А мистер странноватый Макангус только и знает, что пританцовывать, то в одну сторону, то в другую. Нет! выразительно воскликнул отец Джордан. Нет! Не могу поверить, что кто-то из них И однако же
Все равно улавливаете запах зла?
Уже начал спрашивать себя, не является ли это лишь плодом воображения.
Возможно, согласился Аллейн. А вот я постоянно спрашиваю себя, уж не нагородили ли мы целый ворох фантазий вокруг обрывка бумаги, зажатого в руке убитой девушки. Но с другой стороны Понимаете, у всех вас были посадочные талоны перед посадкой на борт. Ну, по крайней мере, должны были быть. Могло ли один из потерянных ваш, к примеру сдуть ветром через иллюминатор и унести на причал, где бы он попал в ее руку? Нет. Потому что все иллюминаторы задраены, так бывает всегда, до тех пор, пока судно не отплывет. Давайте немного прогуляемся, согласны?
И они двинулись по палубе вдоль левого борта. Дошли до небольшого выступа перед моторным отсеком и остановились, пока Аллейн раскуривал трубку. Ночь выдалась очень теплая, но затем потянуло ветерком, и корабль словно ожил. Откуда-то доносился высокий бренчащий звук.
Кто-то поет, произнес Аллейн.
Нет, думаю, просто ветер свистит в оснастке. Кажется, так называют эти веревки? Интересно знать, почему.
Да нет, вы послушайте. Теперь звучит четче.
Да, так и есть. Кто-то поет.
То был высокий довольно нежный голос, и исходил он, судя по всему, откуда-то из пассажирского отсека.
«Сломанная кукла», пробормотал Аллейн.
Странный выбор, старомодная песенка.
Настанет день, и еще пожалеешь,
Что бросила сломанную куклу
А затем мелодия словно испарилась.
Замолчали, сказал Аллейн.
Да. Послушайте, может, все же стоит предупредить женщин? спросил отец Джордан, когда они двинулись дальше. До наступления крайнего срока?
Пароходная компания против, и капитан тоже. А мое начальство просило по возможности уважать их желания. Считают, что женщин надо защищать так, чтобы они этого не заподозрили. Для них же будет лучше. А этот Мэйкпис, похоже, толковый и надежный парень. Так что, думаю, ему рассказать можно. Он с радостью станет защищать мисс Кармишель.
Пароходная компания против, и капитан тоже. А мое начальство просило по возможности уважать их желания. Считают, что женщин надо защищать так, чтобы они этого не заподозрили. Для них же будет лучше. А этот Мэйкпис, похоже, толковый и надежный парень. Так что, думаю, ему рассказать можно. Он с радостью станет защищать мисс Кармишель.
Словно подражая капитану, отец Джордан заметил:
Значит, у нас остаются Дейл, Мэрримен, Кадди и Макангус. Но затем, в отличие от капитана, он добавил: Полагаю, это возможно. Наверное. Священник опустил руку на плечо Аллейна. Вы наверняка сочтете, что я до смешного непоследователен вот стоит только начать вспоминать, тут он умолк ненадолго, а его пальцы так и впились в рукав Аллейна.
Да? спросил инспектор.
Понимаете, я священник, англо-католический священник. Я слушаю исповеди. Это мой скромный и в то же время удивительный долг. И всякий раз просто испытываешь потрясение, столкнувшись с неожиданным грехом.
После паузы Аллейн заметил:
Полагаю, то же самое можно отнести и к моей работе.
Какое-то время они шли в полном молчании, дошли до конца кормы, повернули назад, снова двинулись вдоль левого борта. Свет в салоне был выключен, под окнами на палубе залегли густые темные тени.
Ужасно так говорить, резко произнес отец Джордан. Но знаете, в какой-то момент мне вдруг захотелось вместо того, чтобы пребывать в столь мучительной неуверенности, точно знать: этот убийца здесь, на борту. Он шагнул в сторону и присел на краешек кнехта под верхней палубой. Палуба эта отбрасывала глубокую тень. Казалось, он провалился в темноту, словно в люк.
Ма-ма!
Голосок пискнул прямо у него под ногами. Священник так весь и сжался, и застыл.
Боже милостивый! воскликнул отец Джордан. Что же я наделал!
Судя по звуку, сказал Аллейн, вы вроде бы наступили на Эсмеральду.
Он наклонился. Пальцы нащупали кружево, твердую поверхность под ним и что-то еще.
Не двигайтесь, велел Аллейн. Одну секунду.
И он достал из кармана тоненький, словно карандаш, фонарик. Посветил. То была миниатюрная копия карманного фонаря, которым пользовался капрал полиции Мойр.
Я что, ее сломал? с тревогой спросил отец Джордан.
Она уже была сломана. Вот, смотрите.
И действительно. Шею свернули с такой силой и яростью, что Эсмеральда улыбалась теперь над левым плечом под каким-то невероятным углом. Черная кружевная мантилья была изодрана в клочья, обвязана вокруг шеи, на груди лежала россыпь оторванных изумрудных блесток и одинокий смятый цветок гиацинта.
Ну вот, ваше желание сбылось, пробормотал Аллейн. Убийца точно на борту.
Капитан Баннерман провел пальцами по светлым выгоревшим волосам и поднялся из-за стола.
Сейчас половина третьего, сказал он. И, несмотря на то, что выпил я за ужином достаточно, хотя лучше бы не пил вовсе, мне просто необходимо глотнуть спиртного. Чего и вам советую, джентльмены.
Он выставил на стол бутылку виски и четыре стакана, стараясь при этом не прикасаться к большому предмету, который лежал у него на столе, прикрытый газетой.
