Петр Лукич Апаков (18881919) был вагоновожатым Замоскворецкого трамвайного парка и одновременно активным большевиком. В 1917 г. он организовал на своем предприятии отряд Красной гвардии. Во время октябрьских боев он осуществлял контроль над московскими трамваями, линии которого пронизывали весь город, давал большевикам несомненное преимущество. По инициативе Апакова трамвайные будки были превращены в наблюдательные пункты красногвардейцев. Вооруженные отряды оперативно доставлялись трамваями к местам боев. В Замоскворецком парке был даже оборудован бронированный вагон городской «бронепоезд», курсировавший по ближним и дальним улицам. «Пламенный революционер», зампредседателя Замоскворецкого райсовета Петр Апаков и сам сгорел вскоре в мировом пожаре. В 1919 г. во время сбора продразверстки его убили восставшие крестьяне. Именем большевика тогда назвали Замоскворецкий трамвайный парк, а много лет спустя и новый городской проезд, яркой отличительной особенностью которого является, пожалуй, лишь обилие ресторанов и кафе.
Трамвайное депо имени Апакова
Улицы района Якиманка за пределами Садового кольца, как правило, широкие, прямые или почти прямые. Исключение составляет, пожалуй, лишь Конный переулок. На своем 430-метровом пути от Хавской улицы до Шаболовки он делает крутое колено, резкий поворот на 45 градусов. Не случайно переулок, возникший в начале XIX в., долгое время обозначался на картах как Кривопроульский или иногда просто Кривой. Лишь в начале ХХ столетия за ним закрепилось название Конный. Именно оно лучше всего объясняет происхождение переулка и отражает прошлое этих мест.
Веками благополучие Москвы и ее развития во многом зависели от конского поголовья города. Количественно оно было вполне сопоставимо с людским населением. Транспорт, тягловая сила, средство боя помимо всего этого лошадь оставалась мерилом богатства хозяина, его престижа. Крупнейший конский торг располагался за Москвой-рекой уже в древности. В течение нескольких веков ежегодно по весне из южных степей ногайцы пригоняли сюда многотысячные табуны. Луг напротив Крутиц (примерно там, где ныне Павелецкий вокзал и Дербеневская набережная), где происходил торг, так и назывался Ногайским. В XVIII в. лошадь можно было приобрести на Скотопригонном дворе за Земляным валом между Серпуховскими и Калужскими воротами. К концу столетия здесь, как уже говорилось, образовалась рыночная Конная площадь. Она занимала северную часть обширного, почти не застроенного пространства между Коровьим Валом и Серпуховским Камер-Коллежским Валом, Малой Серпуховской улицей (ныне Люсиновской) и Шаболовкой. Южнее лежало ровное и широкое Донское поле, прилегавшее к Донскому монастырю. На планах начала XIX в. оно обозначалось как Конская скачка. По существу, это был огромный ипподром место весьма популярное в городе.
У конного спорта в Москве глубокие корни. Пристрастие москвичей к ристалищам отмечали еще средневековые иностранные авторы. Традиция зимних состязаний на тройках между Каменным и Москворецким мостами дожила до второй половины XIX в. Любители рысистых бегов зимой на легких санях и на дрожках летом издавна облюбовали также несколько московских улиц и набережных те, что попрямее и пошире, где не было сильного движения, а следовательно, и больших ухабов. За Москвой-рекой всем этим требованиям отвечала Шаболовка. Сюда и съезжались со всей Белокаменной отчаянные удальцы, главным образом купеческого звания. Это был своеобразный аналог модных в наши дни гонок на автомобилях и мотоциклах по ночной Москве. И так же, как и сегодня, в старину власти неодобрительно смотрели на «экстремальный» спорт, нарушавший покой и безопасность мирных обывателей. В 1797 г. обер-полицмейстер Эртель и вовсе запретил его.
