Само собой, я поднял бокал. Не чокаясь.
Мы выпили.
Наивны гении или нет, но Ставрос-то в итоге вас переиграл, поскольку получилось все именно так, как он задумал. И ничего вы сделать не можете, поскольку вариант у вас есть только один полностью удалить игру. А этого игроки вам не простят, и «Файроллу» настанет если не конец, то что-то вроде того. Я уж молчу про вой в сети, погубленную репутацию и прочие радости подобного локального постапокалипсиса.
И да, Старик, кем бы он ни был, такого не простит.
Вот интересно он вообще всю правду про сложившуюся ситуацию знал? Вот так, чтобы всю?
А если не знал, но узнал? Скажем, от одной очень амбициозной сотрудницы, решившей сыграть не на стороне команды? Вполне логично, что с этого момента сотрудница сразу стала неприкасаемой, то есть словом ее уколоть можно, а чем-то другим ни-ни. Один из функционеров, тот, что умеет держать себя в руках, он кое-как с ней общается, а второй, тот, который поимпульсивнее, предпочел нахрюкаться вусмерть, лишь бы ее не видеть.
Не исключено, что сотрудница эта донесла до руководства не все, а только то, что знала, а потому было решено вызвать на ковер не только ее и функционеров, но и некоего человека, который тоже в курсе ситуации. Как свидетеля вызвать.
Очень может быть, что все не так. Но в принципе выглядят эти выкладки более-менее логично. И объясняют некоторые странноватые фразы из разговоров моих спутников.
Эй, ты еще со мной? отвлек меня от раздумий Зимин. Еще коньяку?
С тобой, сказал ему я. Будь уверен.
Я в этом и не сомневался, Зимин улыбнулся. Ты не гений, а потому точно знаешь, что лево это лево, а право это право. И ты всегда сделаешь правильный выбор, исходя из логики событий, а не каких-то мифических велений сердца.
Это так, подтвердил я. А что, гении не знают, где «лево» и где «право»?
Теоретически знают, Зимин снова налил в бокалы коньяку. Но поскольку они привыкли все подвергать сомнениям, то иногда им кажется, что все не так, как есть на самом деле.
Эту фразу я до конца не понял, а потому, распив с Зиминым еще один бокал, перебрался на другой ряд, закрыл глаза и моментально провалился в сон, глубокий и крепкий. Меня даже Танюша не смогла разбудить, когда принесли очередную еду, кормили здесь как в санатории. Она, заметим, сама мне что-то заказала и теперь деликатно трясла меня за плечо, но я просыпаться и не подумал.
Впрочем кто так будит? Вот когда мне зажали нос пальцами, то это оказало необходимый эффект, я сразу проснулся.
Вставай, боец, дружелюбно просипел Валяев, нависнув надо мной и источая крепкий запах перегара. Все, мы на земле Чехии, только что приземлились.
Да отпусти ты, я отцепил от своего носа его руку. Все, уже не сплю.
Это хорошо, одобрил он. Скажи Максу, чтобы он мне похмелиться дал. Может, он тебя послушает? Этот ферт бутылку зажал и стюардессе велел мне ничего не подавать, кроме минералки. И она его послушалась, представляешь? Слушай, давай даже так ты закажешь «соточку», а выпью ее я.
И не подумаю, я потер глаза. Во избежание. Там, дома еще ладно, а здесь лучше повременить.
Вы что, сговорились что ли? Одно и то же у всех на языке, насупился Валяев. Ох, изменился ты, Киф, изменился. Раньше-то по-другому себя вел, опасливо, а сейчас откуда что берется. Волю почуял?
Крайним быть не хочу, и не подумал пугаться я. Это все ваши дела, мне в них лезть резона нет. И еще не знаю, накой нас сюда вытащили, но с тобой похмельным мне будет все равно спокойнее, чем с пьяным. Ты знаешь, что нас сегодня ждет? Вот и я нет. Может выйти так, что нам друг друга поддержать надо будет, а значит, понадобится трезвый рассудок. У каждого.
Крайним быть не хочу, и не подумал пугаться я. Это все ваши дела, мне в них лезть резона нет. И еще не знаю, накой нас сюда вытащили, но с тобой похмельным мне будет все равно спокойнее, чем с пьяным. Ты знаешь, что нас сегодня ждет? Вот и я нет. Может выйти так, что нам друг друга поддержать надо будет, а значит, понадобится трезвый рассудок. У каждого.
Валяев тяжело вздохнул.
Потому и выпить хочется, оттого что непонятно, чего ожидать, он потер подбородок. Сказали, чтобы летели сюда, а что, как, почему никто не объяснил. Ладно, скоро узнаем. Да, слушай, что это за синеглазка с Вежлевой сидит? Хорошенькая!
Она с ней, поспешно сказал я. И еще я уже положил на нее глаз. Кто поспел, тот и съел.
Смешной ты, Валяев легонько хлопнул меня ладонью в лоб. Наивный. Когда меня такое останавливало? Другой разговор, что она с Мариной, вот это аргумент. По крайней мере пока.
Самолет остановился, до нас донеслись аплодисменты из салона эконом-класса. В этот же момент подал голос телефон Зимина, который он, судя по всему, и не подумал отключать.
Да? сказал он, поднеся его к уху. Хорошо. Хорошо. Понятно.
На этом разговор, собственно, и закончился.
Насколько «хорошо»? спросил у него Валяев. Более-менее «хорошо» или так «хорошо», что только пойти и повеситься в туалете?
Сложно сказать, ответил Зимин. Судя по тому, что сначала нас отвезут в отель, то более-менее. Но с учетом того, что велено к вечеру ожидать дальнейших указаний, то все не так и радужно.
