Вот как она так делает? Только появилась, только прикоснулась и все, меня нет. Причем если сначала я хоть какое-то время мог держать эмоции в узде, то сейчас я сломался сразу, моментально. Нет, почти все настоящие женщины такое умеют проделывать с нашим братом, но тут-то это принимает гипертрофированную форму.
Я ее боюсь. И еще пока ее рядом нет, я понимаю, что черту переходить нельзя, за ней находится что-то такое, о чем даже думать не стоит. Но это пока ее рядом нет. А стоит ей только появиться, меня просто тянет пересечь эту черту, и пофиг, что будет дальше.
Вывод надо, отправляясь в административное крыло, непременно носить на пальце перстень, что мне Старик подарил. Крышу у меня все равно сносить будет, это факт, я словно отравлен этой Дарьей, но, возможно, у нее самой хватит ума не трогать меня, когда заметит украшение с пепельно-черным камнем. Ну или инстинкта самосохранения. В прошлый раз сработало.
И все-таки кто же она такая? Или что она такое?
Тьфу, бред какой в голову лезет.
Из лифта я вышел в растрепанных чувствах и сообразил, что испытания мои еще не кончились. Из огня, да в полымя, в приемной ведь меня поджидает босс локации железобетонная Елиза Валбетовна. Так сказать оборотная сторона монеты. Ее я тоже боюсь, но не вожделею.
Я выдохнул воздух, дернул на себя дверь и понял, что пророка из меня не выйдет. Елиза это было бы меньшее из зол.
Вот так сюрприз, Старик, как всегда, элегантный и добродушный, отпил кофе из фарфоровой чашечки и дружелюбно улыбнулся. Мой юный друг, ты здесь каким ветром? К Максимилиану пришел?
Он еще раз припал к чашечке и поставил ее на блюдечко, которое держала Елиза Валбетовна, стоящая рядом с ним по стойке «смирно».
К нему, подтвердил я. Ой, извините. Добрый вечер.
Добрый, добрый. Старик погладил Елизу по щеке. Спасибо, девочка моя.
Не знаю почему, но я был уверен, что такой трюк не позволит себе ни один человек из живущих на Земле. Даже ее собственный отец, который, если верить рассказам Зимина и Валяева, был дядькой жестким и бескомпромиссным. Я лично ее боялся с первой встречи. Реально боялся. Это же не женщина, это машина смерти.
Однако же вот случилось такое. Теперь я видел в этом мире все.
Киф, а ты кофейку не желаешь? заботливо спросил у меня Старик. Элли сварит. Она прекрасно варит кофе, можешь мне поверить. Хотя чего тут странного. Знал бы ты, сколько времени она провела на Мартинике в частности и на островах Караибского моря в целом. А там кроме рома и кофе пить больше и нечего.
А оранжад? зачем-то спросил я. В романах о тех местах герои всегда пьют оранжад.
Вранье, отмахнулся Старик. Лимонад еще туда-сюда, но на самом деле и это был еще тот горлодер. Кислятина невозможная, и желудок от нее слабило невероятно. Прости за подробности, Элли.
Не стоит, Елиза Валбетовна мрачно глянула на меня. Особенно если учесть, что это все правда. Никифоров, ты будешь кофе?
По ее тону было понятно, что соглашаться не стоит. А если я это сделаю, то в следующий раз меня распластают на столе и вольют в глотку зараз литров пять раскаленного как лава ароматного напитка, чтобы я либо лопнул, либо захлебнулся.
Нет-нет, тут же ответил я. Воздержусь. А Максим Андрасович у себя? Он вроде должен меня ожидать.
Так пойдем, посмотрим? тоном заговорщика предложил мне Старик. Ввалимся к нему, как черт к монаху, и посмотрим, чем таким он там занимается.
Елиза поправила прическу, глянула на селектор и опустила глаза в пол. Понимаю. Вроде, как и предупредить бы, но не судьба. Свой деловой костюм всегда ближе к телу.
Ну если как черт к монаху сказал я и в очередной раз мысленно врезал себе затрещину за то, что мелю лишнее. Почему нет? Хотя я всегда предпочитаю предупредить о своем приходе. Кто знает, что тебя ждет за дверью чужого кабинета? Может, такое, что лучше бы и не видеть?
Например? тут же спросил Старик.
Ну, не знаю призадумался я. Может, он там движения Элвиса Пресли разучивает или паззл собирает. Вроде бы ничего особенного, но не все любят, чтобы их слабости кто-то знал.
Мне нравится этот парень, сказал Старик Елизе. Он молодец, молодец. Остальные чего-то мямлят, всегда идут в кильватере, а этот нет. Он бунтарь, он не такой, как все. Елиза, я вот иногда думаю, глядя на него уволить бы процентов восемьдесят бездельников, что просиживают штаны в этом здании, и набрать вот таких, как он молодых, языкастых, не боящихся рушить стены лбами. Как бы было хорошо, да? Нет, я определенно рад, что познакомился с этим юношей.
Елиза кивнула и бросила взгляд в сторону. Оказывается, здесь были не только мы одни. За шкафом, буквально вжавшись в стену и делая вид, что они ничего не видят и не слышат, судорожно листали документы, находящиеся в «короновских» папках, две юных девушки сотрудницы.
Блин, теперь точно надо держать ухо востро. Крепко меня Старик своими словами подставил, крепко. Они станут известны коллективу уже сегодня, за ночь обрастут подробностями, а завтра все будут говорить о том, что я подбивал шефа всех нахрен уволить. Знаю я, как сплетни эволюционируют, не раз подобное наблюдал.
Вот зачем ему это?
Итак, Старик лукаво улыбнулся и взялся за ручку двери. Три, два, раз.
