Внутреннее убеждение не противопоставляется доказательствам, которые подлежат оценке. «Судейское усмотрение есть урегулированный правовыми нормами, осуществляемый в процессуальной форме специфический вид правоприменительной деятельности, сущность которого заключается в предоставлении суду в соответствующих случаях правомочия разрешать спорный правовой вопрос, исходя из целей, преследуемых законодателем, принципов права и других общих положений закона, конкретных обстоятельств дела, а также начал разумности, добросовестности, справедливости».[277]
Поскольку темой исследования являются и проблемы процессуального права, связанные с формированием внутреннего убеждения судьи в процессе, необходимо обратиться к вопросам применения норм процессуального права.
В. П. Радьков, исследуя принцип законности в советском уголовном процессе, классифицировал нормы права на:
«1) определяющие единые полномочия судей, следователей, прокуроров, а также права обвиняемого и других граждан, призываемых к расследованию и разбирательству дела; 2) определяющие единый порядок и форму производства следственных, прокурорских и судебных действий; 3) предусматривающие единственно допустимые средства проверки правильности и обоснованности судебных и следственных актов».[278]
По словам И. Л. Петрухина, «признав, что принципы правосудия имеют характер норм права, мы должны заключить, что они обладают свойством непосредственного действия, т. е. в ряде случаев могут быть реализованы самостоятельно, без дополняющих и развивающих их более конкретных правовых норм».[279]
Классификация, приведенная В. П. Радьковым, позволяет сделать вывод о том, что принцип свободной оценки доказательств действует на всех стадиях процесса и распространяется на всех его участников, выполняющих функции обвинения и функции правосудия, что и определяет сущность принципа. Отсутствие принципа разделения властей включает суд в единую систему правоохранительных органов, делает независимость судьи формальной, а не реальной. «Советская государственная система характерна тем, что функция правосудия имеет в определенном смысле производный и подчиненный характер по отношению к высшей государственной власти, теория разделения властей эти функции, как известно, противопоставляет».[280]
Соответственно усмотрение судьи в правоприменительной деятельности ограничивается заранее установленными условиями его деятельности и, прежде всего, оценкой доказательств со стороны нравственного начала процессуальной деятельности.
Для рассмотрения соотношения понятия внутреннего убеждения судьи и усмотрения судьи в процессе обратимся к высказанной процессуалистами позиции, согласно которой «оценка доказательств по внутреннему убеждению, действующая в советском уголовном процессе, принципиально отличается от одноименного института буржуазного уголовного процесса. Внутреннее убеждение судей в буржуазной теории и практике рассматривается как критерий истины. Не объективные факты, не соответствующие им выводы, а субъективное усмотрение судей признаются единственным мерилом правильности судебного приговора».[281]
Приведенная позиция позволяет сделать вывод о том, что понятия внутреннего убеждения и усмотрения судьи авторами отождествляются. Однако внутреннее убеждение, основанное на доказательствах, ограничено этими доказательствами и не может рассматриваться как усмотрение. Усмотрение более широкое понятие, включающее в себя как логическую, мыслительную деятельность судьи в процессе, так и применение им норм процессуального права при проверке достоверности, достаточности, допустимости и относимости доказательств. Приведенная критика может быть понята как выражение признания категории абсолютной истины, устанавливаемой судом в процессе, что исключает применение такого понятия, как усмотрение судьи. «Истина, искомая и добытая судьей, объективна, в то время как его внутреннее убеждение субъективно. Существующее между ними отношение состоит в том, что судейское убеждение есть субъективное выражение объективной истины».[282]
Таким образом, деление принципов по различным признакам не меняет их значения и общеобязательности. Принципы носят правовой характер и являются общепризнанными.
Принципы, действующие в сфере уголовно-процессуального права, являются функциональными, обеспечивающими конкретную процессуальную функцию. Система принципов позволяет наиболее полно раскрыть свойства и ценность каждого принципа, их взаимосвязь и общую направленность. Гражданин выступает не объектом государственной деятельности, а равноправным субъектом права.
Таким образом, деление принципов по различным признакам не меняет их значения и общеобязательности. Принципы носят правовой характер и являются общепризнанными.
Принципы, действующие в сфере уголовно-процессуального права, являются функциональными, обеспечивающими конкретную процессуальную функцию. Система принципов позволяет наиболее полно раскрыть свойства и ценность каждого принципа, их взаимосвязь и общую направленность. Гражданин выступает не объектом государственной деятельности, а равноправным субъектом права.
