Введение на рубеже XIXXX вв. в социологию категории «ценность» и производных от нее было связано с поиском ответов на вопросы, что и как регулирует социальное поведение людей (индивидов, масс). Доминировавшее в то время направление позитивистское акцентировало роль внешних регуляторов: объективных факторов (условия жизни, материальное положение и др.) и не зависящих от человека, неосознаваемых инстинктивных побуждений или неуправляемых «потребностных» состояний. К этому направлению могут быть отнесены полностью или частично О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм (в том, что касалось его понимания социальных фактов как вещей и общества как реальности sui generis особого рода).
Представители второго направления культурно-аналитического (М. Вебер, Г. Зиммель, отчасти Э. Дюркгейм в концепции коллективных представлений и солидарности и др.) обратились к культурным факторам, понимаемым прежде всего как определенные явления и состояния ценностного сознания идеи, идеалы, ценностные установки и ориентации, жизненные смыслы и т. д. Предполагалось, что в повседневной жизни ценностные диспозиции фундируют общую настройку человека в сочетании с иными факторами (например, религиозные ценности для человека верующего), а в экстремальных ситуациях предопределяют выбор того или иного варианта поведения. Характерно, что толчком к привлечению «ценностного анализа» явилась, как отмечал Вебер, при постановке проблемы в «Протестантской этике» конкретная социологическая задача: чем объяснить преобладание протестантов среди предпринимателей и высоко квалифицированных рабочих, а также то, что абитуриенты-католики предпочитают гуманитарную подготовку классических гимназий, а протестанты учебные заведения технического и коммерческого профиля. Поскольку сопоставление объективных данных (социального статуса, материального положения и т. д.) давало размытую картину и ничего не объясняло, то необходимо было в теоретическом плане выяснить влияние ценностных идей и представлений на «способности и предрасположенности людей к определенным видам практически-рационального жизненного поведения»[157].
Таким образом, для объяснения методологии эмпирического исследования следует привести основные положения «теории на входе» и те принципы, которые использовались при выделении объекта и конструировании предмета исследования.
2.3. Методологические принципы «отнесение к ценности» и «свобода от оценки» в программе социологического исследования
Введение на рубеже XIXXX вв. в социологию категории «ценность» и производных от нее было связано с поиском ответов на вопросы, что и как регулирует социальное поведение людей (индивидов, масс). Доминировавшее в то время направление позитивистское акцентировало роль внешних регуляторов: объективных факторов (условия жизни, материальное положение и др.) и не зависящих от человека, неосознаваемых инстинктивных побуждений или неуправляемых «потребностных» состояний. К этому направлению могут быть отнесены полностью или частично О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм (в том, что касалось его понимания социальных фактов как вещей и общества как реальности sui generis особого рода).
Представители второго направления культурно-аналитического (М. Вебер, Г. Зиммель, отчасти Э. Дюркгейм в концепции коллективных представлений и солидарности и др.) обратились к культурным факторам, понимаемым прежде всего как определенные явления и состояния ценностного сознания идеи, идеалы, ценностные установки и ориентации, жизненные смыслы и т. д. Предполагалось, что в повседневной жизни ценностные диспозиции фундируют общую настройку человека в сочетании с иными факторами (например, религиозные ценности для человека верующего), а в экстремальных ситуациях предопределяют выбор того или иного варианта поведения. Характерно, что толчком к привлечению «ценностного анализа» явилась, как отмечал Вебер, при постановке проблемы в «Протестантской этике» конкретная социологическая задача: чем объяснить преобладание протестантов среди предпринимателей и высоко квалифицированных рабочих, а также то, что абитуриенты-католики предпочитают гуманитарную подготовку классических гимназий, а протестанты учебные заведения технического и коммерческого профиля. Поскольку сопоставление объективных данных (социального статуса, материального положения и т. д.) давало размытую картину и ничего не объясняло, то необходимо было в теоретическом плане выяснить влияние ценностных идей и представлений на «способности и предрасположенности людей к определенным видам практически-рационального жизненного поведения»[157].
История показала, что тем самым закладывались основы нового стиля мышления и новой методологии не только для социологии, но и для всех социогуманитарных наук. По словам главного редактора журнала «Международная социология» С. А. Аржоманда, «самые обещающие парадигмы понимания роли культуры, политики и деятельности (agency) в новом веке социальной трансформации могут быть найдены в интерпретативных и компаративных объяснениях трансформации социетальных структур и институтов древнего мира в социологии религии Макса Вебера»[158].
