Барон Гилмор, тихо и спокойно ответил ректор. Я бы попросил вас успокоиться.
«Гилмор Студент первого курса «дипломатов». Этого стоило ожидать».
Вспомнила тех, кому не поставила зачет. Этот Гилмор как раз был среди них. Все, как один грубые, наглые, искренне считающие, что все им должны.
Я опустилась на стул, сложила руки на коленях и приготовилась слушать.
Отец ученика тоже уселся, попытался взять себя в руки на лице вздулись вены. Глаза сияли светлым серебром. Мне показалось, что воздушник сейчас не сдержится и обрушит ураган, который попросту сметет университет!
Однако когда мужчина заговорил, в голосе были лишь спокойствие и презрение. Контраст между интонациями и внешним видом делал его еще страшнее.
Я обвиняю вашу преподавательницу в том, что она растлила и соблазнила моего сына, баронета Гилмора. Несовершеннолетнего, спокойно, брезгливо и даже как-то лениво заявил мужчина.
Что? я не узнала собственный голос. Ректор Швангау Вы же понимаете Бред полный. Когда бы я?.. Да и зачем?.. У меня есть жених, скоро мы
Госпожа Агриппа, ректор говорил спокойно, безучастно, но его глаза смотрели прямо в мои и япочувствовала силу, в которую вцепилась просто для того чтобы не потерять способности дышать. Обвинения очень и очень серьезные. Вы же понимаете, какое это пятно на репутации нашего учебного заведения.
И? я так и смотрела ректору прямо в глаза.
Я бы хотел предложить барону Гилмору относительно мирно разрешить конфликт. Никакой уголовной полиции. Мы университет и его сотрудники приносим все возможные извинения и барону Гилмору и его сыну, баронету. Вы, естественно, будете уволены.
С запретом на преподавательскую и целительскую деятельность, поспешил добавить барон.
Безусловно, ректор Швангау поднялся и чуть поклонился в сторону отца студента. Вы же понимаете
Сделала глубокий вдох. Настолько глубокий, насколько смогла. Выдох. Медленно. Осторожно. Стало легче. Чуть-чуть.
Чем вы думали, играя с судьбой несмышленого мальчика? Ему же только четырнадцать! с явным отвращением сказал барон. Вы омерзительны! Такая молоденькая и такая
Разгневанный отец не счел нужным договорить, и демонстративно направился к двери кабинета ректора.
Разгневанный отец не счел нужным договорить, и демонстративно направился к двери кабинета ректора.
Слезы предательски побежали по щекам, но я смогла. Смогла сказать. Глухо, но спокойно. Глядя в широкую, ненавистную спину:
Я требую открытого императорского разбирательства.
Что?! Да кто вы такая, чтобы иметь право на это? не поворачиваясь, насмешливо протянул барон.
Круглая сирота, родители которой признаны отдавшими жизнь за Империю, ответила я.
Но вы можете требовать императорского разбирательства, если речь идет о вашей жизни, ректор покачал головой.
Или чести, тихо сказала я.
Отлично, развернулся на каблуках барон. Тогда я распоряжусь, чтобы ваша преподавательница ждала начала разбирательства в камере Уголовной полиции. Там ей самое место. С проститутками!
Со всем уважением, барон, но этого не будет, отрезал ректор.
То есть
Моя сотрудница пусть и отстраненная от преподавания на время разбирательства проведет время под домашним арестом на территории Академии.
Вы бы лучше за свое место переживали, а не за вашу совратительницу.
Гилмор, тяжело проронил ректор, должен напомнить, что мои заслуги перед троном ничуть не меньше, чем ваши. И в конечном итоге, разбираться во всем будет его величество. Если императору будет угодно освободить меня от занимаемой должности так тому и быть. Тем не менее, я буду настаивать, чтобы с госпожой преподавательницей беседовал Фредерик Тигверд. Лично. А не принц Тигверд или милорд Милфорд. Они, насколько я помню, ваши близкие друзья еще с военной академии?
Воздух между магами превратился в пар. Глаза ректора вспыхнули синим. Это былокрасиво.
Да как вы смеете! Мало того, что в вашем университете было совершено преступление по отношению к моему сыну, так вы еще и пытаетесь обвинить меня в попытке использовать личные отношения с целью подтасовки очевидных фактов? И без того слишком очевидных! Можете быть уверены, в этом нет необходимости!
Барон Гилмор вышел, громко хлопнув дверью.
Да Дела посмотрел на меня ректор.
Я опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Может быть, вы и правы, неожиданно тихо сказал Швангау. Хотя для вас проще было бы уехать сразу. Я думал предложить вам денег. Выбрать мир, в котором вы могли бы начать новую жизнь раз уж так получилось.
Я отрицательно замотала головой.
Ректор о чем-то тяжело вздохнул и проговорил:
Рене, идите к себе. И постарайтесь ни о чем не думать.
С трудом поднялась.
Мужчина протянул мне платок. И приказал:
Спину ровно. Решили сражаться за свою честь и достоинство боритесь до конца.
Я вышла из кабинета, сжимая платок в кулаке. Пересекла приемную. Вышла под обстрел взглядов коллег. Генри!
Генри прижалась к любимому плечу.
Госпожа Агриппа, раздался над головой холодный голос. Вы должны понимать, что в связи со сложившимися обстоятельствами, я не имею возможности сохранять данные вам ранее обязательства.
Что? медленно подняла голову, чувствуя, как от меня осторожно, но настойчиво отстраняются.
