Анатолий ХРУЛЁВ,генерал-лейтенант, командующий 58-й общевойсковой армией.
Есть известная поговорка о том, что генералы всегда готовятся к уже прошедшим войнам. Это софистика. Опыт всех войн второй половины XX века показывает, что только правильно и своевременно сделанные выводы из прошедших войн, извлечённые и усвоенные их уроки позволяют одерживать победы. Самое худшее это как раз не сделать выводов из прошедших компаний, не извлечь уроки из проведенных войн. За такое беспамятство придётся отвечать повторением ошибок в ещё большем масштабе и с куда более трагичными последствиями. Поэтому хотел бы остановиться на итогах и уроках конфликта в Южной Осетии, участником которого я был, командуя 58-й общевойсковой армией.
Если анализировать конкретные составляющие проведённой операции, то стоит отметить прежде всего управление войсками и боеготовность.
Офицерский состав на тот период уверенно руководил своими подразделениями и частями, был готов к выполнению боевых задач. Кроме того, было проведено предварительное и продуманное планирование. Присутствующий здесь генерал Рукшин хорошо знает детали этой работы, которая была проведена ещё в его бытность начальником главного оперативного управления. Ничего нового в эти планы после смены руководства Генерального Штаба внесено не было, поэтому все командиры хорошо знали свои задачи и были готовы их выполнять.
Кроме того, мы проводили учения по всем вариантам развития ситуации на этом направлении. Представители Генштаба приезжали посмотреть, как проводятся эти учения, но наш опыт так и не был перенят. А ведь там как раз отрабатывались действия усиленных батальонно-тактических групп по отдельным направлениям, что до сих пор является камнем преткновения для бригад «нового облика», отрабатывали действия в условиях отсутствия сплошной линии фронта, что теперь пытаются выдать за «ноу-хау» реформы, а также многое другое.
Отдельная проблема обучение и подготовка личного состава. На тот момент личный состав служил уже полтора года, обученность и слаженность действий экипажей и подразделений, их управляемость находились на высоком уровне. Сейчас срок службы в армии сокращен до года, за такое время невозможно добиться хороших результатов, что, в случае ведения боевых действий, означает большие потери личного состава. Но ведь нельзя, прикрываясь политическими лозунгами, приносить в жертву необученных солдат. Если призывник половину своего срока службы, шесть месяцев, находится в учебном подразделении, а шесть месяцев в войсках, это значит, что в период увольнения и призыва все наши части небоеспособны. Просто потому, что половина личного состава необученные призывники.
Не менее важно сказать и о материально-техническом обеспечении. Оно было сделано с объединением тылового и технического обеспечения в одном районе под руководством заместителя по тылу. И это дополнение полностью оправдало себя, причём в сложнейших условиях, когда боевые действия армии нужно было обеспечивать за Кавказским хребтом, по трудным горным дорогам и чрезвычайно растянутым коммуникациям, в условиях встречной эвакуации мирных жителей. Зачем нужно было рушить эту систему, я не понимаю.
Об аутсорсинге. Его начали обкатывать при мне ещё на 33-й Ботлихской горной бригаде. Сколько денег туда вложили! Я хорошо помню, как содержание бригады взлетело на порядок каждый месяц на «аутсорсинг» уходило семь миллионов рублей! Тогда три месяца поиграли в эти игры и бросили. Поняли, что никаких денег на такие эксперименты не хватит.
Отдельно должен сказать о медицинском обеспечении.
В мирное время это, прежде всего, профилактика и предупреждение заболеваемости личного состава. Теперь младший медицинский персонал в подразделениях сокращен, и, как следствие, наблюдается всплеск заболеваемости, вплоть до смертельных исходов. Не стоит обвинять в этом новую военную форму от Юдашкина, виноваты бездумные «реформаторы», сократившие медицинский персонал.
А в ходе боевых действий будет необходима квалифицированная медицинская помощь на поле боя с последующей эвакуацией раненых. Так вот, куда, в какие госпиталя, в руки каких врачей и медсестер попадут эти раненые? Ведь военная медицина это особая сфера здравоохранения, «гражданский» врач, даже очень хороший, здесь малопригоден, а система военно-медицинского образования уничтожается под корень. Медицинский «аутсорсинг» неприемлем для армии.
А в ходе боевых действий будет необходима квалифицированная медицинская помощь на поле боя с последующей эвакуацией раненых. Так вот, куда, в какие госпиталя, в руки каких врачей и медсестер попадут эти раненые? Ведь военная медицина это особая сфера здравоохранения, «гражданский» врач, даже очень хороший, здесь малопригоден, а система военно-медицинского образования уничтожается под корень. Медицинский «аутсорсинг» неприемлем для армии.
Это частные замечания, а главным и несомненным итогом конфликта стало отражение грузинской агрессии против Южной Осетии, осуществленное частью сил одной общевойсковой армии 58-й, во взаимодействии с воздушно-десантными войсками и авиацией.
