Ирка так задумалась, что чуть не проехала свою остановку. Пихаясь локтями во встречном потоке, выбралась из троллейбуса, перебежала бульвар и вошла в старинное здание гостиницы.
Неловко переминаясь, девочка остановилась в роскошном просторном холле и принялась озираться. Танька бы здесь не растерялась, она к таким местам привыкла, а Ирка раньше только через окно заглядывала.
Что тебе нужно? строго, почти угрожающе окликнул ее парень за длинной дубовой стойкой.
Мне в тринадцатый, к Раде Сергеевне, почти шепотом ответила Ирка, но парень услышал.
Сейчас спрошу, с сомнением процедил он, поднимая трубку телефона. Рада Сергеевна? тон его резко изменился, он почти пел. К вам тут девочка просится. Зовут Тебя как зовут? бросил он, прикрыв трубку ладонью.
Ирка Хортица. То есть Ирина. Я с курсов
Но портье уже не обращал на нее внимания. Согнувшись в почтительном полупоклоне и часто кивая хотя собеседница и не могла его видеть, он слушал голос в трубке. Наконец сказал:
Сию минуту, и, повернувшись к Ирке, сообщил: Рада Сергеевна тебя ждет. Теперь его голос звучал много уважительней.
Возле тринадцатого номера Ирка на мгновение замешкалась, собираясь с силами. Позавчера, после жесточайшего опроса, что устроила ей приезжая, она чувствовала себя разбитой. Будто целый день мешки таскала. И еще эта безумная скорость вопросов, и бесконечные листы тестов, и гул компа, из динамиков которого завораживающе текла иностранная речь. После каждого выполненного Иркой задания лицо Рады Сергеевны озарялось одобрительной улыбкой и следующее задание становилось тяжелее и сложнее, наполняя ощущением неминуемого конечного провала. Английский сменялся немецким, немецкий французским, Ирка уже сама не понимала, на каком языке она говорит. Ей удалось не сбиться, только совершив отчаянное усилие. А потом экзамен как-то враз завершился, Рада Сергеевна кивнула и удалилась, так ничего и не сказав. Хотя, в конце концов, позвала же сюда, значит, все-таки Ирка ей понравилась? Нерешительно подняв руку, девочка постучала.
Ирка Хортица. То есть Ирина. Я с курсов
Но портье уже не обращал на нее внимания. Согнувшись в почтительном полупоклоне и часто кивая хотя собеседница и не могла его видеть, он слушал голос в трубке. Наконец сказал:
Сию минуту, и, повернувшись к Ирке, сообщил: Рада Сергеевна тебя ждет. Теперь его голос звучал много уважительней.
Возле тринадцатого номера Ирка на мгновение замешкалась, собираясь с силами. Позавчера, после жесточайшего опроса, что устроила ей приезжая, она чувствовала себя разбитой. Будто целый день мешки таскала. И еще эта безумная скорость вопросов, и бесконечные листы тестов, и гул компа, из динамиков которого завораживающе текла иностранная речь. После каждого выполненного Иркой задания лицо Рады Сергеевны озарялось одобрительной улыбкой и следующее задание становилось тяжелее и сложнее, наполняя ощущением неминуемого конечного провала. Английский сменялся немецким, немецкий французским, Ирка уже сама не понимала, на каком языке она говорит. Ей удалось не сбиться, только совершив отчаянное усилие. А потом экзамен как-то враз завершился, Рада Сергеевна кивнула и удалилась, так ничего и не сказав. Хотя, в конце концов, позвала же сюда, значит, все-таки Ирка ей понравилась? Нерешительно подняв руку, девочка постучала.
Дверь распахнулась мгновенно, словно Рада Сергеевна караулила.
Здрасти, выдохнула Ирка.
Здравствуй, здравствуй, Ирочка! В голосе Рады Сергеевны звенела совершенно искренняя радость. Ирка изумленно уставилась на нее.
