человечек лет шестидесяти; кожа на лице словно старый пергамент, испещренный глубокими горизонтальными складками и более мелкими морщинами. Он похож на умную черепаху. Серый костюм в полоску, волнистые волосы, немодные большие очки он вполне мог бы сойти за общественного бухгалтера или юриста, если бы не чрезмерно яркая, оранжево-розовая рубашка и галстук-бабочка цвета раздавленной лягушки.
Сидя в кресле для пациентов, Вера рассматривала невыразительные стены и алебастровую полку над камином. За окном серая пелена дождя. Если верить Россу, Джулс Риттерман лучший в Лондоне врач общего профиля. Он является семейным врачом всех знаменитостей, всех, кто что-нибудь значит. Как типично для ее мужа яростное стремление оторваться от своих скромных корней! Он долго обхаживал нужного человека и наконец подружился с ним.
Вера подумала: наверное, и сам Риттерман тоже начинал с нуля. Может быть, он был сыном нищих еврейских эмигрантов; он сделал карьеру благодаря упорству, таланту и силе духа. Вере доктор Риттерман никогда не нравился ни он, ни его сухая и холодная, под стать мужу, жена. Но она понимала, почему Риттерман симпатичен Россу. И потом, чтобы заполучить выгодную клиентуру, надо действительно быть первоклассным врачом. Жаль только, что с ним нельзя поговорить. Всякий раз, когда она пыталась критиковать Риттермана при Россе, муж впадал в ярость. В его глазах Риттерман был непогрешим; Росс искренне не понимал, почему Вера хочет перейти к другому, пусть и не такому блестящему, врачу.
Риттерман положил локти на стол и подался вперед:
Ну что ж, Вера, по-моему, волноваться вам не о чем. Возможно, вы подцепили какую-нибудь заразу во время путешествия в Таиланд. Вот в чем опасность подобных поездок. В экзотических странах можно подхватить инфекцию, с которой не справляется наша иммунная система. Может быть, все пройдет само собой. Но я взял у вас все необходимые анализы крови и мочи просто для того, чтобы убедиться наверняка. Если там что-то выявится, я скажу Россу.
Почему Россу, а не мне?
Пожалуй, вопрос прозвучал резковато. С Риттерманом всегда так, он обращается с ней как со школьницей.
Вам не кажется, что вам крупно повезло: ваш муж способен объяснять вам все медицинские тонкости.
Вообще-то, мне так не кажется, возразила Вера. Я предпочла бы, чтобы вы рассказывали о моем состоянии непосредственно мне.
Риттерман лучезарно улыбнулся, но улыбка не означала согласия. Упрямство доктора взбесило Веру, но она промолчала. С Риттерманом всегда так! Даже когда они хотели завести ребенка и анализ показал, что она беременна Алеком, Риттерман позвонил Россу, а не ей.
Я вас довольно давно не видел. Если не считать тошноты, как вы себя чувствуете?
Вы имеете в виду мою депрессию? Гораздо лучше. Я уже месяц не принимаю прозак.
Я вас довольно давно не видел. Если не считать тошноты, как вы себя чувствуете?
Вы имеете в виду мою депрессию? Гораздо лучше. Я уже месяц не принимаю прозак.
По выражению его лица невозможно было понять, одобряет он ее или нет.
И как ваше самочувствие в целом?
Вы имеете в виду отношение к жизни?
В общем, да.
Ну кажется получше.
Я бы не возражал, если бы вы принимали прозак и дольше, раз он оказывает на вас положительное влияние. Это лекарство
Я прекрасно обхожусь и без него, сказала Вера.
Вот и хорошо, кивнул Риттерман. Моя секретарь передаст Россу рецепт лекарства против вашего желудочного микроба.
А почему не мне?
Так гораздо проще. Риттерман явно начал терять терпение. Вам не придется стоять в очереди в аптеке
Я бы охотно постояла.
Он бросил недвусмысленный взгляд на часы.
Вера встала. Она чувствовала себя расстроенной и униженной.
Половина двенадцатого. На улице лило как из ведра. Она поймала такси и велела шоферу ехать в магазин «Дженерал трейдинг компани» на Слоун-стрит. Росс весьма придирчиво относился к выбору товаров. Рубашки и галстуки следовало покупать только на Джермин-стрит и только в магазинах «Тёрнбулл энд Ассер», «Хилдич энд Ки» или «Льюинз»; деликатесы нужно заказывать в «Фортнум энд Мейсон», «Джексоне» или в «Харродсе»; курительные принадлежности в «Данхилле». Магазин «Дженерал трейдинг компани» находился в списке магазинов, где можно покупать подарки.
Вера любила атмосферу, царящую в «Дженерал трейдинг компани». Она словно оказывалась в частном клубе. Маленькие зальчики, расположенные анфиладой, были завалены сокровищами; выговор продавцов был безупречным. Постоянные покупательницы щеголяли шелковыми шарфами, накинутыми на шею и плечи. Как тотемы у соперничающих племен: «Корнелия Джеймс» против «Эрме» или «Гуччи».