Женщина, которая за моей спиной затеяла любовную интрижку с мальчишкой-студентом, не может быть моей женой, отрезал жених.
Вот как проговорила я.
Что тут происходит? раздался за моей спиной голос ректора Швангау.
Уже ничего. Простите, сказала я, сняла кольцо с пальца и отдала преподавателю истории.
Я понимаю, почему здесь присутствует госпожа Агриппа, голос ректора был очень и очень недовольным. Но вот присутствие остальных коллег для меня необъяснимо. В чем дело, господа и дамы?
Короткие поклоны и все разбежались древесными туканами. Включая моего бывшего жениха.
Пойдемте, я провожу вас, сказал ректор.
Спасибо.
Держитесь.
Он предложил мне руку, о которую я оперлась.
Бывают дни, шепнул он мне. Когда кажется, что все рухнуло. Но надо помнить и это тоже пройдет. Придет время начнется что-то новое.
А у вас У вас были такие дни?
Да. Были грустно улыбнулся он, смотря куда-то перед собой.
И что вы делали?
Да что только я не делал. Выл. Пил. Дрался.
Стало легче?
Нет, честно признался он. Но так прошло какое-то время. Я тогда никого не убил смог. До сих пор невероятно горжусь собой, между прочим.
Простите меня, проговорила я.
За что?
Подвела университет. Теперь будет скандал?
Будет. И я, все обдумав, решил сделать его грандиозным.
Я вздрогнула.
Не можешь контролировать безобразие возглавь его.
Мы дошли до корпусов, где жили преподаватели. Я обратила внимание, что по дороге нам никто не попался. Всех как ветром сдуло. Лишь все время казалось мелькают огненно-рыжие всполохи. То тут, то там.
Ректор Швангау поклонился:
Рене Я не могу вам гарантировать, что вы не пострадаете в результате всей этой истории, но одно я вам обещаю: все причастные будут наказаны.
Спасибо.
Он развернулся и направился прочь.
Чуфи!
Я лежала на кровати, не раздеваясь, и смотрела в потолок. Жаль, что сейчас начало лета, а не поздняя осень, когда рано темнеет. Черной кошкой тьма проникла бы в комнату, смешалась с болью в сердце. И может быть, стало бы легче.
Чуфи, свернувшись калачиком, лежала рядом. Повернулась лицом к ней и вздрогнула. Ярко-изумрудные лисьи глаза полыхали гневом!
Дружочек мой Уж ты бы вцепилась кое-кому в филейную часть! Да, рыжик?
«День, когда все рухнуло» так это назвал наш ректор. Интересно, а как это было в его жизни? Странно, но за те два года, что я его знаю, он впервые показался мне живым человеком. Не бездушной мраморной статуей с синими глазами. Я так его воспринимала с того самого момента, как маг представился на общем собрании кафедр.
Его величество после какой-то темной истории связанной с покушениями на его старшего сына, принца Тигверда оказался настолько не доволен работой магов, что всех наших старичков сместили.
Интересно, почему все это время он казался мне таким? Это же не так. Он Сильный. Справедливый. Нуобъективно.
В университете я оказалась благодаря милорду Ирвину, главному целителю его величества. Учитель старался во время поездок по стране, куда его время от времени заносило по службе, отбирать для обучения истинных целителей. Людей, наделенных даром врачевания.
И если наставник чувствовал одаренного человека, его бирюзовые глаза загорались. В результате потенциальный целитель всегда оказывался в столичном университете. Целителю Ирвину было все равно имперец это или гость из другого мира, мужчина или женщина.
Последнее было особенно занятно, ибо до последнего времени женщины Империи могли получать лишь домашнее образование. Обучение их в академиях или университетах рассматривалось как нечто неприличное и уж тем более никому ненужное. Говорить о таком вопиющем факте как женщина-преподаватель вообще не приходилось.
Если это был, конечно, не факультет целителей.
Один раз предыдущий ректор университета тот, что был до ректора Швангау попытался объяснить милорду Ирвину Лидсу, что он не прав. И девок в университет тягать не надо непристойность одна с них. Целитель Ирвин посмотрел на аристократа и тот пару дней промаялся с острым расстройством всего пищеварительного тракта.
Потом было громкое разбирательство. Ректор пытался доказать, что Ирвин Лидс нарушил клятву целителей намеренно причинил вред здоровью. Ни один независимый эксперт так и не нашел состава преступления. Еще бы! Учитель гений. У меня самый лучший наставник!
С тех самых пор целителю Ирвину никто и никогда не указывал, кого брать в университет, а кого нет. К его студенткам всегда относились с почтением. То есть не трогали. Но этодорогого стоит.
Наш выпуск был очень сильным и дружным. Доучившись, мы разъехались по империи. Большая часть целителей, конечно, была приписана к армии. Несколько девочек организовали в Роттервике и четырех столицах провинций помощь для беременных. Под личным патронажем императора Фредерика. Целитель Ирвин лично пробил для клиники все условия. А несколько человек включая меня остались преподавать в Университете.
Уговаривали же меня девчонки к ним пойти. В столичную клинику. А я слезы снова полились, но тут же были старательно вылизаны горячим языком.
Чуфи
Ирвин попросил остаться в университете. Его слово для меня было больше, чем закон. Странно, но никто из наших целительниц, включая меня, никогда не был в него влюблен. Не страдал, ни вздыхал Даже в голову не приходило, потому что он был для нас всем.