Принцип по своему характеру должен быть общепроцессуальным и относиться ко всем стадиям уголовного судопроизводства, если это не противоречит его сущности и содержанию.
Принцип является элементом системы принципов, обеспечивающих эффективное функционирование уголовно-процессуальной деятельности и успешное решение задач уголовного судопроизводства»[219].
Вместе с тем состязательность не означает поглощения принципа равенства сторон как самостоятельного принципа процесса, поскольку принцип равенства означает равенство прав, но не равенство возможностей по сбору и представлению обвинительных и оправдательных доказательств, которые реализуются судом в процессе оценки доказательств через внутреннее убеждение судьи в целях установления объективной истины обстоятельств преступного деяния и изложения этих обстоятельств в приговоре суда.
Элементы состязательности образуют форму, а принцип состязательности, повторяя эту форму по внешнему содержанию, предоставляет стороне обвинения и защиты право реализовать равенство в процессуальной деятельности. Именно такая реализация принципа состязательности дает возможность установить по делу искомую объективную истину. Предлагаемая позиция позволяет подчеркнуть то обстоятельство, что реального равенства в процессуальной деятельности сторона обвинения и защиты может достигнуть только в деятельности по осуществлению процессуальной функции, но не в своем реальном положении, поскольку слабость стороны обвинения исключает выдвижение обвинения.
Рассмотрим две точки зрения на действие принципа состязательности. Одна высказываемая позиция заключается в том, что принцип состязательности действует только в стадии судебного разбирательства, другая предлагает принять позицию о действии принципа состязательности на всем протяжении уголовного процесса.
Для разрешения имеющегося теоретического противоречия необходимо обратиться к критерию истинности нормы права, к практике применения процессуального законодательства и осуществления процессуальной деятельности.
Уголовно-процессуальный закон регулирует применение принуждения в отношении лиц, совершивших преступление, и в этом заложено противоречие между интересами лиц, осуществляющих процессуальные функции обвинения и защиты, что уже с момента совершения преступления придает уголовно-процессуальной деятельности состязательный характер.
Принцип состязательности не является предметом настоящего исследования, однако рассмотрение активной роли суда в процессе с точки зрения соблюдения принципа состязательности при формировании убеждения судьи позволяет еще раз обратить внимание на то обстоятельство, что имеющиеся в теории уголовного процесса позиции, по одной из которых суд занимает активную роль в процессе[220], а по другой суд должен играть пассивную роль в процессе (Концепция судебной реформы в РФ, работы С. А. Пашина, Е. Б. Мизулиной и др.), не учитывают того обстоятельства, что суд осуществляет в состязательном процессе функцию правосудия и судья в условиях разделения властей и защиты прав и свобод гражданина со стороны государства наделяется правами и обязанностями, которые позволяют суду исследовать представляемые доказательства с позиции независимого участника процесса. Познание не приобретает при такой форме процессуальной деятельности суда и судьи предвзятости и обвинительного характера, а суд не занимает ни активной, ни пассивной роли в процессе, поскольку в обязанности судьи не входит функция борьбы с преступностью, что имело место в период, когда М. С. Строгович исследовал роль суда в состязательном процессе и обоснованно указывал на активную роль суда, поскольку государство полностью поглощало правосубъектность личности в процессе и имело место состязание органов обвинения и защиты перед судом с общей целью борьбы с преступностью и установления истины в процессе. При этом активная роль в процессе становилась обязанностью судьи. Отсюда же являлась такая функция прокурора в процессе, как функция прокурорского надзора за судом, осуществляемого не только для установления истины по делу, но и в целях обеспечения функции правосудия как одного из средств борьбы с преступностью. «Судопроизводство в целом носило обвинительный характер, а судья нередко заимствовал прерогативы прокурора. Он не только судил, но и формулировал обвинительное заключение и определял линию формальной защиты для адвоката. Состязательность носила формальный характер».[221]
По словам Ю. В. Кореневского, «несомненное достижение последних лет освобождение суда от пресса идеологии. Общество постепенно преодолевает десятилетиями формировавшееся убеждение, согласно которому суд представляет собой лишь одно из звеньев в цепи органов уголовной юстиции, вместе с прокуратурой и следствием, как принято было говорить, в единой упряжке борется с преступностью и, следовательно, наряду с этими органами несет ответственность за состояние преступности».[222]
Обязанность по осуществлению правосудия, которая возлагается на судью по новому УПК РФ, не лишает его права исследовать доказательства в соответствии со складывающимся в процессе состязания обвинения и защиты его внутренним убеждением. Такая деятельность судьи не согласуется с положением о его пассивной роли в процессе и потому, что пассивность оказывается элементом, противоречащим свободной оценке доказательств, и лишает судью конституционного права на осуществление правосудия. Более того, такое ограничение носит элементы формальной теории оценки доказательств в уголовном процессе. По существу, мы должны говорить о том, что степень активности судьи определяется только его обязанностью по оценке доказательств на основании внутреннего убеждения и находится в пределах этого убеждения, определяется им.
