Они женаты, что ли?
В гражданском браке, с благоговением прошептала Леночка.
Выражаясь в духе кудрявого Саши, незаконно сожительствуют.
Игорь распрямился, испытывая облегчение. Поначалу он ощутил себя здесь чужаком: никого не знает, сидит такой модный, как болван, а девчонки-вожатки под водительством решительной комиссарши Свистуновой борются за интернациональную дружбу, мир во всём мире и прочие правильные вещи. Однако фигушки. Тут как везде. Флаги флагами и серпы молотами, но даже в пионерлагере людям хочется жить попроще, полегче и получше.
Глава 4
Пионерская аллея
Валерка не стал давиться в толпе пацанов, сбившейся у выхода на трап. Куда рваться-то? Зачем? Только ручку у чемодана оторвут. Над палубой и рубкой трамвайчика, что прижался бортом к причалу, с криками носились чайки. Молодой матрос у трапа грубо оттеснял пацанов от раскрытых дверок, хватая за плечи, и пропускал по одному, как шарики в «Спортлото». Этот матрос всю дорогу о чём-то болтал с вожаткой, с пухлой и очкастой Ириной Михайловной, заигрывал с ней и теперь показывал, какой он резкий мужик.
По очереди! По очереди! орал он пацанам. Щас как дам в лоб!
Девчонки толклись за спинами пацанов и галдели.
Рин Халовна! кричали они. А Галкин лягается! Рин Халовна, тут чья-то кофта лежит! Рин Халовна, а у Морозовой панаму сдуло!
Валерка продолжал сидеть, пропустив вперёд и девчонок тоже.
Лагунов! увидела его вожатка. Пошевеливайся!
Лагунов! тотчас закричали девчонки, оглядываясь. Чего расселся! Вставай с лавки, дурак! Приехали! Слышишь, чего тебе сказали?
Валерка нехотя поднялся и пошёл, болтая чемоданом. Учителя всегда обращали на него внимание, потому что он был невысокий, худенький и в очках. Учителям казалось, что он нуждается в опеке, иначе его затрут или потеряют. Но Валерка Лагунов в опеке никогда не нуждался.
Жалко, что доплыли так быстро. На корабле было интересно.
Ирина Михайловна вывела свой отряд с причала и собрала в кучу возле ворот двух железных столбов, над которыми была укреплена дуга железной рамы с железными буквами: «Пионерлагерь Буревестник». Ирина Михайловна принялась по списку проверять свой отряд: пятнадцать мальчиков и пятнадцать девочек. Все после пятого класса, только школы разные, хотя из одного района, и почти всем по двенадцать лет. Валерка разглядывал опустевший речной трамвайчик изящный, будто огромная игрушка, а пацаны глазели на памятник у ворот на гипсовую скульптуру девочки-горнистки. Валерка ещё на трамвайчике отметил и запомнил, как в его отряде зовут самых шебутных и горластых мальчишек, которые умели знакомиться мгновенно и ничего не стеснялись.
Пацан по фамилии Титяпкин заглянул гипсовой горнистке под юбку и с сожалением сообщил:
Блин, там всё заделано!
Ты урод, Титяпкин! возмущённо завопили девочки.
Имени Титяпкина никто не знал, да с такой фамилией имя и не нужно.
Другой пацан Серёжка Домрачев сказал:
У нас закон такой был: кто шишкой ей в горн попадёт, чтобы шишка внутри осталась, тому будет счастье.
Серёжа Домрачев провёл в лагере «Буревестник» первую смену и теперь приехал на вторую. Он всё знал о «Буревестнике».
Я щас шишку найду! заметался мелкий юркий пацан, похожий на неукротимого лягушонка. Его звали Женя Гурьянов, а кличка была Гурька. Я каждую ночь сюда стану ходить! Я ей полную трубу шишек набью!
Гурьянов, вернись на место! рявкнула Ирина Михайловна.