При этом в гражданском процессе принцип публичности в праве выражается в ограничении прав и свобод гражданина в интересах неопределенного круга лиц. Общеобязательность норм публичного уголовно-процессуального права ограничивается в целях защиты интересов гражданина как частного лица. При этом принципы публичности, презумпции невиновности, права обвиняемого на защиту не поглощают друг друга, а являются самостоятельными принципами.
В государственной деятельности не может быть судей, которые независимы от государства. Однако принцип независимости судьи и принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судьи разрешают возникающее противоречие. При этом принцип независимости судьи создает охранительное правоотношение для судей. Внутреннее убеждение направлено на познание обстоятельств дела и не может быть регулируемо нормой права, что возникает при умалении содержания принципа независимости судьи, когда он превращается в презумпцию, а затем в фикцию, ограничивающую права и свободы гражданина, которые не имеют реальной защиты с соблюдением баланса публичных и частных интересов.
Поскольку внутреннее убеждение субъективно, субъектом познания является судья, суд и судебная система в целом, а принимаемые по делам судебные решения подлежат инстанционному контролю, мы должны обратиться к процессуальному акту, в котором внутреннее убеждение судьи находит свое выражение в письменной форме, объективируется с помощью языка судопроизводства.
2.3. Содержание решения суда и внутреннее убеждение судьи
Важнейшую часть судебного процесса составляет вынесение решения (приговора, постановления). Для установления сущности содержания и определения понятия внутреннего убеждения судьи мы, прежде всего, обратились к уголовно-процессуальному праву, где понятие внутреннего убеждения и принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению судьи традиционно разрабатываются с учетом особенностей требования об объективном установлении состава преступления в действии (бездействии) обвиняемого. Такая разработанность определяется условиями реализации в процессуальной деятельности норм уголовного права. Вместе с тем для раскрытия выражения внутреннего убеждения судьи в судебном акте, подводящем итог деятельности суда и разрешающем дело, обоснованным будет обращение сначала к решению по гражданскому делу.
Именно в гражданском производстве находит наиболее явное выражение принцип диспозитивности процесса, который имеет одинаковое значение как для понятия «внутреннее убеждение судьи», так и для понятия «усмотрение судьи». Общим является включение этих понятий в субъективное содержание правоотношения, субъектом которого выступает судья в процессе. «Отправление правосудия является особым видом осуществления государственной власти. Применяя общее правовое предписание (норму права) к конкретным обстоятельствам дела, судья дает собственное толкование нормы, принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения (иногда весьма значительной) и зачастую оценивает обстоятельства, не имея достаточной информации (иногда скрываемой от него)».[283]
Для того чтобы выделить проблему, с которой сталкивается современный российский судья при принятии решения по судебному делу, будь то уголовное, гражданское или административное дело, обратимся к работе М. А. Гурвича, исследовавшего теоретические проблемы судебного решения в советском гражданском процессе, сменившим судопроизводство по гражданским делам по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г. «Здесь мы подошли к тому положению, которое западным советолагам представляется наиболее характерным для системы, порвавшей с так называемым принципом требования, под чем подразумевается принцип чистой буржуазной диспозитивности. Этот принцип провозглашает, что стороны, и только они, являются господами процесса, распоряжаются его движением и предметом. Западным юристам правомочие суда выйти за пределы требований истца и присудить ему то, чего он не просил, представляется полным опровержением основных устоев гражданского процесса, фундаментальным положением которого испокон веков служила древнеримская догма да не превзойдет судья требования сторон. Советская норма (ст. 179 ГПК РСФСР 1923 года), воспринятая затем в некоторых других социалистических законодательствах, олицетворяет, по их мнению, полную опеку государства над личностью гражданина и, разумеется, утрату последним остатков процессуальной свободы».[284]
Вместе с тем право суда выйти за пределы исковых требований является выражением приоритета публичных, общественных, интересов над частными и закономерным процессуальным выражением публичных интересов в советском праве. ГПК РФ 2002 г. предусматривает возможность выхода суда за пределы исковых требований только в случаях, предусмотренных федеральным законодательством, поскольку частные интересы могут быть ограничены только в случаях, прямо предусмотренных в законе.
Судебное решение является важным актом правосудия, на которое направлена деятельность участников гражданского судопроизводства и которое является актом правоприменения по конкретному делу. Выделим это важнейшее для судьи обстоятельство при принятии решения по делу.