Чистый? спросил он. С водой или содовой?
Аллейн и отец Джордан попросили с содовой, а Тим Мэйкпис с водой. Капитан предпочел неразбавленный виски.
Знаете, сказал Тим, как-то до сих пор не могу оценить ситуацию. Слишком невероятна, чтобы в нее поверить.
Я тоже не верю, подхватил капитан. Кукла это чья-то шутка. Мерзкая, злая и дурацкая шутка, это так. Но всего лишь шутка. И я, разрази меня гром, и в мыслях не могу допустить, что я везу на своем судне Джека Потрошителя! Нет уж, увольте!
Нет, нет, пробормотал отец Джордан. Боюсь, не могу с вами согласиться. Аллейн?
Полагаю, что вариант с шуткой возможен. При наличии человека, который мог такое выкинуть, а также с учетом всех этих разговоров об убийствах и прочих параллельных обстоятельств.
Ну, вот вам, пожалуйста! торжествующе воскликнул капитан. И если хотите знать мое мнение, долго искать этого шутника не придется. Дейл большой любитель всяких дурацких шуточек. Только этим и занимается. Сам в том признался. Готов поспорить на что угодно
Нет, нет, снова возразил отец Джордан. Я не согласен. Он не способен на такую некрасивую выходку. Нет.
Я тоже не согласен, сказал Аллейн. По моему мнению, в буквальном смысле слова никакая это не шутка.
Я тоже не согласен, сказал Аллейн. По моему мнению, в буквальном смысле слова никакая это не шутка.
Думаю, все мы заметили, начал Тим, что Ну, что мистер Макангус носил в петлице гиацинт.
Отец Джордан и капитан возмутились, но Аллейн остановил их, проговорив:
И что он уронил цветок, столкнувшись лбом с мистером Мэррименом. А мистер Мэрримен подобрал гиацинт и бросил его на палубу.
Ага! радостно воскликнул капитан. Ну, что я вам говорил? Все так оно и было.
Но где, спросил Тим, она оставила куклу?
На крышке кнехта. Посадила ее туда, когда получила телеграмму и, очевидно, просто забыла отнести в каюту. Именно там мы ее и нашли, буквально в трех футах от того места, куда Мэрримен бросил гиацинт. Как нельзя более кстати. Аллейн обернулся к Тиму. Насколько я понимаю, вы с мисс Кармишель первыми покинули компанию. И, наверное, перешли на правый борт, я не ошибся?
Тим слегка покраснел и кивнул:
Ну, да.
А не скажете ли вы, куда именно там направились?
Э-э нет. Вообще-то толком даже не помню. Так, где же мы остановились? Вроде бы чуть дальше от дверей, что ведут в пассажирский отсек. Там есть такая скамья
И как же долго вы там пробыли?
Ну, э-э
До тех пор, пока все пассажиры не разошлись?
А, ну да, конечно! Именно так.
Не заметили ли вы, как кто-то из них входил, и что еще важнее, выходил через дверь из этого отсека?
Э-э нет.
Джентльмены вашего склада, мягко заметил Аллейн, обычно не слишком наблюдательны, и точных свидетельств от них не добиться. Ну а уж когда влюблены, так тем более, становятся просто чертовски ненаблюдательны.
Что тут поделаешь.
Ладно, не важно. Думаю, я знаю, в каком порядке они расходились. Мистер Мэрримен, чья каюта первая слева в отсеке по правому борту, покинул компанию первым. Кстати, иллюминаторы его каюты выходят на левый борт, на ту же сторону выходит и та дверь в каютный отсек, которая была прекрасно вам видна. За ним последовал мистер Макангус, у которого каюта ровно напротив по коридору. Все остальные двинулись в противоположном направлении, скорее всего, прошли через другую дверь, которая находится по левому борту. Все, за исключением миссис Диллингтон-Блик и Обина Дейла, которые прошли внутрь через стеклянные двери в салон. Мы с капитаном Баннерманом немного поболтали, после чего он поднялся к себе на мостик. Затем мы с отцом Джорданом прошлись по палубе вдоль левого борта почти до самого конца, где находится некое подобие небольшой веранды. И где было темно и почти ничего не видно. Очевидно, именно в этот момент кто-то и свернул шею Эсмеральде.
Но как вы все это запомнили? изумился капитан Баннерман.
А как же иначе! Я ведь на задании, и запоминать это моя работа, Аллейн обернулся к отцу Джордану. Работа, которую следовало бы закончить до того, как вы двинулись обратно по палубе.
Вот как?
Разве не помните? Мы же слышали чей-то голос. И пел он «Сломанную куклу».
Отец Джордан прикрыл ладонью глаза.
Но это, знаете ли, просто чудовищно!
Похоже, он всегда поет, закончив свое черное дело.
Тут вдруг оживился Тим:
А знаете, мы с Джемаймой тоже слышали это. И звук доносился откуда-то поблизости, но с другой стороны. Мы подумали, это моряк, однако пел он как мальчик из церковного хора.
О, я вас умоляю! воскликнул отец Джордан и тут же осекся. Простите, добавил он. Глупое замечание.
Ну, вот что! сказал капитан и ткнул квадратным пальцем в газету на столе. Может, вы проведете эту работу по получению отпечатков пальцев? Как насчет этого?
Аллейн ответил, что непременно попытается, но особых результатов не ожидает, поскольку убийца, судя по всему, носит перчатки. Он осторожно снял газету, и вот на столе предстала огромная, нелепо улыбающаяся Эсмеральда со свернутой набок головой. В любом случае, заметил Аллейн, обрывки мантильи так плотно обхватывают шею, что возможные отпечатки, оставшиеся там, наверняка смазаны.