Эмигрант. Его высокоблагородие - Александр Башибузук 20 стр.


 Понятно. Продолжайте. Как там у вас с винтовками?

 Винтовок мало,  всерьез огорчился парень.  Всего одна, «манлихер» с пятикратной оптической трубкой Фукса. Да и эту я нашел по заказу Аглаи Викторовны. Вот как-то я не подумал. А что, надо? Могу достать сколько угодно. Но не точно таких «манлихеров», их здесь и в помине нет. Простых хватает, и карабинов, и винтовок.

 Подумаю.  М-да, классический случай оружейного маньячества. Куда, на хрен, столько стреляющего железа? Вообще, я считаю, что если в деле дошло до пальбы, значит, оно провалилось. Но в данном случае уже ничего не поделаешь. Пусть его.

 Зато с пистолетами и револьверами полный порядок!  гордо продолжил Игнашевич.  Все, что сейчас в мире используют, все у меня есть! Даже два Штейра P16[32] с автоогнем и пара «артиллерийских» «люгеров»[33] с барабанными магазинами. Хотите Штайр? Или Люгер?

 Я поклонник систем Браунинга,  не подумав, ляпнул я и сразу же понял свою ошибку. Но было уже поздно. Закрыть рот Игнашевичу не удалось до самого пансиона. К счастью, мы туда быстро приехали.

Едва переступил порог своей комнаты, как сразу навалилась дикая усталость. Нет, не физическая, а моральная. Но ничего удивительного в этом нет, чай, не туристом шляюсь по Стамбулу, а считай разведчиком-нелегалом подрабатываю. Как в буквальном смысле, так и в переносном. Одно неверное слово и хана, провал со всеми веселенькими последствиями. Только вот разведчиков перед внедрением не один год готовят, учат всякому полезному, а мне приходится выползать только на своем опыте и интуиции.

 Штирлиц, мля  буркнул я без особой злости своему отражению в зеркале и поплелся переодеваться в домашнюю одежду. Больше всего хотелось принять сотку другую чего-нибудь горячительного и завалиться в кровать с книжкой. Про попаданцев. Подсказки поискать. Как дальше быть; письма Сталину писать, либо забить на это дело.

После ужина пришла хозяйка пансиона выполнять свое обещание: гадать на кофе. А почему бы и нет?

 Не трогай, я сама сделаю,  гречанка ловко покачала потемневшей от времени фарфоровой чашечкой и пристроила ее кверху донышком на блюдце.  Вот так надо. Не боишься? Всю правду про тебя увижу.

 Слегка опасаюсь, тетя Афина,  после слопанного подноса пирогов с начинкой из сыра с зеленью я пребывал в весьма расслабленном состоянии и не придал никакого значения словам хозяйки. Пусть гадает, правда обо мне из прошлой жизни уже неактуальна, а о нынешней я и сам бы рад узнать.  Кстати, а где Ясмина?

 Понравилась тебе она?  гречанка внимательно на меня посмотрела.

В мягком полумраке комнаты, освещенной только керосиновой лампой, хозяйка вдруг показалась мне настоящей цыганской гадалкой. Впечатление подчеркивало ее суровое лицо с рубленым профилем, старинные серьги в чуть оттянутых мочках ушей и особым образом повязанный платок на голове. Хотя, скорее всего, все это тут ни при чем, а вот кувшинчик с медовухой, просто ошеломляющей крепости, употреблённой мной за ужином, очень даже при чем.

 Хорошая девочка.

 Да, хорошая,  сказала тетя Афина.  Красивая, здоровая, сильная и умная. Ясмина уже три года как вдова. Муж был рыбак, утонул в море, но детей они не успели нажить. Видишь, она до сих пор траур носит. И будет носить всю жизнь. Так у нас положено. До того времени, как второй раз замуж выйдет. Но с женихами сейчас совсем беда. А за кого попало она не хочет. Кстати, ты ей тоже понравился.