На плечах Веры сейчас тоже красуется дорогой шелковый шарф: подпись Корнелии Джеймс горделиво выделяется на фоне черного дождевика от «Макс Мара». До знакомства с Россом ей было в общем все равно, что носить. Она почти не следовала моде и не покупала вещи знаменитых кутюрье отчасти потому, что у нее всегда было туго с деньгами. Росс привил ей любовь к хорошей одежде. Вера часто прибегала к «магазинотерапии», чтобы развеять скуку или тоску. Даже в самые черные периоды депрессии после визита в Лондон и похода по бутикам самых дорогих домов моды у нее неизменно повышалось настроение. Росс не ругал ее за мотовство; наоборот, он даже поощрял ее покупки. Он хотел, чтобы его жена всегда была одета с иголочки и по последней моде. Впрочем, как признавалась самой себе Вера, в супермодных и сказочно дорогих нарядах она никогда не чувствовала себя уверенно.
Вера отлично понимала, что внешне вполне соответствует обстановке магазина, что не осталось и следа от ее скромного происхождения и образования, полученного в общедоступной средней школе. И все же в дорогих магазинах, подобных «Дженерал трейдинг компани», она чувствовала себя чужой. Ей казалось: здесь половина покупателей знакомы друг с другом как будто они вместе росли. На их лицах читается уверенность, которая пришла к ним вместе со знатным происхождением, превосходным образованием. Такое не купишь ни за какие деньги; такого не достигнешь с помощью хирургического скальпеля. Эта уверенность либо дана от рождения, либо нет.
Вера постучала по стеклянной витрине, привлекая к себе внимание, и попросила неправдоподобно красивого продавца показать ей бумажник крокодиловой кожи.
Чудесный подарок, уверял ее этот Адонис, отпирая витрину. Восхитительный!
Она повертела вещицу в руках, поднесла к лицу и вдохнула аромат дорогой кожи. Потом открыла бумажник и пересчитала внутренние отделения.
Вы не знаете, сюда помещаются доллары? Муж всегда жалуется, что английские бумажники узковаты для американской валюты.
Сейчас проверю, с готовностью вызвался красавец.
Но прежде чем он успел повернуться, из-за спины Веры протянулась рука. На прилавок легла новенькая, хрустящая однодолларовая купюра.
Вот, произнес голос с американским акцентом, попробуйте!
Вера обернулась и пораженно-недоверчиво уставилась в глаза высокому худому мужчине в черном пальто.
С-спасибо мм здравствуйте! Она неуклюже пыталась скрыть замешательство: вдруг она обозналась?
Мужчина улыбнулся:
Мужчина улыбнулся:
Здравствуйте! Ну как ужин?
Значит, все-таки он. Ее поклонник, который вчера сидел через два столика от нее.
10
Ужин отличный, сказала Вера.
Судя по его улыбке, он ей не поверил.
Ей нравилось его лицо, хотя его нельзя было назвать красивым в общепринятом смысле: длинное, почти лошадиное; нос тоже длинноват и крут. Зато оно буквально дышало теплотой; взгляд умный и в то же время веселый. Грива седеющих курчавых волос. Несмотря на седину, он выглядел моложаво. У Веры возникло странное, но приятное чувство, будто они давно знают друг друга. Его титаново-серые глаза были устремлены на нее. Он явно флиртовал с ней, хотя иногда в его гипнотически сильном взгляде сквозила грусть.
Вообще-то, не сказать, чтобы я хорошо провела время, призналась она. Если честно, там было невообразимо скучно.
Вера с трудом заставила себя отвести от него взор. Она прекрасно понимала, что должна прекратить игру. Но так славно хотя бы ненадолго почувствовать восхищение чужого мужчины в черном свитере с воротником поло, черных джинсах и театральном черном пальто. Почувствовать себя желанной.
Их глаза снова встретились.
Вот видите прекрасно умещается! произнес за ее спиной ликующий голос.
Она обернулась. Продавец показывал ей бумажник с всунутой внутрь долларовой купюрой.
Мм ладно, сказала Вера. Я беру его.
Она извлекла из сумки кошелек и протянула продавцу золотую кредитную карточку, а потом снова обернулась к своему поклоннику.
Красивый бумажник, заметил он.
Для мужа, вырвалось у нее, и она тут же пожалела о своих словах.
Ему повезло. Его глаза снова призывно заискрились.
Отчего-то ей стало трудно говорить и думать. Запинаясь, она спросила:
Как по-вашему такой бумажник хороший подарок для мужа?
Угу. Он потянулся к прилавку, и она ощутила запах его одеколона сильный, мужской запах, незнакомый, но приятный. Повертев бумажник в руках, он продолжил: Хорошая вещь. Красивая разумеется, если вам не жалко крокодилов.
Она не могла понять, серьезно он говорит или шутит.
А вам их жалко?
Он положил бумажник на место. Голос у него был бархатистый, выразительный, низкий.
По-моему, с крокодилом лучше общаться в виде бумажника, а не в виде спутника в бассейне.
Вера рассмеялась.
У вас найдется время, чтобы выпить чашечку кофе? спросил он.