Круглое лицо сияло оживлением, на ярких губах играла приветливая улыбка. Пухлая рука в кольцах легко прошлась по Иркиным волосам, пуговицы на рукаве голубой блузы задели ухо.
Какая ты темненькая, прямо цыганка. И личико смуглое, совсем южная девочка. Ну заходи, заходи, я уж тебя заждалась.
Я не опоздала? испуганно спросила Ирка.
Ну что ты, наоборот, ты удивительно пунктуальна. Хвалю. Да проходи же.
Ирка шагнула вперед и в изумлении остановилась. Номер был роскошным, по-старинному роскошным, как в кино. Белые с позолотой двери, подвески хрусталя, столики с гнутыми ножками и множество ваз. И в каждой вазе стояли букеты сухих цветов. Пучки сушеных трав свешивались даже с золоченой люстры. Их запах смешивался с дымом ароматических палочек, дымящихся в расставленных по всей комнате крохотных курильницах. От приторного дымка кружилась голова.
На пещеру волшебницы похоже, улыбнулась Ирка.
Я знала, что тебе понравится, удовлетворенно кивнула Рада Сергеевна.
Ирка была не уверена, что ей здесь действительно нравится. Непривычная роскошь пугала ее, а странные запахи, наоборот, притягивали. В них чувствовалось что-то давно знакомое, но позабытое, нечто, сулящее радость, но одновременно и внушающее тревогу. Ирка одернула себя нечего выдумывать глупости, делом надо заниматься! Повинуясь жесту Рады Сергеевны, она села на диван.
Ну что ж, девочка, я проверила твои тесты, и мое первоначальное мнение лишь подтвердилось. У тебя уникальные языковые способности.
Спасибо, тихонько шепнула Ирка.
Спасибо говорят за комплименты, а тут чистая правда. В моей школе мы даем детям знания нескольких языков. Сама догадываешься, обучение стоит недешево. Рада Сергеевна лукаво поглядела на Ирку. Девчонка напряглась. Если сейчас скажет, что за учебу надо платить, придется подниматься и уходить. Взять такие деньги все равно неоткуда.
Девочка, в двенадцать лет свободно говорящая на трех языках, это интересно, но Рада задумчиво покачала головой. Наши выпускники, не в двенадцать лет, конечно, но к окончанию школы, тоже свободно владеют английским, французским и немецким. Понимаешь, все дети способны к языкам, если, конечно, правильно учить.
Ирка окончательно пала духом. Языки были ее гордостью, в классе она была такая одна, на языковых курсах тоже. И вот оказывается, что для Рады и ее школы Иркины три языка фигня, все так могут.
Рада Сергеевна пристально поглядела на Ирку, словно оценивала впечатление от своих слов. Потом улыбнулась и подняла окольцованный золотом палец, призывая к вниманию.
Но! Для нас было бы интересно иметь в своих стенах ребенка-полиглота, владеющего десятком языков. Руководитель твоих курсов говорил мне, ты пыталась заниматься еще испанским и итальянским, но вскоре бросила, хотя преподаватели тебя хвалили. Силенок не хватило? Рада Сергеевна глядела на нее испытующе.
Ирка опять съежилась. Ей захотелось убраться подальше от Рады Сергеевны с ее пахучими травами, почему-то вселяющими в душу мир и успокоение, и такими неудобными вопросами, заставляющими Ирку смущенно прятать глаза. Она совершенно не собиралась сообщать о своих проблемах этой совсем незнакомой женщине. У нее есть гордость!
Я у меня не хватало времени и
Взгляд Рады стал сочувственным и таким глубоким, все понимающим, что Ирка почувствовала врать этой женщине нельзя! Даже в мелочах. Стыдно.
Дорого очень получалось, шепотом призналась Ирка. У меня таких денег нет.
Дорого, повторила директриса и вдруг, взяв одну из курильниц, поставила ее на столик перед Иркой. Правда, приятный запах?