 Что же теперь мне делать?  я интуитивно почувствовал, к чему клонит тетя Афина.

 Такой большой и не знаешь?  гречанка весело рассмеялась.  Почему я должна тебя учить? Все просто. Тебе нужна женщина, а ей мужчина. Но не торопись. Дай ей возможность сдаться достойно. Только не пробуй Ясмину купить, все равно не получится. Гордая она очень. Но ладно, хватит об этом. Не маленький, сам разберешься. Так, Георги  она внимательно заглянула в чашечку, недоуменно покачала головой и сказала:  Странно Никогда такого не видела. Получается, что прошлого у тебя нет. Как будто стертое оно у тебя. А будущее  хозяйка пансиона немного помолчала и неожиданно засобиралась:  Пойду я. Не люблю таким, как ты, гадать. Очень сложно. Много у тебя дорог. А ты стоишь на перекрестке и сам еще не знаешь, куда пойдешь. Слушай свое сердце и выберешь правильный путь

Я подождал, пока она соберет посуду и уйдет, разделся, потушил лампу и наконец лег.

 Выберу, конечно, тетя Афина. Куда же я денусь. Вот только какой он, этот правильный путь?

Глава 11

Бывшая Османская империя.

Константинополь. Пера

28 января по старому стилю. 1920 год. 09:15

Пару дней я почти не выходил из дома, тщательно изучая добытую группой информацию. Руководство за это время никак не проявило себя, хотя сомневаться в том, что о моем предложении обеспечить группу средствами для работы самостоятельно уже было доложено по инстанции, было бы крайней глупостью. Ну не может быть по-другому. Впрочем, все к лучшему.

 Вот приглашение на один вечер на имя Корфа Георгия Арсеньевича,  Синицын выложил на стол маленький квадратик.  Тетюха уже запустил через баронессу Теодаракис необходимую легенду, так что готовьтесь к определенному интересу к вашей персоне. Ваше умение находить общий язык с красными определенно заинтересуют многих постоянных посетителей этого этой

 Не стесняйтесь, Алексей Юрьевич,  я взял в руки приглашение и машинально провел пальцем по золотому тиснению на мелованном картоне.  Вы хотели сказать этой помойки? Увы, наша профессия начисто исключает чистоплюйство, так что незазорно будет покопаться даже в помойке.

 Вы правы, Георгий Владимирович,  согласно кивнул Синицын.  Но возник еще один неожиданный нюанс.

 Какой?

 Вам придется явиться туда с дамой.

 С какой стати?

 Увы, таковы условия вечеринки, на которую вы приглашены,  извиняющимся тоном сообщил штабс-капитан.

 Ну и где ее взять? Даму эту? В борделе напрокат позаимствовать?

 Вы правы, Георгий Владимирович,  согласно кивнул Синицын.  Но возник еще один неожиданный нюанс.

 Какой?

 Вам придется явиться туда с дамой.

 С какой стати?

 Увы, таковы условия вечеринки, на которую вы приглашены,  извиняющимся тоном сообщил штабс-капитан.

 Ну и где ее взять? Даму эту? В борделе напрокат позаимствовать?

Синицын вежливо улыбнулся и пожал плечами.

Вот тут, честно говоря, я нешуточно озадачился. Можно было бы Ясмину принарядить, девка на диво красива, но из нее простолюдинка прямо выпирает, да и общаюсь я с ней в основном жестами. А без коммуникации со спутницей в таком деле явно не обойтись. Остается только

 А если

 Вы об Аглае Викторовне?  штабс-капитан скептически покачал головой.  Боюсь, это не лучший вариант. Скорей всего, она откажется, так как категорически не выносит подобную публику. Опять же, вряд ли у нее найдутся подходящие наряды и драгоценности. А это очень немаловажный фактор.