Но гораздо действеннее административных мер оказалось ввести стихию в цивилизованные рамки. Сделать это удалось графу Алексею Григорьевичу Орлову-Чесменскому. Блестящий екатерининский вельможа, военачальник, богач, человек кипучей энергии и широкой натуры, он после отставки поселился в Москве на Большой Калужской улице, где имел несколько домов. Орлов был страстным лошадником, одним из основателей отечественного научного коневодства, творцом знаменитой породы орловского рысака. С легкой руки графа конные состязания получили новые организационные формы и вошли в светскую моду. С 1790-х гг. они устраивались, как правило, на поле близ Донского монастыря, невдалеке от орловских владений на Большой Калужской.
Ипподром представлял собой две дорожки длиной 200 саженей (427 м) с крутыми поворотами. Здесь проводились рысистые бега и скачки испытания верховых лошадей. В них участвовали и сам граф, и «спортсмены» любого звания. У светской публики особой популярностью пользовались «карусели» театрализованные состязания в искусстве верховой езды и владения кавалерийским оружием. В них принимал участие цвет дворянской Москвы и кавалеры, и дамы. Со смертью графа Орлова-Чесменского в 1808 г. ристалища на Донском поле заметно пошли на убыль. Но именно здесь 20 июня 1811 г. состоялась самая роскошная из московских каруселей, оказавшаяся, увы, и последней перед бедствиями наполеоновского нашествия. Для нее известный архитектор Ф. Кампорези построил деревянные трибуны на 7000 зрителей с амфитеатром и ложами. Их периметр составил 750 м. Стоимость сооружения превышала 20 тысяч рублей. А все действо обошлось в 50 тысяч рублей. Учредителем карусели был генерал С.С. Апраксин, почетными членами А.А. Орлова-Чесменская (дочь графа Алексея Григорьевича), Е.Б. Апраксина, Н.Б. Юсупов, А.Н. Бахметьев и ряд других знатных особ, а главным судьей главнокомандующий Москвы граф И.В. Гудович. Блестящим оказался и состав участников состязаний сливки высшего общества. Всадники, облаченные в роскошные костюмы разных эпох и стран, разделившись на четыре «кадрили», соревновались в восьми упражнениях на владение лошадью, холодным и огнестрельным оружием. Действо проходило под музыку четырех оркестров из 300 музыкантов. Через пять дней после карусели ее повторили вновь, уже в благотворительных целях. В пользу отставных и увечных офицеров и солдат, а также вдов и должников было собрано 12 тысяч рублей. Эти пышные празднества стали лебединой песнью допожарной Москвы, вскоре разоренной Наполеоном. После 1812 г. ничего подобного по размаху Первопрестольная уже не знала.
Наполеоновское разорение заставило на какое-то время позабыть о скачках и бегах. Тем не менее Комиссия для строения в Москве, рассматривая план восстановления и обновления древней столицы, в феврале 1814 г. признала целесообразным сохранить незастроенным Донское поле «по обширному и ровному местоположению для военных экзерциций при расквартировании войск в частях, на сей половине города расположенных, и для могущей по времени возобновиться конской скачке, на которую был великий съезд московской публики». Ипподром, имевший в плане грушевидную форму, сохранялся еще долго. Только в 1830-х гг. бега и скачки перенесли на Ходынское поле.