В «золотом фонде» социологической науки данное направление представлено такими известными работами, как «Польский крестьянин в Европе и Америке» У. Томаса и Ф. Знанецкого, «Живые и мертвые» У. Уорнера, «Американский солдат» С. Стауффера, П. Лазарсфельда и Л. Гутмана, «Человек и его работа» ленинградских социологов под руководством А. Г. Здравомыслова, В. П. Рожина и В. А. Ядова и многими другими. Вместе с тем в социологии и сегодня сохраняется своего рода «аксиологическая амбивалентность», идущая от родоначальников науки. Конт, как известно, строил социологию как «социальную физику», нейтральную, по его представлениям, к ценностным модусам бытия и познания. В конце ХХ в. Б. Скиннер призывал следовать примеру физики и биологии и «не пытаться раскрыть, чем же в действительности являются индивидуальности, состояния сознания, чувства, черты характера, планы, замыслы, намерения или иные принадлежности автономного человека»[159].
Современная социология характеризуется полипарадигматическим статусом. Г. В. Осипов выделил четыре социологические парадигмы: 1) социально-исторического детерминизма; 2) социальных дефиниций; 3) социальных фактов; 4) социального поведения. «Основным парадигмам социологической науки соответствуют и определенные виды социологических теорий»[160]. На наш взгляд, правомерно и необходимо выделять в качестве самостоятельной ценностную парадигму. Ее отсутствие ведет к тому, что познавательные ситуации в некоторых предметных областях определяются как «апарадигмальные». В качестве примера М. А. Чешков называет «отрасль межкультурных контактов (МКК)». «МКК определяется им как взаимодействие цивилизаций, обладающих различными способностями универсализировать свои ценности и локализовать некоторые универсальные значения и смыслы»[161]. Очевидно, что та кого рода «апарадигмальность» снимается ценностной парадигмой.
Характерно также движение в данном направлении методологии современного естествознания. «При изучении «человекоразмерных» систем, отмечает В. С. Степин, поиск истины оказывается связанным с определением стратегии и возможных направлений преобразований системы, что непосредственно затрагивает гуманистические ценности. В этой связи трансформируется идеал «ценностно-нейтрального исследования». Объективно истинное объяснение и описание применительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений»[162]. Примерами «человекоразмерных» систем естествознания выступают медико-биологические объекты, ряд крупных экосистем и биосфера в целом, объекты биотехнологий (в первую очередь генетической инженерии), системы «человек машина» (включая компьютерные сети, будущие системы искусственного интеллекта и т. п.).
Заметим, что неизбежность такого поворота предвидел Г. Риккерт, анализируя ограниченность методов естественно-научного познания своего времени. Но само по себе признание необходимости включения аксиологических факторов в процесс познания не отвечает на главные вопросы: как это сделать, не нарушая логики субъект-объектных отношений? с какими ценностями соотносить объект исследования? какой должна быть процедура отнесения и др.? Для социологии (всей социогуманитарной науки), где все изучаемые объекты «человекоразмерны», поиск ответов на эти вопросы имеет фундаментальное значение, поскольку именно этим определяется специфика социологического познания, сходство и/или различие методов, допустимость аналогии, правомерность использования терминов естествознания для анализа человеческого поведения, явлений культуры, социальной жизни. Безусловно, все это предполагает философскую рефлексию, проникновение в суть разногласий и споров по гносеологическим вопросам. Неслучайно Э. Дюркгейм философ по образованию, но выступавший за отделение социологии от философии признавался: «Отойдя от философии, я стремлюсь к тому, чтобы к ней вернуться, вернее, я все время возвращался к ней самой природой вопросов, с которыми сталкивался на своем пути»[163]. Речь идет о тех вопросах, которые автор рассматривал в работе «Метод социологии», т. е. о методологических основаниях социологического познания и определения статуса социологии как самостоятельной науки.
Проблемная ситуация в области ценностного измерения общества. Возрождение интереса к «таинственному миру ценностей» (Риккерт) является весьма актуальным с точки зрения как общественных потребностей, так и перспектив дальнейшего развития самой науки. Общественная потребность в ценностном анализе как предметная сторона проблемной ситуации определяется комплексом причин, важнейшими из которых являются следующие.
Во-первых, доминирующая роль ценностей в механизмах саморегуляции и самотрансцендирования индивида. Австрийский психолог, основатель логотерапии (от греч. «логос» смысл) Виктор Франкл писал: «Существуют авторы, которые утверждают, будто смысл и ценности есть «не что иное, как защитные механизмы, реактивные образования и сублимации». Что касается меня, то я не стал бы жить для того, чтобы спасти свои «защитные механизмы», равно как и умирать ради своих «реактивных образований». Человек же, однако, способен жить и даже умереть ради спасения своих идеалов и ценностей»[164]. К сожалению, в периоды «великий потрясений», «смутного времени» смыслообразующие начала человеческого бытия подвергаются деформации.