 Что значит «откажется»?  рявкнул я в лучших традициях гвардейского офицера.  Живо ее сюда. А с нарядами и драгоценностями разберемся. На какое время приглашение? На девять вечера? Успеем. Чего на меня смотрите, штабс-капитан? Вперед! Стоять. Сначала забросите меня на пристань, а потом сами приезжайте туда же вместе с Суровцевой.

Через полтора часа я уже стоял на палубе «Димитрия». Шмуклерович отсутствовал, обтяпывая на берегу какие-то свои гешефты, но, к счастью, его жена оказалась на месте.

 О! Таки вы в добром здравии!  Циля Абрамовна откровенно обрадовалась мне.  Но присаживайтесь, присаживайтесь, поговорим за жизнь, пока я буду поить вас кофием.

 Я к вам по делу, Цецилия Абрамовна.

 Ну вот  притворно вздохнула женщина.  А я только собралась пообщаться с интересным молодым мужчиной, пока муж договаривается там за какую-то мануфактуру, так сразу «по делу».

 Вы просто прелесть, Цецилия Абрамовна,  я бережно взял ее кисть в свои руки.  Я с большим удовольствием приударил бы за такой шикарной женщиной, но боюсь, ваш муж застрелит меня прямо в голову. И таки да, на его месте любой бы поступил бы точно так же.

 Вы отъявленный льстец, Георгий Владимирович,  жена судовладельца ласково мне улыбнулась.  Ну ладно, говорите уже, что вам надо?

 Самую малость. Надо пристойно одеть одну молодую женщину. Кто, как не вы, сможет это сделать? Я мог бы попробовать сам, но, увы, не знаю ни одного модного женского салона в Константинополе. Выручайте, ради бога!

 Для чего одеть? Светский раут, поход в ресторан, повседневные наряды?  Циля Абрамовна сразу засыпала меня вопросами.  Сколько вы на это выделяете денег? И самое главное, кто для вас эта девица?

В общем, все уладилось самым благоприятным образом. Я сдал Циле Абрамовне злую как тысяча диких кошек Аглаю, вручил ей двести пятьдесят франков на расходы, поручил Синицыну обеспечить дам транспортом, после чего сам отправился пройтись по Константинополю. А если точнее, мне очень хотелось посетить букинистическую лавку, под прикрытием которой обосновался один из красных резидентов, некто Фуляр Матфей Борухович. Дело в том, что, покопавшись в памяти, я случайно вспомнил о некоем, почти легендарном персонаже большевицкой разведки, как раз примерно в это время торговавшем старыми хасидскими книгами в Истамбуле. Да-да, я именно о нем. Может, и совпадение, но проверить не мешает. И чем черт не шутит, может как-нибудь и нахлобучить легенду. Ничего личного, просто обожаю схлестнуться с достойным противником.

А вообще, красных разведчиков в городе находится неприлично много. И мне совсем не помешало бы разобраться, кто из них работает от Разведупра, а кто от Иностранного отдела ВЧК[34]. Или Региструпра[35]? Увы, не помню, переименовали уже эту контору или нет. Да и не особо важно это. А ведь есть еще Коминтерн[36], представляющий для меня особый интерес. Конечно же финансовый интерес. Другими я никогда не руководствуюсь. Ну почти не руководствуюсь.

Но, к сожалению, по каким-то причинам лавка на улице Галип-Деде оказалась закрыта, и я решил прогуляться в антикварный магазинчик на улочку Алтын-Бакал. Уже к полякам. Благо она располагается недалеко.

Тихонько звякнули серебряные колокольчики на дверях из почерневшего от времени дуба

Знаете, я очень люблю антикварные магазины. У меня даже сложился некий стандарт подобных заведений. Мягкий свет, плотно зашторенные окна, слегка потертая, словно присыпанная пылью мебель и непередаваемый запах старины. И непременно пожилой сутулый продавец с взлохмаченной седой шевелюрой, в старомодных очках и нарукавниках.

Назад Дальше