Урок из истории извлекла. На призыв: «Продаются куры-несушки! Недорого по сто рублей штука», уже не реагирует. Лишь Дик грозно лает на тормозящую у калитке цыганскую птицевозку.
Она явственно представила сковородку с шипящей яичницей на шкварках и облизала губы. «Итак, решено, для начала приобрету с десяток кур-несушек. С квочкой и цыплятами возиться недосуг. подумала Дуня. Переплачу деньги за повзрослевших кур, зато долго ждать яиц не придется». Очень обрадовалась, когда на соседней улице послышался гул машины и донесся, усиленный репродуктором, зычный голос: «Продаются куры-несушки! Дешево, налетай!»
КАРП КАРПЫЧ
Редко кто из людей не увлечен каким-либо интересным занятием, своеобразным хобби. Доволен тот человек, кто нашел свое призвание в профессии, для кого труд не в тягость, а в радость. Тот же, для кого будничная монотонная работа в тягость, скрашивают досуг любимым занятием, будь то литературным творчеством, живописью, музыкой, театром, пением, коллекционированием монет, почтовых марок, самоваров, кулинарией, изготовлением поделок и т. д. и т. п.
Но более всего люди увлечены рыбной ловлей, охотой, сбором грибов, ягод и лекарственных трав. Очевидно в этом проявление знаний и навыков древних предков на генетическом уровне. Те, кого обуяли лень, равнодушие предпочитают праздно-паразитический образ жизни: развлечения, фуршеты-банкеты, азартные игры и распутство.
Степан Петрович Мамалыга, житель одного из крымских сел, до пенсии крутивший баранку, страсть как обожал рыбалку. При сове «рыба» (игра в домино не причем) его глаза лихорадочно блестели, сердце колотилось от нарастающего азарта. Наверняка, реакция генов с поры, когда волосатые предки камнями и палками забивали мамонтов, примитивными орудиями выуживали рыбу и лакомись медом диких пчел. Возможно, первый предок Мамалыги был рыбаком и Степан Петрович мог бы продолжить рыбацкую династию, но не привелось. На рыбный промысел не подался лишь потому, что детство и юность прошли в степном селе. Зато позже, приобретя подержанные «Жигули» копейку, названную владельцами роскошных иномарок «ржавым ведром с болтами», Мамалыга спозаранок выезжал на озеро, пруд или Салын-Сиваш, где водилась чуларка молодь пилегаса. Супруга Катерина не разделяла его увлечений, хотя любила рыбные блюда и наваристую уху.
Степан Петрович Мамалыга, житель одного из крымских сел, до пенсии крутивший баранку, страсть как обожал рыбалку. При сове «рыба» (игра в домино не причем) его глаза лихорадочно блестели, сердце колотилось от нарастающего азарта. Наверняка, реакция генов с поры, когда волосатые предки камнями и палками забивали мамонтов, примитивными орудиями выуживали рыбу и лакомись медом диких пчел. Возможно, первый предок Мамалыги был рыбаком и Степан Петрович мог бы продолжить рыбацкую династию, но не привелось. На рыбный промысел не подался лишь потому, что детство и юность прошли в степном селе. Зато позже, приобретя подержанные «Жигули» копейку, названную владельцами роскошных иномарок «ржавым ведром с болтами», Мамалыга спозаранок выезжал на озеро, пруд или Салын-Сиваш, где водилась чуларка молодь пилегаса. Супруга Катерина не разделяла его увлечений, хотя любила рыбные блюда и наваристую уху.
Багажник «Жигули» был забит разного рода рыбацкими снастями, удочками, спиннингами, путанкой, сетями, катушками с леской, пеналами с крючками и другими аксессуарами.
Покупка красной рыбы и черной икры на рынке дешевле обойдется, чем твои расходы на снасти, наживку, бензин, вместо напутствия с пожеланием богатого улова, упрекала скупая супруга.
Молчать, Катька! Куриными мозгами тебе не понять, какая это благодать рыбалка, заявлял пенсионер и отправлялся на очередную встречу с обитателями подводной стихии. Однажды из-за увлечения чуть не совершил ДТП. Азарт, нетерпение быстрее забросить крючки в воду, вынудили его превысить скорость. Едва не врезался впереди ехавший автомобиль. Затормозил в полуметре и призадумался: «Зачем каждый раз, сломя голову, ездить за десятки километров от села. Катька права, ведь это лишние затраты на горючее, да и время на дорогу имеет цену. Почему бы не устроить небольшой водоем на своем участке, тем более, что площадь в 15 соток и близость грунтовых вод позволяют? В любое время суток буду рыбачить».
На следующий день за две бутылки водки Мамалыга уговорил тракториста Игоря Чаркина отрыть котлован площадью шестнадцать квадратных метров и глубиной два метра. Тот ковшом экскаватора отрыл котлован, быстро заполненный родниковой водой. «Разводить рыбу с мальков хлопотная и долгая история, размышлял Степан Петрович.
Жди, когда вырастит, а порыбачить уже сейчас не терпится». Не мешкая, съездил в город на рынок, отыскал автомобиль с цистерной «Живая рыба». Купил по пять карасей и карпов, один из которых оказался зеркальным. Запустил в ведро с водой из той же цистерны.
Катерина сразу ощутила запахи рыбы и тины, образовалась:
Щас ушицы сварю, за уши не оттащишь.
Не сметь! Запущу в пруд, подрастет, когда и съедим.
Так она и так нормального размера, возразила жена и пояснила. Чтобы в организме не возникло дефицита йода, человеку положено в год употреблять не меньше 18 килограммов рыбной продукции.
