Черт его знает? В душу к нему не залезешь, что у него на уме, какие планы, посетовала женщина. Когда совсем плох, немощен был, я хотела вызвать «неотложку», так он запретил. Не верю, говорит, этим эскулапам, они меня зарежут, видение, мол, такое было. Хочу в родном доме нормально помереть. Вся надежда на тебя внучка, Спасешь, все, что имею, тебе отпишу. Я и рада стараться. Конечно, не из-за квартиры, а просто пожалела старика, одинокий, больной, кому он нужен. Защемило сердце.
Для своих семидесяти семи лет он выглядит слишком бодро, лет на шестьдесят, не более, заметила Римма. Ты его паспорт видела?
Нет, все документы он прячет под замком в сейфе, рядом с кроватью Посторонним не доверяет.
Какая же ты теперь для него посторонняя, ухаживаешь, как за малым дитем, горшки выносишь. Да он должен тебе руки целовать. А договор на право наследования в случае смерти оформил?
Пока нет. Ты же видела, в каком он тогда состоянии находился, напомнила Нина. Пальцы дрожали, глаза слезились, не смог бы даже расписаться. Совестно было настаивать. Надо было его срочно спасать.
Вот и спасла на свою голову. Эх, очень ты жалостливая и наивная, пожурила ее подруга. Надо было не по аптекам бегать, а сразу к нотариусу, оформить и заверить договор, завещание, как положено, а потом уже дедом и его горшками заниматься. Пригласила бы нотариуса домой, оплатив за услугу, и дед бы никуда не делся и поставил свою закорючку. Упустила ты очень удобный момент. Теперь, попробуй его заставь. Вместо того, чтобы бумагу подписать, он к телу твоему, как мартовский кот, подкрадывается. Учить тебя еще надо уму-разуму. Я бы без договора пальцем не пошевелила. Пусть бы, старый пень загнулся, чем ты с ним столько времени промаялась. Поторопились мы, клюнули на первого встречного. Надо было старца из военных или чиновников с персональной пенсией подыскать и чтобы они на полном издыхании были. Раздобыть бы в регистратуре поликлиники истории болезней престарелых пациентов и лучше выбрать тех, кого доедает рак или саркома.. Чтобы стопроцентная гарантия, что долго не протянет.
Римма, это же жестоко, не по-христиански, упрекнула Нина.
Ты со своей деликатностью ничего не добьешься, ответила Сахно. Он ведь тебя использует бесплатно без всяких угрызений совести. Раньше нас с тобой к суровым условиям жизни адаптировался. Нынче ведь каждый норовит обскакать и надуть друг друга. Поэтому надо действовать решительно и напористо, без жалости и слез. Только в этом случае мы добьемся успеха.
4
Что ты, Римма, предлагаешь?
Пока очередной тост за нас, ответила та, наполнив фужеры и с лукавинкой и блеском черных, как маслины, глаз промолвила. И все же ответь дедуле взаимностью. Жена все же больше имеет прав, чем сиделка.
Разве можно без любви и еще за старика? Это же извращение, проституция, возмутилась Шурпетка. Где гарантия, что потом он юридически оформит со мной брак? Поживет, насладиться и выставит за порог, как обошелся с другими.
Родишь от него ребенка, не отвертится. Если станет возражать, то закажешь экспертизу на ДНК
Ты считаешь, что он способен? Нет, это исключено, противно и низко продавать себя. Он и так ко мне пристает, ему курочку-дурочку безотказную подавай, чтобы топтать ее. Одной ногою в могиле был, а теперь и «клубнички» не прочь отведать. Для этой цели, наверное, и нанял в роли сиделки.
И все же будь, Ниночка, хитрее, уступи его желаниям. Другие этим живут, не испытывая угрызений совести, настойчиво предложила Сахно.
Ни за что на свете!
Тогда брось его к чертовой матери! вспылила Римма. Найдем тебе немощного, покладистого деда, только не смей его реанимировать, а то, как и этот, сядет на шею и будет воду возить.