Запах был странным. И опять-таки смутно знакомым.
Самостоятельно не пыталась заниматься?
Да чего она хочет? Ирка ж не машина для заучивания иностранных языков. Ей и телик иногда посмотреть хочется, с Богданом в охоту на орков погонять, у Таньки посидеть Но Ирка хорошо понимала: как и всем взрослым, Раде Сергеевне эти важные дела совершенно безразличны.
Иногда занималась. Совсем чуть-чуть, уточнила Ирка. Неужели проверять станет?
Стала. Рада Сергеевна положила перед Иркой листок с текстом, чистую тетрадь и резную деревянную ручку, почему-то завернутую в носовой платок.
Пиши перевод.
Ну зачем же она трепалась! Ирка склонилась над текстом. Кажется, итальянский? Да она года полтора к итальянскому не прикасалась! Сейчас у нее ничего не выйдет, и получится, что она наврала, нахвастала, и внимательный интерес, мерцающий в синих, таких молодых глазах Рады Сергеевны, мгновенно сменится презрением к врунье Напряженно закусив губу, Ирка принялась вчитываться. Ха, а не все так плохо! Смутные, полузабытые слова неожиданно начали выстраиваться во что-то связное. Ирка вытряхнула деревянную ручку из платка и принялась писать. Ручка оказалась ужасно неудобной. Неужели нормальной нет?
Вот. Ирка протянула директрисе готовый перевод. Я плохо помню итальянский
Ничего, ответила та, задумчиво вглядываясь в кривоватые Иркины строчки. Вполне даже прилично. Особенно если учесть, что это вовсе не итальянский. Это латынь. Рада подняла голову, всматриваясь в ошарашенное лицо Ирки.
Но я никогда не учила латынь, запротестовала Ирка, яростно почесывая ладонь. Как же я могла перевести?
Вот именно, как? развеселилась Рада Сергеевна. Что ты ладошку дерешь?
Ничего, ерунда, покачала головой Ирка.
А ну-ка, покажи. Женщина властно протянула руку, и Ирке ничего не оставалось, как подать ей свою. Покраснение, протянула Рада, и Ирке показалось, что в ее голосе звучит разочарование. Отчего это? и, видя Иркино смущение, потребовала: Ирина, ты должна мне все рассказать! Это очень, очень важно. Ты даже не представляешь, насколько, настойчиво глядя Ирке в глаза, повторила Рада Сергеевна.
Ирка нахмурилась не нравились ей такие заявления. Что значит все рассказать? У любого человека могут быть тайны! Она независимо повела плечом:
Ручка ваша, наверное, из осины сделана. А у меня на осину аллергия.
Аллергия? Всего лишь аллергия?
Ну да, кивнула Ирка, изумленно глядя на Раду. Ничего себе «всего лишь», теперь дня два чесаться будет. Около нашего дома осина растет, я маленькая была, даже ходить возле нее не могла. Когда выросла, получше стало, но стоит дотронуться сразу кожа красная и чешется.
Ах, вот оно что! В голосе Рады слышалось явственное облегчение. Почти неслышно она пробормотала: Конечно, постоянный контакт! Вот почему такая слабая реакция!
Снова обернув ручку валяющимся на столе платком, директриса убрала ее прочь. Интересно, у нее тоже на осину аллергия?
Так, теперь последнее испытание, бодро заявила Рада, и Ирка ошеломленно уставилась на фолиант, который директриса держала в руках. Это был огромный том, совсем не похожий на обычные книги. Кожаный переплет охватывали тускло отблескивающие металлические уголки. Рада откинула стальную застежку, и перед Иркой раскрылись желтые ломкие страницы, испещренные непонятными черными значками.
Я не знаю таких букв! воскликнула Ирка. Она вдруг поняла, что боится читать эту странную книгу, но одновременно та словно притягивает к себе, совсем как запах Радиных трав.