Узнает, согласился Бобби Хиггинс, бросив тревожный взгляд на деревья. Как вы думаете, что он сделает?
Джейми постоял, глядя в строну леса, затем покачал головой.
Будет горевать, спокойно сказал он. А утром мы решим, что делать.
Устроить нормальное бдение мы не могли, но постарались соблюсти надлежащие обычаи. Эмили пожертвовала для миссис Баг свой собственный саван, который сшила, когда в первый раз вышла замуж, а бабулю Маклауд обрядили в мою запасную сорочку и пару передников, наспех зашитых для благопристойности. Тела уложили по сторонам крыльца, на груди у обеих усопших стояло по блюдечку с солью и кусочком хлеба, хотя пожирателя грехов не предвиделось. Наполнив небольшой глиняный горшок углями, я поставила его рядом с телами. Мы договорились, что ночью будем бдеть над покойными по очереди, так как крыльцо выдержит только двух-трех человек, не больше.
«Там в лунном свете голубом сверкает белый снег, как днем»[16], тихо сказала я.
Так оно и было. Буря закончилась, и неполная луна сияла чистым и холодным светом, отчего каждое заснеженное дерево выделялось отчетливо и тонко, словно на японских рисунках тушью. А среди далеких развалин Большого дома груда обгорелых бревен скрывала все, что лежало под ней.
Мы с Джейми вызвались посидеть первыми. Никто не возражал, когда Джейми объявил о своем решении. Хотя эту тему не затрагивали, перед мысленным взором каждого представал Арч Баг, который затаился где-то в лесу, один-одинешенек.
Мы с Джейми вызвались посидеть первыми. Никто не возражал, когда Джейми объявил о своем решении. Хотя эту тему не затрагивали, перед мысленным взором каждого представал Арч Баг, который затаился где-то в лесу, один-одинешенек.
Думаешь, он там? шепотом спросила я у Джейми, кивая в сторону темных деревьев, что покоились в своих пушистых саванах из снега.
Если бы ты лежала здесь, a nighean, ответил он, глядя вниз на неподвижные белые фигуры на краю крыльца, я был бы рядом с тобой, живой или мертвый. Присядь.
Я села возле него. Горшок с тлеющими углями стоял у наших закутанных в плащи коленей.
Бедняжки, сказала я, немного помолчав. Так далеко от Шотландии!
Да, согласился он и взял мою ладонь. Его рука была такой же холодной, как моя, но большой и сильной, и это успокаивало. Но их похоронят среди тех, кто знал и чтил их традиции, пусть эти люди и не приходятся им родней.
Ты прав.
Если внуки бабули Маклауд когда-нибудь вернутся, то найдут, по крайней мере, могильный камень и поймут, что к ней отнеслись по-доброму. У миссис Баг не было родственников, кроме Арча. Никто не будет искать ее могилу, но Мурдина упокоится среди тех, кто ее знал и любил. А как же Арч? Даже если у него и осталась родня в Шотландии, он об этом никогда не упоминал. Жена стала для него всем, впрочем, как и он для нее.
Ты, э-э, не думаешь, что Арч может покончить с собой? осторожно спросила я. Когда узнает?
Джейми уверенно покачал головой.
Нет, это не в его характере.
С одной стороны, я обрадовалась, услышав слова Джейми, но часть меня, более приземленная и менее сострадательная, тревожно задавалась вопросом: на что может пойти человек вроде Арча, когда ему нанесли смертельный удар, навсегда лишив женщины, которая почти всю жизнь была его опорой и спасительной гаванью?
«Как поступит такой человек? размышляла я. Будет безвольно плыть, гонимый ветром, пока не наскочит на риф и не затонет, или, за неимением лучшего, привяжет свою жизнь к якорю гнева, а месть сделает новым компасом? Я видела, как Джейми и Йена гложет чувство вины. Что же тогда чувствует Арч? Способен ли человек выдержать подобное? Или ему необходимо дать волю чувствам, чтобы просто выжить?»
Джейми не сказал ни слова о собственных предположениях, но я заметила у него на поясе и пистолет, и кинжал. Пистолет был заряжен и взведен, сквозь смолистый аромат елей и пихт пробивался запах пороха. Конечно, вполне возможно, что Джейми собирался отпугивать волков или лис
Какое-то время мы сидели молча, наблюдая за мерцающими угольками в горшке и отблесками света в складках саванов.
Как ты думаешь, должны ли мы помолиться? прошептала я.
Я не перестаю молиться с тех пор, как это случилось, саксоночка.
Понимаю.
Я и вправду понимала страстная мольба, чтобы все это оказалось не на самом деле, сменялась отчаянной просьбой наставить и указать путь. Стремление что-то сделать, хотя уже ничего, совсем ничего сделать нельзя. И, конечно, молитва за упокой новопреставленных. По крайней мере, бабуля Маклауд ожидала смерть и обрадовалась ей, подумала я. А вот миссис Баг, должно быть, страшно удивилась, когда так внезапно погибла. Перед моим мысленным взором промелькнула печальная картина: бедная женщина стоит в снегу рядом с крыльцом и глядит на свой труп, руки уперты в могучие бедра, губы недовольно поджаты из-за такого грубого освобождения от телесной оболочки.
Представляю, каким это было потрясением, обратилась я извиняющимся голосом к ее тени.
Это точно.
Джеймс достал из кармана плаща флягу. Вытащил пробку, наклонился, аккуратно вылил по несколько капель виски на голову каждой из покойниц и поднял флягу в молчаливом тосте сначала за бабулю Маклауд, а потом и за миссис Баг.
Мурдина, жена Арчбальда, ты была великой стряпухой, сказал он просто. Я всю жизнь буду помнить твое печенье и думать о тебе за утренней кашей.
Аминь, произнесла я, и мой голос дрогнул от смеха и слез.
Взяв флягу, я сделала большой глоток. Виски обожгло горло, и я закашлялась.
Я знаю, как она готовила маринованные овощи пиккалилли. Обязательно запишу рецепт, он не должен быть забыт.
Мысль о записи вдруг напомнила мне о неоконченном письме, которое так и лежало, аккуратно сложенное, у меня в рабочей сумке. Джейми почувствовал, что я напряглась, и вопросительно посмотрел на меня.
Я просто подумала о том письме, сказала я, откашливаясь. То есть, мне кажется, что, хотя Роджер и Бри знают о пожаре, они обрадуются, когда прочтут, что мы все еще живы. Если, конечно, когда-нибудь получат письмо.
Я просто подумала о том письме, сказала я, откашливаясь. То есть, мне кажется, что, хотя Роджер и Бри знают о пожаре, они обрадуются, когда прочтут, что мы все еще живы. Если, конечно, когда-нибудь получат письмо.
Прекрасно понимая, что времена опасные, а исторические документы могут и не сохраниться, Джейми и Роджер придумали несколько способов передачи информации, начиная с публикации зашифрованных сообщений в различных газетах и заканчивая куда более сложными схемами с участием Церкви Шотландии и Банка Англии. Все это, конечно, имело смысл только в том случае, если семья Маккензи прошла через камни и благополучно оказалась в более-менее правильном времени. Ради собственного спокойствия я убеждала себя, что они добрались.
Но я не хочу заканчивать письмо рассказом вот об этом. Я кивнула в сторону фигур в саванах. Они любили миссис Баг, а Бри очень расстроится из-за Йена.
Ты права, задумчиво проговорил Джейми. И вполне вероятно, что Роджер Мак пораскинет мозгами и догадается насчет Арча. А когда знаешь, но ничего не можешь сделать да, они будут волноваться, пока не найдут другое письмо, где будет написано, чем обернулось дело. И один Бог знает, сколько пройдет времени, пока все уладится.
А если они не получат следующее письмо?
«Или мы погибнем раньше, чем успеем его написать», подумала я.
Да, уж лучше ничего им не рассказывать. Не сейчас.
Я подвинулась ближе, прильнула к нему, и он обнял меня. Некоторое время мы сидели тихо, встревоженные и скорбящие, но нас успокаивали мысли о Роджере, Бри и детях.
Из хижины доносились звуки. Сначала все притихли, ошеломленные, но обыденность брала свое. Дети не могли долго молчать, и сейчас из-за двери слышались тоненькие голоса, которые задавали вопросы и просили еду. Малыши о чем-то возбужденно переговаривались, довольные, что их не отправляют спать, несмотря на поздний час, и их болтовня пробивалась сквозь звяканье посуды и звуки приготовления пищи: для поминок готовили лепешки и пироги с мясом миссис Баг была бы довольна. Внезапно из трубы вылетел сноп искр и рассыпался вокруг крыльца падающими звездами, ослепительно яркими на фоне темной ночи и свежего белого снега.
Джейми покрепче прижал меня к себе и вздохнул, любуясь красивым зрелищем.
Так что ты там говорила про белый снег, который сверкает как днем? Знакомая строка звучала непривычно от мягкого горского выговора. Это стихи, да?
Да, правда, не совсем подобающие для бдения над покойником: шутливое рождественское стихотворение про визит святого Николая.
Джейми фыркнул, его дыхание повисло белым облачком.
Не думаю, что слово «подобающий» имеет какое-то отношение к бдению или поминкам, саксоночка. Дай скорбящим достаточно выпивки, и они затянут: «А ну-ка, передай бутылку» и пустятся в пляс во дворе под луной.
Я сдержала смех, но очень живо представила себе эту картину. Чего-чего, а выпивки у нас хватало: бадья свежего, недавно сваренного пива стояла в кладовке, а Бобби принес из амбара бочонок виски, припрятанный для непредвиденных случаев. Я подняла руку Джейми, поцеловала холодные костяшки пальцев. Отчаяние и растерянность постепенно проходили, мы все сильнее чувствовали пульс жизни за нами. Хижина походила на маленький яркий островок жизни, дрейфующий в холоде черно-белой ночи.
«Нет человека, который был бы как остров, сам по себе»[17], тихо произнес Джейми, словно уловив мои невысказанные мысли.
Вот это подобающие слова, суховато сказала я. Может, даже слишком.
Да? Ты о чем?
«Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит и по тебе» Мне доводилось слышать фразу «Нет человека, который был бы как остров» только вместе со строкой про колокол.
Джейми хмыкнул.
Знаешь его наизусть? не дожидаясь ответа, он наклонился и палкой поворошил угли, подняв бесшумный фонтанчик искр. Знаешь, а ведь это вовсе не стихотворение Вернее, так считал сам автор.
Не стихотворение? удивилась я. А что же тогда? Или чем было?
Медитацией, это нечто среднее между проповедью и молитвой. Джон Донн написал ее как часть «Обращения к Господу в час нужды и бедствий». Вполне подобающие слова, не так ли? добавил он с ноткой мрачного юмора.
И чем они проникновеннее других? Или я что-то упускаю?
М-м-м, пробормотал Джейми, притянул меня к себе и наклонился, пристроив свою голову на мою макушку. Сейчас попробую вспомнить. Не все, конечно, только те строки, что меня поразили. Поэтому я их и помню.