Кидай не кидай, всё равно нихрена не сбудется! буркнул высокий губастый мальчик с недовольным лицом. Мальчика звали Веня Гельбич.
Законы всегда сбываются! возразил Колька Горохов. Чё, не верите? Сами увидите! Кто не верит тем же хуже!
У горна воронка неглубокая, там шишка не застрянет, рассудительно заметил крепкий русоволосый мальчик, которого звали Лёва Хлопов.
У нас у одного пацана застряла, возразил Серёжа Домрачев. Он домой вернулся, и ему родаки велик купили.
Запомните, ребята! громко объявила вожатая. Мы четвёртый отряд! Сейчас мы идём в четвёртый корпус! Разберитесь по парам!
Фиг ли как в садике-то! обиделся Славик Мухин.
Ирина Михайловна сама без обсуждений расфасовала мальчишек по парам. Валерке достался Серёжа Домрачев.
Ребячья суматоха под гипсовой горнисткой потихоньку разряжалась: вожатые уводили свои группы в жилые корпуса. Сначала забрали младших шестой и пятый отряды, потом Ирина Михайловна возглавила шествие четвёртого отряда. От ворот в глубину лагеря тянулась Пионерская аллея обсаженная кустами акации и обставленная большущими застеклёнными стендами. Вдоль аллеи, как вдоль городской улицы, возвышались фонари. На горячем асфальте валялись растопорщенные сосновые шишки.
Вы на шишки наступаете, пацы? спросил у всех Колька Горохов. А нельзя! Кто наступит тот чё-нито дома забыл, верная примета!
По всему лагерю в невидимых динамиках играла бравая пионерская музыка. Девочки сразу поторопились за Ириной Михайловной, чтобы расспрашивать её по пути, а мальчишки замыкали движение: им хватало собственного ума, и вожатка только мешала обмену мнениями.
Как тут живётся, Серый? по-хозяйски спросил Лёва Хлопов.
Да фигово! влез со своим мнением Гельбич. Я здесь в прошлом году одну смену провёл лучше бы в тюрьму попал. Месяц строем ходили!
Нормально тут, возразил Серёжа. Тихий час только задрал.
А я вообще спать не буду! заявил Женька Гурьянов.
Все так говорят, а сами спят, горько ответил Серёжа.
От аллеи ответвлялись дорожки, ведущие к жилым корпусам и прочим зданиям лагеря. Валерка с удивлением разглядывал причудливые резные терема какие-то приветливые, не похожие друг на друга, словно бы ни к чему не принуждающие: делай что хочешь. Это было непривычно, будто вместо смотра строя и песни предложили поиграть в прятки. На тесовых стенах и крашеных железных крышах лежали жёлто-зелёные световые пятна. Прямые и высокие сосны казались вертикальными взлётами. В дырявых сосновых кронах солнце рассыпалось на огни, как в клочьях хвойного дыма. Сквозь струнный перебор красных стволов сверкала длинная полоса Волги.
Это второй корпус, тут старшаки живут, пояснял Серёжа Домрачев. Это Дружняк, Дружинный дом. Там кружки всякие, киношку показывают. Это столовка. Там вон баня. Это пятый корпус, где салабоны.
И так всё понятно, чё говорить-то! раздражённо проворчал Гельбич.
Он ревновал, что расспрашивают Серёжу, а не его.
А местные есть? боязливо спросил худенький и мелкий мальчик, имени которого Валерка ещё не знал.
Местных здесь нет, успокоил Серёжа. Есть Беглые Зэки.
Обацэ! восхитился Гурька.
В прошлом году никаких зэков не было! заявил Гельбич.
Может, тогда Зэки ещё у себя сидели. А щас они в лесу живут, за оградой, темнея глазами, поведал Серёжа. У них там землянки. Я сам видел. За ограду нельзя ходить поймают.
Валерка дома во дворе не раз слышал легенды о Беглых Зэках. Убежав из зоны, зэки превращаются в каких-то чудовищ, полулюдей-полузверей.