К сожалению, бывшее военное руководство, стремясь скрыть собственные провалы, попыталось переложить на воюющую армию ответственность за все свои промахи и грубые ошибки. И это привело к тому, что реальная картина событий августа 2008 года была искажена. Одержанную победу выдали почти за поражение, а уже подготовленную к тому моменту реформу выдали за якобы «выводы» из конфликта в Южной Осетии. Пора, наконец, сказать правду и вернуть заслуженное признание солдатам, офицерам и генералам, одержавшим трудную, но уверенную победу над сильным противником, где немаловажную роль сыграли патриотизм, морально-психологический дух, верность присяге и идеалам страны, уверенность в своей правоте и готовность к подвигу.
Свой вывод из этого конфликта сделал и наш вероятный противник «дядя Сэм». Там в очередной раз убедились, что российские Вооружённые Силы боеспособны, обучены, с работающей системой обеспечения и обслуживания, что они могут уверенно решать поставленные задачи. Не исключено, что именно поэтому наши вероятные противники так горячо поддержали последующую военную реформу и переход к «новому облику», который привел к развалу и уничтожению нашей армии.
Здесь мы обсуждаем очень правильные вещи, но это частности. Мы ищем вероятного противника, и это правильно, но еще страшнее внутренние угрозы в государстве, о которых мы не говорим. Хотелось бы видеть стратегическое, научно обоснованное, а не «заточенное» под видение руководителя государства на период его руководства, развитие нашего государства: что мы хотим построить, к какому сроку и как? Какими силами и средствами? У нас этого нет. Нет научного обоснования, нет преемственности курса развития государства. Когда оно будет, когда люди во главе государства, назначенные или избранные, будут за это отвечать, и в последующем нести ответственность за свой период руководства, тогда у нас будет результат.
Андрей ЖУКОВ,доктор исторических наук, академик РАЕН.
Будущие военные технологии можно разделить по времени упреждения то есть ожидаемого времени их возможной практической реализации и поступления в войска соответствующих систем оружия. Выделяются три такие категории.
Категория «А». Ближайшие, почти завершенные, находящиеся, условно, на финишной стадии стандартного инновационного цикла, т. е. на этапе опытно-конструкторских работ (ОКР). Их массовое поступление в войска уже началось либо может начаться в ближайшие 57 лет.
Категория «Б». Среднесрочные, которые находятся пока на стадии фундаментальных исследований либо переходят на этап научно-исследовательских работ (НИР). Их операционная готовность может быть достигнута примерно до 2030 года.
Категория «В». Долгосрочные, находящиеся пока в состоянии гипотез, предположений, т. е. представляют собой, по сути, научную фантастику. Материализация подобных идей если и возможна, то не ранее 2050 года и далее, до конца века. Здесь важно обратить внимание на слово «научная» то есть эти гипотетические конструкции, хотя и выглядят фантастически, но не противоречат фундаментальным законам физики.
Использование технологий категории А в локальных вооруженных конфликтах можно видеть уже сегодня. Например, с начала 2000-х годов в бюджете Минобороны США фигурирует переходящая из года в год программа «Боевые системы будущего» (Future Combat System). Цель этой программы, а также множества сопутствующих подпрограмм объединение всех участников боевых действий в единую сеть, обеспечение на этой основе новых возможностей ведения войны, повышение боевой эффективности и мобильности войск и вооружений, вплоть до отдельных военнослужащих.
Главные направления во-первых, разработка методологии информационного обеспечения и управления войсками, особенно авиационно-космическими ударными группировками, т. е. реализация на практике давно укоренившегося в армии США принципа «си-куб-ай» (единства мониторинга, связи, управления и разведки), когда все информационные потоки «завязываются» в один узел, и управление боем осуществляется в реальном масштабе времени, дистанционно и из единого центра; во-вторых, создание новой роботизированной боевой техники (от беспилотных летательных аппаратов БПЛА, до управляемых на расстоянии роботов-«пехотинцев» и роботов-боевых машин); в-третьих разработка разнообразного ударного оружия высокой точности, действующего по принципу «выстрелил и забыл».
Главные направления во-первых, разработка методологии информационного обеспечения и управления войсками, особенно авиационно-космическими ударными группировками, т. е. реализация на практике давно укоренившегося в армии США принципа «си-куб-ай» (единства мониторинга, связи, управления и разведки), когда все информационные потоки «завязываются» в один узел, и управление боем осуществляется в реальном масштабе времени, дистанционно и из единого центра; во-вторых, создание новой роботизированной боевой техники (от беспилотных летательных аппаратов БПЛА, до управляемых на расстоянии роботов-«пехотинцев» и роботов-боевых машин); в-третьих разработка разнообразного ударного оружия высокой точности, действующего по принципу «выстрелил и забыл».