И гаджет, как назло, в рюкзаке остался. Чтобы добраться до него и позвонить да хоть в службу спасения, надо пройти через ЭТО! Ёшкин кот, что же делать-то? Притаившись в воде, я сжимала руками деревянный столбик и судорожно размышляла. Бежать! Без вариантов! Но куда?! На автостанцию, до которой километров пять по лесу, где водятся, как показывает практика, не только мелкие зверушки, но и особи покрупнее. А если чудище тоже решит поучаствовать в ночном марафоне? Куда мне босой и мокрой против этой лохматой громадины?
Мысли хаотично скакали: мои внутренние демоны наперебой выдвигали все более нелепые предложения, которые затем разметали в пух и прах, находя железобетонные аргументы. Я тем временем изображала русалку, обнимавшуюся со столбом под прикрытием деревянного настила, и молила небеса, чтобы незваный гость меня не заметил. Может, постоит и уйдет? На крайняк, рюкзак утащит ему, в отличие от белок, на него точно сил хватит. И пусть! Я даже гаджетом готова пожертвовать, лишь бы пережить эту ночь!
Прислушиваясь к каждому шороху, ждала, что доски вот-вот начнут скрипеть и прогибаться под тяжестью зверя, унюхавшего добычу, но ничего не происходило. Ужасный визитер, похоже, решил исследовать дом, а не террасу. А может, и нет, потому что никакого грохота из настежь открытой двери тоже не доносилось. То ли монстр к месту прирос, то ли он мне просто привиделся. Второе было предпочтительнее, но глазам своим я пока что верила, поэтому продолжала сидеть в воде и паниковать. Молча, дабы не привлекать к себе нежелательное внимание не поддающихся идентификации личностей. Вдруг гость человечинкой питается? Я на роль чужого ужина не подписывалась!
Минуты медленно текли, неизвестность давила, а мышцы сковывал холод. Решив, что без движения я тут окончательно околею, набралась смелости и выглянула из своего укрытия, чтобы тут же нырнуть обратно, ибо «плод моего воображения» никуда не делся. Он неспешно прохаживался по кухне, будто что-то искал, но делал это подозрительно тихо для своей комплекции. Понимая, что назад мне путь заказан, а до утра сидеть под мостками вряд ли смогу, я медленно поплыла к берегу.
Пять километров до города? Фигня вопрос! При таком-то мохнатом стимуле, облюбовавшем дом Миранды! Лишь бы не заметил движение в воде, не принял меня за щуку и не решил порыбачить!
Выбравшись из озера, я наскоро отжала футболку, чтобы не так сильно липла к телу, и, без конца озираясь, побрела к дороге. Мокрые ступни скользили по холодной траве, в кожу больно впивались мелкие камешки, обломки веток и прочий лесной мусор, но я не сдавалась. Сейчас, главное, добраться до людей и попросить помощи. Вздрагивая от любого треска, шелеста крыльев или крика ночной птицы, я без конца оборачивалась, ожидая погоню. Мне чудились чьи-то крадущиеся шаги, казалось, что я слышу тяжелое дыхание за спиной. Но стоило посмотреть назад, как наваждение отступало.
Просто лес, живущий своей ночной жизнью. Или не просто?
Не в силах бороться с накатившей паникой, я сдавленно всхлипнула и сорвалась на бег. Спотыкаясь и падая, поднималась снова, чтобы нестись сломя голову дальше. По кочкам и лужам, по мокрой от росы траве и дорожной грязи, в которой перемазалась с ног до головы. Я напоминала жертву маньяка, умудрившуюся вырваться из лап похитителя. Жертвой себя и чувствовала: заложницей собственного страха, который мешал не то что думать логически, но и нормально дышать.
Ощущение погони усиливалось, звук чужих шагов стал отчетливее. Или это были удары моего взбесившегося сердца? Я больше не оборачивалась, чтобы проверить догадку, боялась потерять драгоценные секунды. Размазывая по щекам то ли слезы, то ли грязь, повторяла как мантру:
«Только бы успеть, только бы не попасться»
И все-таки попалась.
Меня нагнали и схватили сзади, аккурат когда я чуть не упала, угодив в очередную колдобину, притаившуюся в темноте. Испуганно вскрикнув, забилась в чужих руках, попыталась укусить преследователя и даже ударила его пяткой. Судя по забористому ругательству, больно! Но хватку мужчина все равно не ослабил. Именно мужчина, а не чудище лесное, потому что руки, сжимавшие меня, были человеческие.
Тихо, тихо, зашептал он, удерживая меня от опрометчивых поступков. Это я, всего лишь я, Аля.
Аля? Услышав необычное сокращение своего имени, я замерла. Так называл меня только деверь Миранды. Значит, это он за мной гнался? Но почему не окликнул? Я же чуть кони не двинула от страха!
Джетт? пробормотала, впиваясь пальцами в его предплечья. Правда ты? Мне все еще не верилось. Глаза заволокла соленая пелена, губы задрожали.
Кто же еще может шататься в такой час по лесу, кроме лесника? пошутил он, согревая дыханием мой висок. Ну и кроме тебя, конечно, добавил с обреченным вздохом.
Смотрящий за Альва-Арной по-прежнему прижимал меня к своей груди. Судя по ощущениям к обнаженной. Я бы даже прониклась этой пикантной сценой, если бы не походила на вывалявшуюся в грязи свинку, которая, ко всему прочему, снова начала замерзать. И ладно бы только дрожала, так еще и зубы застучали, мешая излагать мысли.
К-как ты тут ок-казался? выговорила с усилием.
Случайно, буркнул он.
