Когда и как успели?
Ну, все тебе расскажи! Есть способ! Ты лучше скажи, как здоровье?
Ну, как-как! Резать будут! Я отказывался, да «Он» приказал. Я ему: «Не имеете права!». А он: «Я? Имею! Я Председатель комитета обороны, а лучший конструктор у меня болен, и тяжело. Так что имею!» Весь разговор. 10-го операция назначена. Слушай, я тебе Степанчонка направлю, пусть попробует все до 10-го. Так мне спокойнее будет под нож ложиться. Он у меня теперь «ведущий», вместо Валерки.
Присылай!
А где здесь телефон?
Вон там, в каморке, куда Славка ушел.
А тебе как машина?
«Мессер» ей по зубам, почти по всем параметрам превосходит. Если успеем сменить перкаль, то хрен ее возьмешь за хвост.
А где материал брали?
Опытный. Оборудование для него пока делают только в Америке, ну и наши теперь пыхтят, но вроде договорились о поставке оттуда. Придет во Владивосток, оттуда в Новосиб. Там будут ставить завод.
А что прозрачный такой?
Краску не держит, красить надо в момент производства или накатывать ее термическим образом. Такой установки и краски у нас нет.
Поликарпов куда-то долго звонил, потом разговаривал с женой Василия Степанчонка, начальника ЛИС КБ. Сам Степанчонок спал, видать после праздника. Затем Филин вызвал машину, и все уехали обратно в Москву, а я перебрался в дом, и работал до четырех утра.
Утром меня разбудил рев двигателей! В небе над Чкаловском шел учебный бой между «Мессершмиттом» и «долгоносиком». Яростный и надрывный. От самой земли до самого потолка. Два аса сошлись в этом бою, и никто не хотел уступать другому небо. Топливо быстрее кончилось у «Мессера». Машины сели и подрулили к КП. Из кабин выскочили летчики в мокрых, хоть выжимай, гимнастерках. Техники набросили на них меховые куртки, как только они обнялись и похлопали друг друга по спине. Мы с Филиным стояли в прозрачном «курятнике» СКП, и гоняли чай, в ожидании Супруна и Степанчонка. Они шумно вошли в помещение.
Товарищ генерал! Учебный бой закончил, проиграл по топливу, но приходилось постоянно отбиваться и на вертикаль уходить, не давая Ваське разогнаться. Было не холодно! Майор Супрун!
Ну, а ты что скажешь?
От движка жарковато в левом углу. Непривычно кнопкой триммеры поправлять. Уборка шасси сказка! Великолепно тормозит щитком, и лихо разгоняется. Неохотно идет вверх после пикирования, приходится триммером подгонять. ответил, смешно шевеля ворошиловскими усами, подполковник.
Поэтому электротриммер и поставили. В курсе.
Товарищ генерал! Учебный бой закончил, проиграл по топливу, но приходилось постоянно отбиваться и на вертикаль уходить, не давая Ваське разогнаться. Было не холодно! Майор Супрун!
Ну, а ты что скажешь?
От движка жарковато в левом углу. Непривычно кнопкой триммеры поправлять. Уборка шасси сказка! Великолепно тормозит щитком, и лихо разгоняется. Неохотно идет вверх после пикирования, приходится триммером подгонять. ответил, смешно шевеля ворошиловскими усами, подполковник.
Поэтому электротриммер и поставили. В курсе.
Обалденный обзор и панорамное зеркало. Сидеть очень удобно. Дважды мог обстрелять Степана, кнопки нажимал, но где ФКП я так и не понял.
Снизу под обтекателем, внутри капота стоит.
Чудесно! Хочу тот, прозрачный, попробовать.
Отдыхай, запарился весь. Сейчас ему винт перебросят.
Зачем?
Он, пока у нас один. Остальные с двумя фиксированными положениями шага, большой-малый. Не готов пока регулятор шага.
И когда? спросил Василий и уставился на генерала.
Вон у него спроси!
Я представился.
В той машине, на которой вы сейчас летали, стоит механизм, который разворачивает лопасти на максимально выгодный угол атаки в зависимости от нескольких условий полета. И он это решает сам, без участия летчика. Но сделать точно такой же у нас не получается, он электрический, и у нас таких приборов не делают еще. Мы вместо электрики ставим гидромеханику. Окончательное решение получено только сегодня. Отправим в Ленинград, ну а там, как сделают. Летать с ручной регулировкой шага можно. Но придется отвлекаться на управление винтом. И у нас три разных регуляторов шага, пока не выбрали: какой из них окончательно будет стоять на машинах, если задержится изготовление автомата в Ленинграде.
Ну, более-менее понятно, но машину с ручным управлением я тоже хочу попробовать.
Попробуете, но ту, у которой кабина сзади. Это основной тип, наиболее массовым будет. И он максимально похож на «Ишака», и не только внешне.
Через полчаса Степанчонок продолжил испытания, и по их окончанию скривил губы, и сказал:
Третий тип от «Ишака» практически не отличается, только скорость больше, и динамика выше. Существенно хуже обзор, легче срывается в штопор, как «Ишак», чуть на меньшей скорости, но выходит уверенно и быстро. От двигателя не жарко. Но машина хуже. Много хуже.
Там минимальные переделки боевой модификации «И-16». Массово переделывать даже уборку шасси не будем. Нам столько не осилить в отведенное заданием время. Полностью переделывать будем 1320 истребителей УТИ-4 тип 5, в такой, как вы летали в первый раз. Для самых опытных летчиков. Второй тип привязан к новому материалу, который поступит неизвестно когда. Ну, а о третьем вы сами все сказали.
Спасибо! Я в Центральный госпиталь. Утром мне звонил Николай Николаевич, просил передать Вам, что хотел бы переговорить с Вами до операции, товарищ главный конструктор.