Отличие гражданского процесса от уголовного выражается в содержании внутреннего убеждения судьи, разрешаюшего гражданский спор. В гражданском процессе в соответствии с действующим ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.
Обязанности, возлагаемые процессуальным законом на судью при доказывании сторонами обстоятельств, на которые они ссылались, значительно расширяют участие судьи в процессе доказывания, поскольку для определения обстоятельств, подлежащих доказыванию, судья должен правильно установить характер правоотношения сторон на стадии, когда правоотношения по делу носят неопределенный характер из-за того, что процесс доказывания только начат в суде. Установив характер правоотношения по делу с учетом оценки уже представленных сторонами доказательств, судья попадает в сложное положение в связи с требованием сохранения беспристрастности, в то время как в соответствии с требованиями закона он сформировал свое убеждение об обстоятельствах по делу. Предложение сторонам доказывать определенные судом обстоятельства и вынос этих обстоятельств на обсуждение могут носить характер подгонки доказательств под мнение судьи по делу. Представляется, что закон по существу определил процессуальное положение судьи при доказывании в процессе из публичных правоотношений, но распространил его обязанности, характерные для публичного процесса, на процесс в области частного права, заставив судью оказывать правовую поддержку сторонам. При этом не учтено, что поддержка может носить односторонний характер, который полностью скрыт содержанием процессуальной нормы.
Вместе с тем необходимо признать, что законодателю было трудно отказаться от формулировки ГПК РСФСР 1964 г. об обязанности суда собирать доказательства по своей инициативе в соответствии с приоритетами публичного права перед правом частным.
Равенство сторон в процессе, принцип состязательности, процессуальная форма, образующая состязательную модель процесса, и вся система принципов уголовного и гражданского процессов оказываются лишенными своего содержания, если процессуальная форма и принципы процесса не учитывают важнейшего принципа правосудия независимости суда, судьи.
Юридическая мысль периода проходящей в стране судебной реформы постоянно обращается к проблемам становления судебной власти в стране, ее конституционного положения, конституционного положения судей и гарантий их независимости.
Рассмотрение принципа независимости судьи в уголовном процессе невозможно без анализа конституционного принципа независимости судебной власти в условиях действия принципа разделения властей, независимости суда и судьи, как профессионального, так и присяжного заседателя.
Ш. Монтескье выделял три главных составляющих правосудия, которые определяют его сущность, независимость от политической деятельности, профессионализм и народное начало. Он развил мысль о главной черте судебной власти, следующей букве и духу закона в условиях соблюдения процессуальных форм. Для России идеи Монтескье, нашедшие широкое применение в судебных системах европейских государств, стали реальностью при проведении судебной реформы 1864 г.
Вместе с тем необходимо признать, что законодателю было трудно отказаться от формулировки ГПК РСФСР 1964 г. об обязанности суда собирать доказательства по своей инициативе в соответствии с приоритетами публичного права перед правом частным.
Равенство сторон в процессе, принцип состязательности, процессуальная форма, образующая состязательную модель процесса, и вся система принципов уголовного и гражданского процессов оказываются лишенными своего содержания, если процессуальная форма и принципы процесса не учитывают важнейшего принципа правосудия независимости суда, судьи.
Юридическая мысль периода проходящей в стране судебной реформы постоянно обращается к проблемам становления судебной власти в стране, ее конституционного положения, конституционного положения судей и гарантий их независимости.
Рассмотрение принципа независимости судьи в уголовном процессе невозможно без анализа конституционного принципа независимости судебной власти в условиях действия принципа разделения властей, независимости суда и судьи, как профессионального, так и присяжного заседателя.
Ш. Монтескье выделял три главных составляющих правосудия, которые определяют его сущность, независимость от политической деятельности, профессионализм и народное начало. Он развил мысль о главной черте судебной власти, следующей букве и духу закона в условиях соблюдения процессуальных форм. Для России идеи Монтескье, нашедшие широкое применение в судебных системах европейских государств, стали реальностью при проведении судебной реформы 1864 г.
Правосудие дореформенного периода ярко характеризуют высказывания того времени: «Тип безграмотного коррумпированного судьи формировался всей системой правосудия. Происходил своеобразный естественный отбор По результатам ревизии 36 судов за период 18481850 гг. ревизоры отмечали: судьи, особенно низшие, до крайности дурны, добродетельных чиновников не было, они были невозможны, и если появлялся редкий экземпляр чиновника, который пытался действовать по закону, то его выгоняли из службы».[223]