В гостиной даже телевизора нет. А в этой твоей малой библиотеке все книжки на английском. Я ничего не понимаю.
Дворецкий поднял брови.
Странно слышать, сэр. Но у вас довольно грамотная речь. Удивлен, что вы не владеете письменностью.
Макс махнул рукой.
Ладно, забей. Пойду снова картинки в ваших средневековых талмудах поразглядываю.
Это была единственная польза от малой библиотеки. Пара десятков ветхих томов с гравюрами и нарисованными вручную иллюстрациями. Некоторые были размером с обеденный стол. Но особенно запомнилась Максу старая книжка с пожелтевшими фотографиями. Какие-то мрачные дома, белые пятна, похожие на смазанных призраков, сидящие на стульях мертвые люди в одежде 19 века. Называлась она «Энциклопедия потустороннего» и была забита кроме всего остального портретами всяких колдунов, магов и экстрасенсов. Один из них нахмуренный джентльмен с вытаращенными глазами и бородкой клинышком уже пару дней не выходил у Макса из головы. Джентльмена звали Фредерик Стед, жил он полтора столетия назад и был фокусником и телепатом.
Макс повернул к библиотеке.
Постойте, сэр, внезапно поднял голову дворецкий. Если вам нравятся картинки, то я, возможно, смогу помочь. В подвале есть небольшой архив, где мы храним списанные издания. Там есть иллюстрированные альбомы. В том числе для детей вашего возраста и необразованных граждан. Полагаю, там же вы сможете найти букварь.
Чешуйчатый сноб явно издевался. Но подвал был хоть чем-то новым.
Ладно, веди к своему букварю.
Баллард выплыл из-за стола, прихватив фонарь.
Но, предупреждаю, сэр. Только архив. Не пытайтесь открыть другие двери. Это запрещено.
Ясен пень.
Они подошли к двери, зажатой меж двух колонн. Дворецкий погремел ключами, петли душераздирающе заскрипели. Луч фонаря выхватил из темноты уходящую вниз винтовую лестницу, такую узкую и низкую, что Балларду приходилось идти боком, вжав голову в плечи.
Подвал напоминал древние казематы, да, наверное, и был ими. Длинный коридор с тянущимися по обе стороны решетчатыми дверями уходил в темноту и казался сумрачной кишкой с нависающими над головой кирпичными сводами.
Баллард снова погремел ключами и распахнул одну из дверей.
После коридора Макс готов был увидеть сырую камеру, каменные нары и свисающий с цепей скелет. Однако, помещение было широким, с высоким потолком и свежим воздухом.
Здесь хорошая вентиляция, сообщил Баллард, включив яркое дневное освещение. Иначе бы все сгнило.
Вдоль стен высились стеллажи, забитые книгами, папками и стопками бумаг.
Тут много картинок. Полагаю, вам будет интересно. Фонарь оставлю. Вернете вместе с ключами на стойку.
Он величественно удалился.
В основном здесь были рваные, потрёпанные издания без обложек. Один из стеллажей был забит детскими книжками, изрисованными малышней и зачитанными до дыр. Некоторое время Макс листал их, разглядывая картинки и пытаясь угадать названия тех, у которых варвары ампутировали обложки с первыми страницами. Его знание английского письменного языка не выходило за рамки троечного уровня не слишком хорошей средней школы.
Потом он раскопал альбомы с музейными репродукциями и картинками животных, особенно всяких хищных птиц, вроде орлов и ястребов, перенес их на широкий металлический стол посреди комнаты. И убил ими довольно много времени.
Карты он нашел уже поздним вечером.
Большинство из них были скручены в рулоны, старые географические и политические карты, карты с рисунками корабликов, верблюдов и толстощеких богов, выдувающих ветры. Некоторые были собраны в огромные атласы с подробными схемами английских графств, французских провинций и немецких княжеств. Были номерные выпуски адмиралтейства с указанием морских путей, подробным описанием далеких берегов и прочей экзотики.
Эту карту он обнаружил случайно, когда уже собирался уходить.
Она была засунута на самое дно коробки с рваной картографической некондицией. Маленький сверток пожелтевшей плотной бумаги с остатками сургучной печати.
Это была даже не совсем карта, а только сделанная наспех копия размером в два журнальных листа. Тонкие чернильные линии повторяли линии материков, но вот только материки выглядели немного непривычно. Азия соединялась на севере с Америкой. Вместо Средиземного моря было большое озеро, а Антарктида была раза в два больше.
Макс затаил дыхание, когда вспомнил, где видел подобную карту.
Он даже машинально тронул себя за локоть, но транспортная схема так и не проявилась.
Человек, делавший копию, явно спешил с материками, но все-таки успел нанести несколько десятков точек, маленьких и больших. И даже подписать их. Макс вгляделся, но понял, что алфавит надписей ему не знаком.
Наверху лязгнула дверь и послышался топот быстро спускающегося по лестнице человека.
Макс быстро свернул карту и спрятал ее в карман.
Вот ты где, воскликнул Генрих, вбегая в комнату. Идем. У нас мало времени.
Где вы пропадали? Вас неделю не было. Тут от скуки можно повеситься.
Было довольно сложно договориться на твой счет с нашими бюрократами. Но я это сделал. Теперь нужно спешить. Мы идем в хранилище.
Прямо сейчас? Ночь на дворе.
Тем лучше.