Отказываться было не с руки, я сходил переоделся и через некоторое время выехал вслед за машиной Степанчонка, которого нагнал перед самой Москвой. Быстро ездит испытатель! Свернули с Щелковского шоссе, и через десять минут поставили машины на площадке внутри госпиталя. Машин еще немного, и на них ездят «уважаемые люди», поэтому особых сложностей с парковкой не возникает. Все ворота открываются по гудку и проверки документов, сводящихся к показу красной книжечки, даже не раскрывая ее. Василий Андреевич явно уже бывал здесь, поэтому иду за ним. Нас снабжают белыми халатами, которые мы набросили на плечи, и мы продолжили путешествие по хирургическому отделению. Николай Николаевич в коричневом халате, с воротником цвета хаки, лежал поверх одеяла и что-то читал. Палата отдельная.
Ну, как?
Во! Обзор просто сказочный. Топлива больше, чем у «Мессера», и по динамике он его превосходит на все сто. Степка мне в хвост зайти так и не смог. Ему приходилось только отбиваться. Есть отдельные замечания, жарковато в кабине в левом нижнем углу, а так мечта! Но, они говорят, что только УТИ будут переделываться по полной схеме, остальные, кроме носа, ничего не получат.
Я знаю. Что по ней? Это главное!
Ну, «Ишак», более динамичный и скоростной, но после их «капли», как на «фарман» пересел. Из нового: только механизм привода щитка поставили. Остальное все: как и было. Маневренные характеристики практически без изменений.
Я знаю. Что по ней? Это главное!
Ну, «Ишак», более динамичный и скоростной, но после их «капли», как на «фарман» пересел. Из нового: только механизм привода щитка поставили. Остальное все: как и было. Маневренные характеристики практически без изменений.
Ну, все, спасибо, Василий! Извини, что в праздник побеспокоил!
Да ничего, я пойду тогда!
Марье привет передавай и мои извинения, что все ее планы сорвал.
Она привычная! Я зайду одиннадцатого.
Если пустят, позвони в дежурный покой предварительно.
Николай Николаевич заглянул в тумбочку, и вытащил оттуда блокнот. Полистал его и передал мне.
В общем, я тут написал обо всех своих, кто есть кто, и что можно поручать. Вы же их не знаете совсем. Отдельным списком: кого бы хотел вернуть от Микояна, раз такое возможно. Так как вы человек новый, и из другого ведомства, на последней страничке те люди, от которых бы я с удовольствием избавился бы, да грехи не пускают. У вас может получиться. Да, если что произойдет, непредвиденное, в моей квартире чемоданчик коричневый, опечатанный, в шкафу на верхней полке лежит. Там то, что не успел. Наброски мои. Вот мое распоряжение об этом. Скорее всего, в этом случае все КБ к вам уйдет. В общем, я подумал, что так будет лучше для дела. Иначе Яковлев или Микоян себе приберут. Они давно за этим чемоданчиком охотятся.
Да все будет хорошо, Николай Николаевич. Спасибо за блокнот, верну, как только выйдете из госпиталя.
Тьфу-тьфу-тьфу.
Не беспокойтесь! Хирурги здесь великолепные. Кто вас оперирует?
Сам, Бурденко.
Все будет хорошо, Николай Николаевич!
Да не уговаривайте меня! Просто я вижу, что вы человек пожилой, опытный. Не кинулись, как наша молодежь, «Мессер» копировать, а понимаете, что радиальные короче и имеют большую мощность уже сейчас. И оружие предлагаете использовать короткое, что позволит сдвинуть кабину вперед и вести огонь по видимой цели на виражах, что горизонтальных, что вертикальных. Машину я вашу посмотрел. Это шедевр. У меня тяму не хватило это сделать! Мысли были, но как воплотить их в металл, не додумался. А сейчас, даже если уйду, то передам это в руки, которые доведут до ума. В этом я уже не сомневаюсь. Обидно было, что КБ растащат по углам всякие «микояны». Ой, не возражайте, я знаю, что говорю. Не в службу, а в дружбу: посмотрите, что можно сделать, чтобы «сто восемьдесят пятый» до ума довести. Хорошая машина должна получиться. Идите! Извините, что гоню! Нервов не хватает. Болячка, сука, прицепилась, и не отпускает.
На выходе из палаты меня поджидал незнакомый мне молодой бровастый парень, человек лет тридцати, представившийся не много не мало, как директор 39-го завода. Серый костюмчик, серый галстук в полоску, серые ботинки, на руке темно-серое пальто, на плечах, как и у меня, белый халат. Наверное, идет посетить Поликарпова. Я его переспросил об этом, и хотел сказать, что тот устал, разнервничался и не стоит его беспокоить. Но, оказывается, он уже был у Поликарпова, и ждал нас со Степанчонком у другого входа. Степанчонка только что видел, и поджидал именно меня. Звали его Михаил Янгель. До назначения директором завода он был заместителем Поликарпова, назначенным им после ареста Томашевича из-за аварии «И-180», в которой погиб Чкалов. И принял на себя доводку этого самолета. 39-й завод должен стать первым серийным заводом для этой машины, после того, как горьковчанам с 21-го завода удалось отпихнуться от размещения серии у себя. Янгель был представителем КБ в Горьком, но не сумел добиться размещения заказа в 100 машин, кстати, принятых на вооружение РККА и прошедших полный курс испытаний в НИИ ВВС. Распоряжением Шахурина завод 21 перепрофилируется на выпуск «И-26», еще не принятого на вооружение «Як-1», и ЛаГГ-3. И Янгеля отправляют на 39-й завод, причем не конструктором, а директором. А диплом инженера он получил в июне 37-го года.