Еще до 1812 г. возник огибавший частные владения проезд с Шаболовки на Конскую скачку. Это и был нынешний Конный переулок. Городская застройка медленно, но верно теснила здешние поля и пустыри, наступая с севера от Коровьего Вала, с запада со стороны Шаболовки и с востока от Малой Серпуховки. Тем не менее Конная площадь с окрестностями почти весь XIX в. оставалась местом необычным, с особым колоритом. «В осеннее и вообще дождливое время она была вся сплошь покрыта такою густою грязью, что, бывало, еле ноги вытаскиваешь В базарный, а особенно в воскресный день народу была масса. Крик висел в воздухе. Цыгане, эти маклеры по покупке и продаже лошадей, усиленно орали, стараясь криком убедить покупателя в добрых качествах лошади», пишет в своих воспоминаниях «Московская старина» П.И. Богатырев. А вот еще один отрывок из «Лета Господня» И.С. Шмелева: «Перед Рождеством на Конной площади в Москве там лошадями торговали стон стоит. А площадь эта как бы тебе сказать?.. да попросторней будет, чем, знаешь, Эйфелева-то башня где. И вся в санях. Тысячи саней, рядами. Мороженые свиньи как дрова, лежат на версту. Перед свининой поросячий ряд, на версту. А там гусиный, куриный, утка, глухари-тетерки, рябчик Прямо из саней торговля». Знал ли писатель, вспоминая былое в своей парижской послереволюционной эмиграции, что и на краю Конной площади вознеслась ажурная башня, но не Эйфелева, а Шуховская? В XIX в. торговая стихия затопила всю округу. Там, где была Конская скачка, образовался рынок дров Дровяная площадь. Но на Конной и вокруг нее не только торговали. Сюда с Болота было перенесено место публичных экзекуций. «Не только вид черного мрачного эшафота и казни на нем кнутом или плетьми, но даже само воспоминание об этом вызывает омерзение, и перо валится из рук» замечает Богатырев. Здесь же объявлялись судебные приговоры и свершался обряд гражданской казни, то есть лишения осужденных сословных прав.
Шуховская башня
После перенесения в 1880-х гг. рынка скота за Таганку, к новым городским бойням, Конная площадь и ее окрестности начали застраиваться. Бывшая Конская скачка в начале ХХ в. была распланирована на кварталы. Но интенсивное строительство здесь развернулось уже в советское время. Дольше всего сохранялась Дровяная площадь, примыкавшая к Мытной и соединявшаяся с Шаболовкой Конным переулком. Сегодня здесь сквер, окруженный многоэтажными домами 1930 2000-х гг.
По Конному переулку ныне проходит граница двух муниципальных районов Якиманка (ЦАО) и Донской (ЮАО). Левая, «донская» сторона целиком занята обширным комплексом зданий, построенных в разное время для 2-го Государственного подшипникового завода и теперь занятых множеством организаций. Район же Якиманка выходит на Конный переулок несколькими домами. Еще недавно их строй открывался шестиэтажным жилым зданием дореволюционной постройки. Солидное с виду, оно в последнее время стояло пустым и сильно обветшало. И вот его снесли, чтобы возвести на этом месте многоярусную автостоянку с административными помещениями. Далее в переулок выходит торцом 14 16-этажный панельный жилой дом, построенный в конце 1990-х гг. За ним видна огромная стройплощадка административно-жилого комплекса с башнями выше 20 этажей. Всего несколько лет назад тут было просторное поле стадиона «Труд». Как свидетельствуют археологические находки, где-то здесь в XVI в. располагалось иноверческое кладбище, на котором хоронили своих умерших обитатели слободы Наливки. Владение 4 10 по Конному переулку занимает комфортабельный жилой дом в девять этажей с подземной автостоянкой. Он построен в самом начале XXI в. Старожилами Конного переулка остаются два скромного вида дома в три и четыре этажа. Они появились еще до революции, и в них до сих пор живут люди. Завершается Конный переулок восьмиэтажным панельным зданием 1980-х гг., которое своим главным фасадом смотрит уже на Шаболовку.
Та часть района Якиманка, что расположена за Садовым кольцом, застроена на три четверти зданиями и сооружениями ХХ в., его советского периода. Старина присутствует здесь лишь отдельными фрагментами. Но именно она во многом определяет особое лицо этих мест, их своеобразное обаяние и притягательность. Улица Шаболовка на ее начальном отрезке, принадлежащем району Якиманка, в 1960 1980-х гг. интенсивно застраивалась стандартными кирпичными, блочными и даже панельными домами. В 2000-х к ним прибавились многоэтажные жилые, офисные и торговые комплексы вылощенной интернациональной архитектуры. В этом конгломерате безликой массовой застройки, казалось, должны были раствориться несколько оставшихся старинных зданий. Однако благодаря им улица сохраняет московские черты и московский дух, свое историческое измерение.