Я бы непременно развила тему, выясняя, почему по ночам лесник гуляет возле моего временного жилища, а не возле своего постоянного, но там же медведь! Которому тоже может приспичить пойти проветриться!
Джетт, там там
Белки? предположил он.
Я бы непременно развила тему, выясняя, почему по ночам лесник гуляет возле моего временного жилища, а не возле своего постоянного, но там же медведь! Которому тоже может приспичить пойти проветриться!
Джетт, там там
Белки? предположил он.
Да какие на хрен белки! вспылила я и, к собственному удивлению, даже ни разу не заикнулась. Там медведь! Или волк двуногий. В доме. Бежим скорей отсюда, пока он нас не засек. Я дернулась, намереваясь продолжать путь, но лесник не отпустил. Джетт, это не шутка. Он правда в доме. На кухне. Я видела.
Двуногого волка? Ирония его слов задела.
Нет! Твою бабушку! огрызнулась, раздражаясь. И тут же обругала себя за несдержанность. Кто в здравом уме в такое поверит? Надо было остановиться на версии с медведем. Прости, я просто испугалась сильно. Пожалуйста, давай уйдем куда-нибудь подальше. А?
Как пожелаешь, тихо сказал он, отпуская меня.
Без его объятий сразу стало очень холодно и неуютно. Я зябко поежилась и хотела уже сделать шаг, как была легко подхвачена на руки и крепко прижата к мужскому телу. Мокрая, грязная, напряженная, как пружина, а он будто не замечал всего этого! Или, наоборот, пытался успокоить и согреть?
Ты т-ты что? Дар речи снова дал сбой, вернулось заикание. Ты меня до города тащить соб-брался? От удивления я даже о медведе забыла, который, по-видимому, обо мне и вовсе не знал. Ну, или решил, что пустой дом со всякими вкусностями предпочтительнее охоты за перепуганной малявкой.
Мысль о еде заставила сглотнуть. Или дело было вовсе не в клубнике с мороженым, которая наверняка теперь достанется медведю? Даже при лунном свете я прекрасно различала мускулистую мужскую грудь с жутковатыми бороздами шрамов, бугрившихся под моими пальцами. Осознав, что поглаживаю лесника, ощупывая его старые раны, я покраснела. Счастье, что в это время суток все краски серы, и свидетельство моего смущения он вряд ли заметил.
Подожди, ты зачем развернулся? забеспокоилась я, когда Джетт пошел в противоположном городу направлении. Куда ты меня несешь?
Домой.
Нет! воскликнула в панике. Обняв его за шею, заглянула в глаза. Они странно мерцали в полумраке, но сейчас мне было не до этого феномена. Меня беспокоил твердолобый упрямец, с непробиваемым спокойствием шагавший к цели. И ведь даже не оступился ни разу! Хотя дорога напоминала минное поле: шаг вправо, шаг влево и ты по уши в грязи. В доме чудище! Я не сумасшедшая, поверь! И не под кайфом! Я его видела. Большое, черное, лохматое
Черное? переспросил он, прищурившись. На этот раз без тени иронии.
Да, Джетт! Черное! Ну, или темное. Огромная шерстяная образина. Ты знаешь, кто это? Медведь? Я права? Какая-то местная разновидность?
Разновидность, скрипнув зубами, подтвердил лесник и едва слышно прошипел: Мес-с-стная.
А
Дома объясню, бросил он, переходя на бег, будто сорок пять килограмм лишнего груза для него ничего не значили. У МЕНЯ дома, уточнил, свернув с дороги в лес.
Глава 3
Новый дом
Она еще и поет, пробормотал Джетт, переведя взгляд с двери ванной комнаты на лежавшего в коридоре пса, который тоже слушал гостью. С интересом и с удовольствием.
Опустив на лапы морду, Рэй время от времени дергал ухом, умудряясь попадать в такт веселой песенки из репертуара художницы. Она исполняла ее так бойко и заразительно, что не только пес, но и его хозяин проникся. Хотя у Джетта были и другие причины тут околачиваться, дожидаясь финала вокально-водных упражнений Алексы, которая, к слову, заканчивать не спешила.
Сам он принял душ минут за пять, наскоро переоделся и даже чайник успел вскипятить и порезать пиццу, разогретую в микроволновке. А голосистая птичка, забыв о времени, продолжала заливаться, принимая горячую ванну с травяными зельями, купленными у ведьмы. Происхождение ароматных настоек лесник ей, конечно же, не объяснял добавил в воду, что считал нужным, и отправил слегка захмелевшую мыться.
Хм а может, не слегка?
Все-таки стоило прислушаться к ее словам о неадекватной реакции на алкоголь и не вливать в замерзшую, как цуцик, Алю сто грамм коньяка для согрева. Как теперь ее из ванны доставать? И что с ней потом делать? Спать, судя по настрою, она не намерена. А вести с ней невинные беседы не способен уже он. Куда безопаснее для обоих будет отправить гостью вместе с едой в спальню, а Рэя посадить сторожить дверь от него. В противном случае получится, как напророчила Алекса, когда, морщась, заедала лимоном коньяк: привел беззащитную девушку домой, напоил и воспользовался ситуацией.
Но он ведь не такой!
Или все-таки такой? В обществе конкретно этой девушки Джетт в своей порядочности сильно сомневался.
Пока нес ее домой, используя для сокращения пути спрятанные в лесу порталы, едва сдерживался, чтобы не согреть Алю прямо на траве без всяких ванн, одеял и алкоголя. И только страх напугать ее останавливал его от этого безумства. Дрожащая, беззащитная, мокрая она так доверчиво к нему льнула, обнимала за шею и касалась щекой небритого подбородка, что его знаменитая выдержка трещала по швам.