Твою-то мать! Валяев глубоко вздохнул Ладно, нет повода не побриться и даже душ принять.
Мне стало не по себе. Танюше явно тоже. Влипла девчонка с нами за кампанию, а ведь она даже не при делах.
Все, пошли. Время дорого, у нас его осталось не так и много, Зимин поднялся с кресла. Машина ждет.
Перед тем, как отправиться к выходу, я залез в рюкзак, нашел там коробочку, достал из нее перстень с черным камнем и надел его. Не знаю, насколько он будет действенен здесь, но лучше с ним, чем без него. Спокойней как-то.
Глава восемнадцатая
в которой герой мало говорит, поскольку от него ничего и не зависит
Я, если честно, думал, что машина нас ждет у трапа. Ну, Зимин так уверенно это произнес, я даже подумал, что это будет прямо как в фильмах показывают. Ну вы меня поняли черный «Бентли» на взлетном поле, мы к нему подходим, я еще разок шлепаю Вежлеву по попке, на этот раз на глазах у пассажиров. Пусть завидуют у меня и «Бентли» есть, и вот такая женщина. Правда, в картину не до конца вписывались Валяев с Зиминым, но это не страшно. Мечты же? В них можно и без этой парочки обойтись.
Не-а, ничего такого. Собственно, и на взлетное поле нас никто не выпустил мы по «рукаву» в здание аэропорта прошли.
Хороший в Праге аэропорт, уютный, не то что в Барселоне, где можно марафонские забеги устраивать. Впрочем, в Чехии есть еще приятственнее аэропорты. Например в Пардубице. Там вообще все по-домашнему само здание размером где-то со среднестатистический московский магазин, если не меньше, и вокруг него березки растут. Я под ними как-то раз спал полдня, поскольку рейс задержали капитально. Собственно, я как раз тогда в Праге и побывал в первый и единственный раз. Меня на какой-то хоккейный чемпионат отправили, событие освещать. Просто спортивная редакция накануне мероприятия дружно в алкогольный клинч ушла, двоих даже госпитализировали с перепоя, и в результате Мамонт откомандировал репортаж делать именно меня. Он, вообще-то, сам хотел поехать, но у него то ли с паспортом не сложилось, то ли с визой.
Ох, «спортивники» потом на меня злы были! Даже побить хотели, но не поймали. Я в моменты серьезной опасности знаете, каким ловким и быстрым становлюсь!
С «Бентли» тоже не сложилось. Нас встретил славный микроавтобус, очень комфортный внутри. Мы с Танюшей это восприняли даже где-то с радостью, а вот Зимин и Вежлева нахмурились. Как видно, рассчитывали на что-то более статусное.
Безобразие, ворчал Валяев, усаживаясь в кресло. Докатились!
А чем он недоволен? шепотом спросила Танюша, усаживаясь рядом со мной на заднем ряду. Удобно же. И все поместились.
Она старалась держаться рядом со мной, видимо, насмотревшись на наших спутников во время полетов и наслушавшись их малопонятных для постороннего человека разговоров. Я, судя по всему, вызывал у нее наибольшее доверие из всей нашей дружной компании. Впрочем, разрешения сесть рядом со мной она все-таки у Вежлевой спросила.
Кто его знает? пожал плечами я. Может, его в микроавтобусах укачивает?
Да? Танюша посмотрела на потного краснолицего Валяева, которого несомненно начинало мучать похмелье. Какая неприятность. А у меня таблетки с собой есть от укачивания, может, предложить?
Погоди пока, посоветовал ей я. Успеется.
Микроавтобус тронулся с места, и я уставился в окно.
Мне нравился этот город. Не так, как Стокгольм или Мадрид, но нравился. Строгая архитектура, узкие улочки Старого Города, обилие мест, где можно вкусно поесть, опять же зоопарк тут хороший, даже с фуникулером.
А куда мы едем? подергала меня за рукав Танюша. Просто Марина Александровна ничего по этому поводу мне не сказала, хотя я у нее спрашивала. В отель едем или еще куда-то?
Да и сам не знаю, повернулся к девушке я. Но ты не сомневайся, на улице спать не будем, это уж точно. Хочешь к окошку сесть?
Бедняжке явно было маятно, было заметно, что она уже сожалела, что вообще пустилась в это путешествие. Пусть отвлечется немного.
Да нет, не надо, Танюша грустно вздохнула. Вдруг я Марине Александровне понадоблюсь, чего туда-сюда скакать?
Собственно, так и вышло.
Валяев, грустно провожавший глазами многочисленные вывески ресторанчиков, пивниц и пабов, вдруг что-то рявкнул на незнакомом мне языке.
Это по-чешски, верно истолковала мой взгляд, брошенный на него, Танюша. Он сказал, что не худо было бы припасть к истокам местной культуры.
Проще говоря похмелиться, хмыкнул я.
Водитель невозмутимо что-то ответил, после чего Валяев совсем уж помрачнел.
Говорит, что остановки в пути не предусмотрены, немедленно перевела Танюша. Кстати, водитель не чех, явный немецкий акцент есть.
Танюша, садись рядом со мной, вроде как предложила Вежлева, но при этом в ее тоне ясно был слышен приказ. Что ты там все с Никифоровым трешься? Он не лучшая компания для такой девушки, как ты. Он тебя плохому научит.
Да-да, переводчица немного жалобно посмотрела на меня и перебралась к Марине.
Наверное, надо было бы уточнить, чему именно плохому я могу научить это безобидное создание, но я не стал. Надоели мне уже словесные пикировки за сегодня. К тому же, еще неизвестно, что нас всех ждет в ближайшем будущем, не исключено, что придется действовать сообща, так что потенциальные конфликты лучше оставить до возвращения домой.