Они быстро взбежали по лестнице в холл. Генрих сунул дворецкому фонарь с ключами, сказал ему тихо:
Возможно, мы вернемся к утру. Возможно, не вернемся вообще. Сделай так, чтобы здесь не осталось следов пребывания нашего юного джентльмена. На всякий случай.
Баллард медленно кивнул.
Будет сделано.
Спасибо, дружище.
Тяжелые двери, ведущие во внутренний двор, были распахнуты.
Лунный свет заливал квадратную площадь, вымощенную гладкими от времени плитами. Корпуса университета окружали ее со всех сторон, вычурные, в колоннах, статуях и барельефах. Ряды окон казались черными узкими дырами. Только в нескольких из них горел свет. Площадь была совершенно пуста. В центре журчал небольшой фонтан, выглядящий нагромождением темных бугристых статуй. Наверное, опять драконов.
Тяжелые двери, ведущие во внутренний двор, были распахнуты.
Лунный свет заливал квадратную площадь, вымощенную гладкими от времени плитами. Корпуса университета окружали ее со всех сторон, вычурные, в колоннах, статуях и барельефах. Ряды окон казались черными узкими дырами. Только в нескольких из них горел свет. Площадь была совершенно пуста. В центре журчал небольшой фонтан, выглядящий нагромождением темных бугристых статуй. Наверное, опять драконов.
Что происходит? спросил Макс, пытаясь успеть за стариком, который несся через площадь, зажав трость подмышкой.
Если в двух словах, Генрих притормозил рядом с фонтаном, ты оказался в эпицентре нашего внутреннего скандала. Многие из нас не одобрили мое решение пустить тебя в это место. Но сейчас все улажено. Можешь не беспокоиться.
По вашему поведению не скажешь, что все улажено.
Всегда есть вероятность реванша, Максим Анатольевич. Отсюда спешка. Как говорят на твоей родине куй железо и все такое.
Старик припустил дальше, стуча каблуками по плитам.
В одном из корпусов скрипнула дверь, выпустив наружу с полдюжины личностей в коротких плащах и широкополых шляпах. Личности галдели и размахивали руками, жарко друг с другом споря, но, заметив их, тут же смолкли. Их бледные физиономии вытянулись от удивления.
Старик прошмыгнул мимо, влетел в ближайшую арку, свернул и остановился.
Кто это были? спросил Макс, переводя дыхание.
Где? А! Ты про студентов?
Почему они так странно одеты?
Почему странно? Традиционно. В мантии. Принадлежность к студенческому братству демонстрируют. Тем более скоро выпуск.
Ну а шляпы с перьями?
Одно из отличий нашего университета. У кого-то шапка с кисточкой. А у нас шляпа с перьями.
Потом они долго шли по гулким пустым коридорам, спускались в подвалы и поднимались почти на самые крыши, переходили по мостикам из башни в башню, несколько раз выбирались из узких каменных помещений в огромные колонные залы, где стояли тяжелые дубовые столы и высились камины величиной с двухэтажный дом.
Когда-то здесь училась почти тысяча студентов, печально сказал Генрих, и его тихий голос подхватило эхо. Теперь намного меньше.
За все время они не встретили ни одного человека. Только иногда вдалеке показывались и быстро пропадали темные фигуры.
Через пропахший плесенью склад с бочками и сундуками они вышли в маленький парк, окруженный со всех сторон высокой зубчатой стеной.
Почти пришли, сказал Генрих, завернул за угол и замер.
Впереди было небольшое здание с полуразрушенными барельефами и стрельчатыми окнами. Перед входом стоял высокий худой человек в белом льняном костюме.
Он шагнул навстречу, широко раскинув руки.
Какие люди! Генрих! И Максим Анатольевич! Не ожидал.
Генрих вздохнул и оперся обеими руками на трость.
Не лги, что не ожидал, сказал он устало. И не паясничай. Это тебя не красит, Фердинанд.
Как скажете, ваше величество, плантатор по имени Фердинанд поклонился, изобразив конечностями замысловатое па.
Что ты здесь делаешь?
Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю. Ты совершаешь ошибку, приведя сюда этот предмет. И эта ошибка может стоить очень дорого. И не только тебе.
У меня разрешение Капитула. Уйди с дороги.
Твое разрешение ничего не стоит. Ты его получил с перевесом в один голос. За счет старых выживших из ума маразматиков. Последний раз тебе говорю, отступись.
Это наш единственный шанс, идиот.
Наш единственный шанс взять эти копии под контроль и заставить найти станцию на наших условиях.
Вы уже пробовали. У вас не получилось. Теперь будем делать по-моему.
Глаза плантатора сузились, сверкнули желтым огнем.
Ты пожалеешь.
Генрих с рычанием шагнул вперед. Его лицо удлинилось, превращаясь в чешуйчатую морду.
С дороги, тупица.
Плантатор отскочил, скаля зубы.
Ладно. Не драться же на глазах у предмета. Но я пойду с тобой. Как наблюдатель. И если что будет не так
Плевать. Иди. Только не мешайся под ногами.
Генрих прошагал мимо, прямой как его трость.
Плантатор глянул на Макса и растянул сухие губы.
Максим Анатольевич, дорогой вы наш предмет. Почему ваши коллеги, другие предметы, не доставляют мне столько хлопот как вы?
Макс хотел было пройти мимо, не ответив, но обернулся:
Макс хотел было пройти мимо, не ответив, но обернулся: