особая значимость (общенациональная, международная) тех сфер деятельности, в которых бездействующее лицо ведет себя неподобающим образом, вызывающе, потенциально провоцирует огромный ущерб и широкий резонанс в обществе либо между странами; таковы составы незаконного поведения в особо суверенных регионах (континентальный шельф, исключительная экономическая зона ст. 253); несоблюдения стандартов и условностей в области регулирования международных авиарейсов (ст. 271), игнорирования требований о предоставлении информации высшим органам государственной власти страны (ст. 287), пренебрежения родительскими или иными официальными обязанностями (ст. 156).
Завершим же обзор законодательного текста поиском закономерностей в вопросе о субъекте преступного бездействия. Специальными, признаками автор деликта награждается в 92,3% случаев (60 составов из 65), выступает как общий субъект (или альтернативно со специальным) в 5 случаях (7,7%). Как и в случае уточнения числа материальных составов, позволим себе утверждать, что прямое «умолчание» законодателя об особенных свойствах опасно бездействующего лица неубедительно; специальный субъект прямо-таки заявляет о себе в случаях контрабанды (ст. 188 лицо, пересекающее таможенную границу), невозвращения из-за рубежа предметов национального достояния (ст. 190 руководители музеев и выставочных ассоциаций, министерские чиновники), нарушения правил международных полетов (ст. 271 диспетчеры и летный состав), уклонения от прохождения военной службы (ст. 328, ч. 1 граждане, подлежащие призыву на военную службу).
Свойства специального субъекта признаются вершителями отдельных преступлений и в монографических исследованиях. Так, О. А. Аксенов последовательно аргументирует, что субъектами состава нарушения правил безопасности на объектах атомной энергетики (ст. 215) «являются должностные лица, выполняющие организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции» при размещении, проектировании, строительстве и эксплуатации таких объектов[526]. Аналогично субъектами преступления, предусмотренного ст. 216 УК РФ, могут быть, по мнению О. А. Аксенова, «руководители предприятий, главные инженеры, другие лица административного персонала, ответственные за проведение конкретных видов горных, строительных и иных работ»[527].
Следовательно, посягательства, выполняемые в форме бездействия, «требуют» по законодательному (понятному и легко толкуемому) тексту присутствия специального субъекта. Установка государства верна, способствует максимальной справедливости: преследование профессиональной преступности всегда будет более обоснованно, чем покарание новичка (в этой сфере, деле, профессии). Здесь даже не нужны особые аргументы.
Отметим и еще одну тенденцию: преимущественно признаки специального субъекта не называются в диспозициях статей, описывающих экологические преступления и посягательства на общественную безопасность. Широкий круг деликтоспособных лиц оправдан специальной профессиональной подготовкой и узкой специализацией граждан, допускаемых к труду на объектах, где в особой чести правила специальной безопасности (ст. 215-219 УК РФ), а также высокой вероятностью огромного вреда от экологических преступлений.
Наконец, законодатель использует еще одно средство очеловечивания ответственности за бездействие в ряде статей учиняются оговорки оправдательного характера. Мы уже обсуждали их в предыдущих главах в качестве атрибутов бездействия или условий наступления ответственности за него. Это:
отсутствие уважительных причин для бездеятельности (ст. 124, 337);
наличие реальной возможности активничать (ст. 125);
существование юридической обязанности активного поведения (ст. 143, 156, 198, 219, 225, 237, 246, 263, 287, 293, 341);
требование активности покоится на законодательстве (ст. 190, 193);
безнравственный мотив бездействия (ст. 145, ст. 1451);
сопряженность бездействия с особо порицаемой формой активного поведения (ст. 156, 339);
бездействие вопреки судебному решению (ст. 157, 177, 315);
безопасность бездействия (ст. 270);
бездействие вопреки судебному решению (ст. 157, 177, 315);
безопасность бездействия (ст. 270);
бездействие преследуется не вообще, а с определенного срока (ст. 314, 337, 338);
отсутствие юридических оснований для бездействия (ст. 328);
требование активного поведения доводится до бездействующего лица в устной форме (ст. 332);
порицание бездействия увязывается с особым статусом бездействующего лица (ст. 341, 342, 343, 344);
иные особые обстоятельства, явно исключающие бездействие (ст. 345).
Подобная морализация уголовно-правовых запретов полезна и настоятельно необходима во все времена, ибо «уголовное право отрасль, наиболее расположенная к постоянной, часто пристрастной и двусторонней (виновный и потерпевший с кланами родственников и сочувствующих) нравственной экспертизе общества»[528]. Ингибиторное же поведение пока традиционно относится к области автономного существования человека.
В завершение аналитической работы над законодательным текстом попытаемся сопоставить наши шаблоны с нормативами государств-соседей. В период мощного интеграционного сближения стран мира метод правотворческой компаративности очень важен и даже незаменим. Это выражается, среди прочего» и в унификации юридической терминологии, как надежного «средства преодоления национальных различий и сближения правовых систем мира»[529].
Состоятельность, формы и пределы криминализации общественно опасного бездействия нашего УК соотнесем с УК соседей Украины и Белоруссии. Наш выбор объясняется просто:
новые криминальные кодексы этих стран приняты совсем недавно и, надо полагать, с учетом наших норм;
приемы борьбы с преступностью в славянских государствах должны обладать значительным сходством, ведь мы имеем единую корневую систему и почти идентичные стандарты жизни населения. Кроме того, как пишут американцы, в результате геополитических перемен и внутренних реформ, «восточные европейцы оказались в окружении организованной преступности, государственной коррупции, экономических трудностей и политической нестабильности»[530]. Что есть, то есть; может быть, в меньшей степени в Беларуси.
Сравнительное исследование нормативного материала, зафиксированного в Уголовных кодексах трех славянских государств (России, Украины и Республики Беларусь), дает основание к следующим выводам:
1. Большинство составов бездействия по условиям привлечения к уголовной ответственности в славянских странах совпадает.
2. Удельный вес составов бездействия в национальных УК составляет: Российская Федерация 25% (65 составов); Украина 25,7% (87 составов); Республика Беларусь 29,6% (102 состава).
3. Материальные составы преступлений от общего числа статей с формой совершения преступления в виде бездействия: Российская Федерация 63,1% (41); Украина 62,1% (54); Республика Беларусь 48% (49).
4. Специальный субъект совершает преступление среди всех составов бездействия: Российская Федерация 92,3% (60); Украина 82,8% (72); Республика Беларусь 79,4% (81).
5. Законодатель при описании состава преступления формулирует бездействие следующими способами (в отношении к общему числу составов бездействия):
а) в диспозиции статьи (части статьи) делает оговорку о противоправности деяния: Российская Федерация 50,1% (33); Украина 48,3% (42); Республика Беларусь 45,1% (46);
б) указывает на несовершение обязательных действий путем «уклонения» от них: Российская Федерация 15,4% (10); Украина 14,9% (13); Республика Беларусь 19,6% (20);
в) предваряет преступное бездействие совершением действия: Российская Федерация 4,6% (3); Украина 3,4% (3); Республика Беларусь 2,9% (3);
г) при описании пассивного поведения применяет термины «активности»: Российская Федерация 10,8% (7); Украина 14,9% (13); Республика Беларусь 11,8% (12);
д) использует приставку «не» как признак бездействия: Российская Федерация 13,8% (9); Украина 19,5% (17); Республика Беларусь 22,5% (23);
е) выделяет основанием уголовной ответственности деяние, совершенное способом частичного бездействия: Российская Федерация 12,3% (8); Украина 12,6% (11); Республика Беларусь 13,7% (14).
1. Много в современном мире печали, катастроф, жертв... И очень часто виновником горя становится человеческая беспечность, разгильдяйство, намеренная асоциальность, когда вполне оправданная внутренняя автономность личности превращается во внешнее поведенческое безразличие[531]. Однако уклонисты от социальных обязанностей находятся в привилегированном положении: если субъект-активист расплачивается за каждый опасный шаг, то пассивное лицо преследуется избирательно. Составы бездействия занимают в действующем уголовном законодательстве пока лишь четвертую часть.
2. Текст УК дает прямое основание для деления бездействия на полное и частичное (неисполнение ненадлежащее исполнение), а также провоцирует более мелкие классификационные решения: нарушение специальных правил, предусматривающих целую технологию активных действий (что и в какой последовательности производить); «ничегонеделание», недопустимое по причине предшествующего активного поведения лица; разовое неисполнение юридически обязательного отдельного действия.
3. Терминологически бездействие на сегодняшний день обозначается в УК не только в ожидаемой форме, как противопоставление активной жизнедеятельности (неисполнение, неоказание, непредставление), но и как нарушение, отказ, уклонение, прекращение, сокрытие.
4. Законодатель, за редким исключением, не выделяет бездействие в качестве единственно возможного способа преступного поведения, а употребляет сводный термин «деяние».
5. Для отдельных сортов пассивного поведения власть ставит условием преследования лишь их квалифицированные проявления («злостное уклонение»), а не разовое манкирование юридической обязанностью.
6. При криминализации бездействия законодатель явно обнаруживает следующие предпочтения: защите публичного интереса (2/3 составов), что естественно и оправдано; преследованию результативного бездействия (2/3 составов), а не формальных составов, что должно инициировать детерминистические исследования в науке[532]; специальному субъекту (более 90 % составов) против общего, что вызывается юридической адресностью обязанного поведения.
7. В большом ходу специальные оговорки в диспозициях статей Особенной части, фактически выполняющие роль дополнительных условий уголовной ответственности и облагораживающие карательную практику государства.