Слава богу, Зимин не вертел тазом в стиле «короля рок-н-ролла», не собирал паззл и не бегал по кабинету голым. Он сидел за столом и что-то писал.
Ну вот, одобрительно сообщил мне Старик. Неправ ты оказался, дружок, ничем предосудительным наш Максимилиан не занимается. Не подтвердились твои предположения.
Да что такое! Теперь я и тут попал.
И в мыслях не было, бодро заявил Зимин. Готовлюсь к собранию, подвожу итоги, суммирую, анализирую. Все, как было приказано.
Мой маленький солдат! одобрительно произнес Старик. Ты все тот же Максимилиан, несмотря на этот костюм, этот кабинет, этот стол. Верный, несгибаемый и непобедимый Максимилиан.
Зимин сжал ладонь в кулак и приложил ее к сердцу.
Ну и ладно, лукаво улыбнулся Старик. Пойду дальше, посмотрю, чем вы живете. С вами все ясно, а вот с остальными нет. И в каверны надо наведаться, с Ильей пообщаться.
В подвалы, поправил его Зимин.
Да-да, кивнул Старик, поворачиваясь ко мне. Вот что, друг мой. А приходи-ка и ты завтра на собрание. Как мне думается, тебе будет полезно там поприсутствовать. Там соберутся главы отделов, люди, которые определяют жизнь проекта здесь, на этой части суши. Ты, по сути, один из них. Печатное слово великая сила, и она в твоих руках. Не в моих, не в его, а в твоих.
Собрание? только и смог произнести я.
Да, подтвердил Старик. Максимилиан, введи Харитона в курс дела.
И он вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
Зимин издал что-то вроде немого вопля и рухнул в кресло.
Макс, клянусь, я ничего такого не говорил, сразу же произнес я. Слово даю!
Даже не сомневаюсь, губы Зимина скривились в усмешке. Да ты не волнуйся, все в порядке. Что я, что Кит, мы знаем эти его трюки. Он такое любит.
Трюки! я тоже плюхнулся в кресло. Трюки! Чуть не поседел.
Терпи, посоветовал мне Зимин, доставая сигару из ящика стола. Всякое случается. Неврастеникам тут не место.
При чем тут это? возмутился я. Просто
А просто что? Руководство просто мило развлекалось, шутило шутки и изволило всех разыгрывать. Он ведь все делал с улыбкой, которая уведомляла окружающих о несерьезности происходящего.
Правда, окружающие не всегда это понимали. Или не понимали вовсе.
То-то, Зимин раскурил сигару. Пороховая бочка, однако.
Постой, а собрание? с облегчением спросил я. Это тоже шутка была?
А вот это уже была самая что ни на есть правда, Зимин с видимым удовольствием пыхнул сигарой. Кто же такими вещами шутит? Это же не просто так собрание, там все высшее руководство «Радеона» будет стратегию на сезон весна-лето этого года вырабатывать. Может, и из акционеров кто подъедет.
Да что мне там делать-то? изумился я, причем без какого-либо наигрыша. Мне-то что?
Нет, я мог прямо сейчас выдать с пяток вариантов, зачем я мог понадобиться там Старику, но ни одного по-настоящему полезного в разрезе бизнеса среди них не было. Скажем честно я и горстка моих людей в масштабах компании, по сути, никто. Нас все равно что нет. Собственно, в свое время контрольный пакет акций «Столичного Вестника» вот этот самый Зимин купил на ходу, без ритуальных бизнес-процессов. То есть долгих встреч, торга и всего такого. Просто купил и все. Потому что так ему было удобнее со мной общаться.
Я карманный писака из карманного издания. Ну да, а что себе самому врать? Это жизнь. И по этим же законам карманные журналисты не ходят на высокие собрания. Не по чину это им.
Да ничего не делать, по-своему воспринял мой вопрос Зимин, кладя ноги на стол. Сиди, молчи, смотри. Спросят ответишь. Ты человек опытный, словесного гороху всегда сыпануть сможешь.
Твоими бы устами проворчал я.
Да ничего не делать, по-своему воспринял мой вопрос Зимин, кладя ноги на стол. Сиди, молчи, смотри. Спросят ответишь. Ты человек опытный, словесного гороху всегда сыпануть сможешь.
Твоими бы устами проворчал я.
Даже не переживай неожиданно мягко, несвойственно для себя, произнес Зимин. Нет до тебя там никому дела. И потом Старик прекрасно знает, что ты можешь сказать и сделать, и что не можешь, так что сверхъестественного он ничего не устроит. А на остальных наплюй. Сейчас ты в фаворе, а не они, понимаешь? Потому пусть знают свое место. Ладно, все, закрыли тему. Ты чего хотел-то?
«Закрыли тему». Только открыли, на мою голову. Вот чего меня понесло к Зимину, а?
Зато теперь понятно, почему нигде никого нет. Старик вышел на прогулку, вот везде и пустота. Не хочет никто ему на глаза попадаться.
Да вот, я брякнул на стол перед ним папку с проектом и полез в карман за сигаретами. Тоже планы на весну. Хочу ивент провести, из разряда титульных. Взрослый такой, с призами, с массовым охватом.
Что ты говоришь! заинтересовался Зимин. А ну-ка, ну-ка! Слушай, массивный какой! Сразу видно работу профессионала.
Ну так, небрежно бросил я и щелкнул зажигалкой.
В последующие пять минут Зимин, зажав сигару в зубах, шустро переворачивал страницы, вскользь изучая схемы, графики, списки и все то, что еще понапихала в этот монументальный труд Ксюша. Картинки, которые я считал украшением сего проекта, он как раз пропускал.