А поймают что будет? встревожился Гурька.
Если без галстука попадёшься, может, отпустят, Серёжа имел в виду пионерский галстук. А если с галстуком убьют. Старшаки говорили, что в другом году один пацан ушёл и пропал. Потом только скелет нашли.
Мальчишки были впечатлены.
Не все же зэки такие, Серый, неохотно усомнился Лёва Хлопов. Нам в секции тренер сказал, что был один футболист, олимпийский чемпион, и он тоже стал зэком. А потом его отпустили, и он опять стал футболистом.
Он же не убегал, возразил Серёжа.
Лёва вздохнул. Это верно. Если бы тот зэк-футболист убежал, может, тоже обратился бы в людоеда и пасся возле какого-нибудь пионерлагеря.
А девчонкам было совершенно наплевать на угрозы окружающего мира. Девчонки со всех сторон приставали к Ирине Михайловне.
Рин Халовна, а конкурс песни будет? Рин Халовна, а я умею художественное плетение! Рин Халовна, а дискотеку сделают? Рин Халовна, а можно в другой отряд ходить? У меня там сестра!
Рин Халовна, а конкурс песни будет? Рин Халовна, а я умею художественное плетение! Рин Халовна, а дискотеку сделают? Рин Халовна, а можно в другой отряд ходить? У меня там сестра!
Здесь вообще много колдовства разного, мрачно сообщил пацанам Серёжа Домрачев.
Валерку это удручило. Он не любил колдовства. Взрослые убеждали, что колдовство пережитки прошлого, выдумки, но всё равно было страшно.
Вон тот дом видите?
Серёжа указал на самый, наверное, красивый теремок: голубой и белый, двухэтажный, с верандой, балкончиком и башенкой.
Там какой-то старикан живёт, пенсионер. У него есть Чёрная комната. Туда люди заходят и никто уже никогда не выходит!
Валерка посмотрел на ладненький голубой домик, и по спине у него побежали мурашки. Ничего подобного взрослые о мире не рассказывали. Их мир был скучный и понятный, весь для разных надобностей, как автобусная остановка общая и заплёванная. Колдовство же, ясное дело, было злое и неправильное, оно мстило всем за неизвестно что, но от него мир делался цветным, загадочным и более живым: значит, колдовство было настоящим.
У нас в прошлом году один чухан в лесу заблудился, так его нашли, сказал Гельбич, лишь бы поспорить с Серёжей.
Если бы в лагере дети пропадали, сюда бы мильтоны приехали, сердито заметил Лёва Хлопов.
Он любил футбол, и ему не хотелось ничего колдовского.
Детей старикан туда не пускает. А люди там пропали вообще давно.
Какие люди?
Это же дачи буржуев были до революции, негромко сказал Серёжа. Когда красные пришли, буржуи все в Чёрную комнату забежали и исчезли.
Чётко! воодушевился Гурька. От них должны привидения остаться!
От привидений надо пиковую даму под матрас положить, Колька Горохов завертелся, оглядываясь на пацанов. Пацы, у кого карты есть?
Я пойду привидений ловить! азартно заявил Гурька. Ночью!
Обоссышься! авторитетно предупредил Славик Мухин.
К четвёртому отряду, расслабленно растянувшемуся по аллее, вдруг подскочила похожая на девочку тётка с пионерским галстуком.
Чего такие кислые? бодро крикнула она. По маме заскучали? Ну-ка давай речёвку! И она заорала: «Это кто шагает в ряд?!»
Все знали эту речёвку.
«Пионерский наш отряд!» вразнобой отозвались девочки.
Мальчики, не слышу вас! подхлестнула тётка. «Дружные!»
«Умелые» вяло и нестройно ответили пацаны.
«Честные!» требовательно проорала тётка.
«И смелые!» прокричали мальчишки.
«Наш девиз всегда таков!»
«Будь готов! Всегда готов!» уже слаженно закончили пацаны.