Римма, я уже на него пять тысяч рублей потратила и столько сил, обидно в дурах оставаться, заявила Шурпетка.
Да такой подарок он не заслужил. Нам с тобой далеко до спонсорских жестов. Надо срочно выручать деньги, лучше их в ресторане прогуляем. Мы должны раскусить этот орешек, она закурила сигарету, пустив кольца сизо-голубого дыма. Призадумалась.
Я забыла тебя предупредить, он не переносит табачный дым, сообщила Нина. Проснется, сразу учует и скандал закатит.
Пошел он к черту. Пусть благодарит, что ты от него до сих пор не сбежала. Не трусь, подружка, прорвемся. Раз он возле тебя топчется, как кобель, значит, положил глаз.
Пошел он к черту. Пусть благодарит, что ты от него до сих пор не сбежала. Не трусь, подружка, прорвемся. Раз он возле тебя топчется, как кобель, значит, положил глаз.
Больше не на кого положить, горько усмехнулась сиделка.
Ты его подняла на ноги? с азартом встряхнула копной медно-рыжих волос Сахно.
Да, подняла почти с того света.
Ты его должна и уложить пластом.
Каким образом?
Создай в квартире невыносимые условия, предложила Римма. Хватит вокруг него на цыпочках ходить и пылинки сдувать, как за отцом родным ухаживать. Никаких больше уборок в комнатах, устрой беспорядок: пыль, паутина, грязь, немытая посуда с прокисшей едой. Появятся тараканы, пауки, клопы, а если, как следует, постараешься, то и мыши разведутся. Урежь меню, никаких деликатесов. Давай ему грубый, плохо сваренный корм и побольше острых специй, горького перца, горчицы, аджики, лука и чеснока. Добавляй незаметно в пищу слабительное, пусть его пронесет и не один раз, чтобы с унитаза не слезал. Воду не смей кипятить, может, его кишечная палочка или другая инфекция доконает. У стариков самое слабое место желудочно-кишечный тракт. Мне об этом знакомая медсестра по большому секрету сказала. Они чаще всего страдают от запоров или жидкого стула, вот ты его и потчуй касторкой.
Я так не могу. Все же он человек, хоть и зануда, отозвалась Нина. Ну и дура. Он при твоем идеальном уходе еще лет пятнадцать-двадцать проживет, и неизвестно, чем дело закончится, держит тебя словно заложницу взаперти. Лучшие годы пройдут, и кому ты после сорока лет нужна, даже с квартирой. С дедулей надо решать, он свое пожил, пора и на покой. Если слабительное не поможет, через неделю не отощает, как Кощей, то и есть другие более эффективные средства. Окочурится тихо, никто и не дознается. Родни нет, одинокий, кому он нужен.
Какие? насторожилась Шурпетка.
Для травли крыс и мышей. Об этом поговорим потом. Гляди, Нинка, никому ни слова, иначе не видать тебе счастья. Для тебя ведь стараюсь, предупредила Римма.
Проведут медэкспертизу, вскрытие и узнают, от чего помер, заметила сиделка. И прощай тогда свобода и молодость.
От старости и одиночества помер. Кому он сто лет нужен, чтобы на экспертизу и вскрытие тратились. На это у медицины финансов нет, возразила Римма. Скромно его похоронишь, всплакнешь для вида и хозяйка-барыня, зови в дом молодого красивого и богатого жениха. Отбоя не будет. Завидую я тебе по-доброму. Если все получится, как задумали, то и себе отыщу какого-нибудь божьего одуванчика, дышащего на ладан. Уж я с ним церемониться не стану, как ты, словно с малым дитем возишься. С дедами-маразматиками будь построже, тогда больше ценить и уважать будут. Пока твой эксплуататор не проснулся, пожалуй, поеду к себе, мало радости со старым пнем общаться. Антошка мой моряк-рыбак недавно из рейса в общаге заждался, горячий парень. Пора сниматься с якоря. Давай выпьем на посошок и до новой встречи уже на твоей собственной территории, в этой уютной квартире. Ладно, пошел он на фиг, много чести. Давай поговорим о чем-нибудь приятном. Наливай!