Степан Петрович, разложив на пологом берегу рыбацкие снасти (таков был обычный ритуал), усердно колдовал над приготовлением приманок, прикармливал карпов и карасей вареной кукурузой, жмыхом подсолнечника, мамалыгой. Мечтал, чтобы рыба быстрее набрала вес, была ого-го!
Вскоре по расчетам Мамалыги из десяти карасей и карпов в пруде остался лишь один зеркальный Карп Карпыч. Рыбак ждал встречи с ним, как манны небесной. И однажды повезло. Поплавок заплясал на поверхности воды и резко ушел в глубь. Мамалыга затрясся от азарта. Подсек и по тому, как тугой натянулась леска и выгнулось удилище, понял, что попалась крупная рыба. Аккуратно, чтобы не сорвалась подтянул к берегу.
Вот так улов! Царский улов! как малое дитя, ликовал Степан Петрович, держа на крючке зеркального карпа с бликами солнца на чешуе. Рыба, выпучив глаза, жадно втягивала воздух дрожащими жабрами, сверкала чешуей своих доспехов.
Ага, попался Карп Карпыч?! радовался Мамалыга. Врешь, от меня не уйдешь.
Пахнущий тиной карп беззвучно шевелил губами. Рыбак с умилением взирал на добычу.
Он вспомнил сказку Пушкина о рыбаке и золотой рыбке, исполнявшей любые пожелания, и ласково произнес:
Эх, душка, спасибо, что порадовал, доставил удовольствие. Скажи, что-нибудь, вырази свои эмоции, исполни мои мечты?
Сделал паузу, но чуда не произошло. Мамалыга с досадой посетовал:
Рыбья твоя башка. И глухой, и немой, как старый пень.
Карп Карпыч беспомощно трепыхался на остром крючке. У рыбака сложилось впечатление, что он не издает звуков, не испытывает боли. Поэтому не торопился снимать его с крючка. Хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своей рыбацкой удачей.
В таком ликующем состоянии его застал сосед Иван Сорокин, вся родня которого испокон века слыла балагурами-затейниками.
В единственном экземпляре, усмехнулся Иван и сурово изрек. Напишу на тебя жалобу в общество рыболовов. Карп все же живое существо, ты его мучаешь, то поймаешь, то отпустишь. Все же, будь человеком, прояви милосердие. Бедный карп, ты же ему всю душу вымотал. Губы и рот крючком изорвал, не успевают заживать.То ловишь, то отпускаешь. Нашел себе глупую забаву
Откуда тебе знать, что у Карпа Карповича душа?
От верблюда. Ты настоящий садист. Тебя бы зацепить крючком за губы, то взвыл бы волком. Не мучай живое существо, иначе Господь покарает.
Мг, покарает. Выкусишь! Зачем тогда Господь дал человеку удочку? с лукавством спросил Мамалыга.
Затем, чтобы человек поймал рыбу и съел ее, а не мучил, как садист, ответил Иван.
У несчастного Карпа Карпыча из-за крючков челюсти распухли, рыло деформировалось и стало, как у дегенерата.
Рыло? хмыкнул Мамалыга. Рыло у свиньи, а у рыбы
Морда, подсказал Сорокин.
Не годится, морда у собаки. Мг, как же у рыбы называется эта часть? ломал он голову и предложил. Рыбье лицо.
Хорошо, согласился сосед. Жарять карпа или свари уху, а еще лучше отпусти в воду и впредь не мучай
Уха мне по барабану, процесс нравится. Испытываю радость, когда вытаскиваю добычу. Такой кайф, что ты себе и представить не можешь.
Э-э, дау тебя крыша поехала. Сходи к психиатру, а то накатаю жалобу в полицию за издевательство над карпом.
Жалуйся, хоть папе Римскому, возразил заядлый рыбак. Посуди сам, для Карпа Карпыча намного лучше несколько раз попасться на крючок, чем сразу оказаться на сковородке или в котелке с кипящей водой. Я его кормлю до отвала, поэтому пусть терпит, не клюет, другим уступает очередь.
Если там другие? засомневался Сорокин.
Я с ним не ради забавы вожусь, а для науки ихтиологии, с гордостью сообщил рыбак. С интересом читал книгу Сабанеева «Рыбы России» и тоже хочу, что-то новое открыть, внести свой вклад в ихтиологию.
Стремление похвальное, но не издевайся над карпом.
Мг, странный ты человек. Разве не знаешь, что в лабораториях ради науки препарируют лягушек, морских свинок, хомячков, а ты пожалел глухого и немого карпа.
На этот аргумент Иван ответил стишком: «Мамалыга папушой, у Степана хер большой» и с невозмутимым видом удалился.
Однажды, утром, выпив пол-литра сухого вина Каберне, Степан пришел на берег. Забросил леску с наживкой в воду и стал пристально наблюдать за поплавком из гусиного пера. Прошел час, за который стрекоза с прочными крылышка успела несколько раз совершить посадку и взлет с поплавка, но ни одной поклевки. «Неужели карп настолько сытый, что воротит морду от наживки? размышлял рыбак. Или обленился, возомнив себя царской рыбой».
Еще прошло полчаса, а поплавок замер, будто застывший не в воде, а в гипсе. Неожиданно черт принес Сорокина.
Степ, бросай это дохлое дело, пошли в бар, выпьем пивка с солеными сухариками. Угощаю.
Пока не поймаю Карп Карпыча, ни шагу отсюда, твердо произнес Мамалыга.
Тогда слушай анекдот, предложил Иван. Сидят на берегу пруда в двадцати метрах друг от друга два рыбака с удочками. Они вытаскивает из воды карася за карасем, а у второго поплавок не шевельнется. «Вот незадача?» посетовал неудачник и, подойдя к рыболову, спросил. На какого живца ловишь, любезный?
На дождевого червя.
Так и я на червя, но не берет. Может у тебя место прикормленное, клеевое?