И сама же выполнила команду, наполнила фужеры и провозгласила тост:
Чтобы у нас все получилось! Виват!
5
Сдвинули фужеры, уловив хрустальный звон. И в этот момент дверь спальни отворилась и в гостиную в полосатой, как матрац сорочке, в белых семейных трусах по колено с красными вставками, словно генеральскими лампасами, и в отороченных мехом тапочках резвым пуделем вбежал Герман Ильич. Широко расставив короткие кривые ноги, он в правой руке держал занесенный над головой топорик для разделки мяса, а в левой включенный портативный магнитофон.
Порублю, суки! Поруб-лю-ю! кричал он писклявым голосом, страшно вращая зрачками и потрясая топориком. Мою элитную квартиру в кабак, забегаловку, в притон превратили. Не позволю, не потерплю!
Шурпетка от неожиданности выронила из задрожавшей руки фужер. Он ударился о край стола, осколки с красным вином обрушились на ковер, впитавшись, как в губку.
Ах, вы змеи подколодные, гадюки ядовитые! распалялся ветеран. Пригрел на груди, и дом, и богатство все хотел отдать. Значит, отравить, угробить меня решили, клопы, вши, слабительное, мышьяк Курицы безмозглые, я вас насквозь вижу. Хотели надуть, обвести меня вокруг пальца, заморить голодом и прихватить кровью и потом нажитое имущество и квартиру. Кукиш вам с маком, не на того нарвались! Никто еще опытного чекиста, майора госбезопасности не сумел провести. Мне не было равных в борьбе с разными сектами адвентистов, иеговистов, баптистов и прочих шарлатанов агентами влияния из ЦРУ, Моссада и других спецслужб. Жалкие шмокодявки, на кого руку подняли, решили надуть. Это я вас надую, как резиновую куклу и упеку в каталажку, где вас, писаных красавиц-недотрог, будут на нарах драть, как сидоровых коз. Стоять, молчать! Завалю и пикнуть не успеете.
Застигнутые врасплох, Нина и Римма, закрывая лица руками от наступавшего с воинственным видом Жабрина, поднялись из-за стола. Один из фужеров опрокинулся, и вино кровавой струей потекло на палас. «Какие средства?» услышала в возникшей паузе свой вопрос, озвученный магнитофоном Шурпетка и тут же последовал уверенный ответ Сахно: «для травли крыс и мышей». «Он нас тайно записал», эта внезапная мысль парализовала их волю. Божий одуванчик превзошел их самые невероятные ожидания и прогнозы. Герман Лукич, чувствуя свое преимущество, распалялся.
Что, стервы, рты раззявили и глаза свои бесстыжие выпучили! Пьете за упокой раба божьего и харчи мои переводите? Как бы не так. Меня, бывшего секретного сотрудника, еще никто на мякине не провел, не таких пигалиц в бараний рог сворачивал. Все записал, слово в слово, как вы, гадюки ядовитые, на заслуженного человека покушение готовили. Ловко придумали, никто не докопается. Выкусишь Нинка, теперь, ни копейки не получишь! У меня в каждой комнате микрофоны. Позвоню в милицию и прокуратуру. Повяжут вас тепленькими и загонят на нары. Там будет, кому потешиться всласть, коль мною, зараза, пренебрегла, не захотела пожалеть и отблагодарить.
Ой, дедуля, мы же пошутили, а вы всерьез восприняли, первой пришла в себя и покаялась Римма. Немного вот выпили, и всякая чушь полезла в пьяную голову. Вам тоже винца марочного оставили для поднятия тонуса. Французы его, вместо воды пьют и поэтому долго и счастливо живут. Выпейте на здоровье и живите долго-долго, сколько Богу угодно. Простите нас, глупых.