Гуттаперчевый мальчик (сборник) - Григорович Дмитрий Васильевич 6 стр.

 Подойди сюда, милая, не бойся.

Девушка подошла с видимым страхом и смущением.

 Ты чья?  спросил барин.

 Домнина  едва внятно прошептала она.

 Кто такая Домна?

 Скотница.

 Что же, она тебе мать, что ли?

 Нет.

 А мать где?

 Померла.

 Ну, а отец-то жив?

 Помер.

 Ты, значит, круглая сирота?

 Да

 Не бойся,  продолжал барин,  ну, чего же ты испугалась? А сколько тебе лет?

 Не знаю.

 Как тебя звать?

 Акулиной.

 Ну что же, Акулина, тебе, чай, замуж пора? Небось замуж-то хочется? А?

Акулина стояла как вкопанная и только переминала красными руками своими пестрядинную свою юбку.

 Ну, отвечай же, когда спрашивают тебя господа Чего боишься? Говори: замуж хочешь?

Акулина не прерывала молчания.

 Je vous avais bien dit, quelle ́utait stupide[7],  произнес барин, обращаясь к жене.

 Mais aussi vous lui faites des questions Cette pauvre fille![8] отвечала супруга.

 Ну, ступай,  сказал он, слегка улыбнувшись,  ступай, Акулина, бог с тобою Знаешь ли, ma bonne amie[9],  продолжал он, когда сиротка скрылась из вида,  сделаем доброе дело: пристроим бедную эту девку к месту, выдадим ее замуж

 Ах! И в самом деле! Мне давно хочется посмотреть на деревенскую свадьбу; говорят, обряд этот у них чрезвычайно оригинален

 О, удивительно! Я непременно доставлю тебе это удовольствие и завтра же прикажу старосте навести справки

Но на другой день, как назло, приехало к ним несколько соседей, и барин, вместо того чтоб приказать старосте навести справки о деревенских женихах, отправил его в город для закупки разных съестных припасов, провизии и шампанского.

Несколько дней прошло в пирах и охоте.

Соседи наконец разъехались.

В скором времени сам владетель села Кузьминского стал приготовляться в дорогу. За всеми этими хлопотами он, конечно, не мог не забыть сиротки и, без сомнения, вернулся бы в Петербург, не вспомнив даже о намерении пристроить бедную сиротку, если б один совершенно неожиданный случай не навел его опять на прежнюю мысль. Доложили, что мужички пришли и просят позволения лично поговорить с его милостью. Барин отправился в прихожую, где крестьяне в молчании ожидали его появления.

Старый кузнец Силантий, его жена, брат и старший сын, парень превзродный, рыжий, как кумач, полинявший на солнце, вооруженные, как водится, яйцами, медом, караваем и петухом, повалились на пол, едва завидели господина.

 Встаньте, встаньте!  проговорил с достоинством помещик.  Вы знаете, я этого не люблю встаньте, говорят вам

Семейство кузнеца медленно и как бы нехотя приподнялось с пола.

Одна жена Силантия противилась исполнить приказание и с заметным упрямством продолжала валяться по земле, так что барин вынужден был на нее наконец вскрикнуть.

 Что вам надо?  спросил помещик.

 Вот, батюшка,  начал Силантий,  не побрезгай, отец ты наш Вы, вы отцы наши, мы ваши дети, прийми хлеб-соль.

 Какие вы глупые, право; сколько раз говорено было не носить ко мне ничего!.. Ну, куда мне все это?

 Уж так водится у нас, батюшка Иван Гаврилыч, не обидь нас, кормилец

 Ну, ну отдайте людям.

Вручив принесенное близ стоявшим лакеям, старый кузнец снова повалился наземь и, как бы почувствовав себя теперь облегченным от огромной тяжести, сказал гораздо развязнее и бойчее прежнего:

 К твоей милости пришли, Иван Гаврилыч.

 Что такое?

 Заставь, батюшка, за себя вечно богу молить

 Ну, ну, ну

 Да вот, отец ты наш парню-то моему не то двадцатый годок пошел, не то более, так пришли просить твоей милости, не пожалуешь ли ему невесты?..

 Пускай, братец, парень твой выберет себе какую ему угодно невесту из любка любую выбирает; я не прочь, отнюдь не прочь.

 Дело-то, батюшка Иван Гаврилыч, такое приспело, что вот что хошь делай: нет на деревне у нас ни одной девки, да и полно, и не знать, куда это подевались они мы на тебя и надеялись, отец наш Заставь вечно бога молить

 Откуда же мне взять невесту, братец, когда сам ты говоришь, что их нет у нас?

 Дело знамое; оно, вестимо, так, батюшка Да мы чаяли, буде твоей милости заугодно буде вот в соседнем-то селе Посыпкино так ему кличка,  вот есть девка, добрая, куда какая Летось еще, батюшка Иван Гаврилыч, смотрели мы ее и сваху засылали, да отец с матерью дорого больно просят а девка знатная, спорая Вот, батюшка, мы на ту пору и понадеялись на тебя, чаяли, буде господь бог даст, пожалуешь ты к нам, да не будет ли твоей милости не заплатишь ли выводного за девку а уж он, Иван Гаврилыч, куда парень гораздый, на всяко дело такой, что и!.. Батюшка! Сделай божеску милость, не откажи нам

 Постой, постой!  прервал барин.  Как же, братец, говоришь ты: нет у нас невест постой да я знаю одну Эй! Кликнуть старосту.

Староста, стоявший в это время за дверью и, по обыкновению своему или, лучше сказать, по обыкновению всех старост, не пропустивший ни единого слова из того, что говорилось между мужиками и барином, не замедлил явиться в переднюю.

 Что, Демьян, есть у нас в Кузьминском невеста?

 Есть, батюшка Иван Гаврилыч.

 Где?.. В какой семье?

 Вот, сударь, примерно хошь на скотном дворе у скотницы есть работница

 Ах, да, да! Я и забыл как бишь ее зовут-то?

 Акулиною, сударь

 Да, Акулина, Акулина

Кузнец и жена его заметно смутились; барин продолжал:

 Так что же ты врешь, Силантий, а? Что ж ты приходишь меня беспокоить по пустякам!

 Помилуй, отец ты наш!  сказал Силантий; голос его дрожал и понизился целою октавою, не то что вначале, где он думал, что барин-де не смекает ничего в крестьянском деле и что, следовательно, легко будет обмишурить, надуть такого барина.  Помилуй,  продолжал он,  не обижай ты нас, кормилец. Вы вы ведь отцы наши, мы ваши дети батюшка Иван Гаврилыч; какая же то невеста?

 Что ж?

 Сирота, батюшка, бездомная, и девка-то совсем хворая Опричь того, батюшка, позволь слово молвить, больно ломлива, куды ломлива! Умаешься с нею Ни на какую работу не годна рубахи состебать не сможет А я-то стар стал, да и старуха моя тож перестарились, батюшка Вестимо, мы твои, Иван Гаврилыч, из воли твоей выступить не можем, а просим только твоей милости, не прочь ты ее моему парню.

 Ах ты, старый дуралей!  сказал барин, сердито топнув ногою.  Если уж сирота, так, по-твоему, ей и в девках оставаться, а для олуха твоего сына искать невест у соседей Что ты мне белендрясы-то пришел плесть?.. А?.. Староста! Девка эта дурного поведения, что ли?

 Кажись, ничего не слыхать про нее на деревне девка хорошая.

Нет сомнения, что староста жил не в ладу с кузнецом Силантием.

 Так что ж ты? А?..

 Не гневись

 Молчать!.. Слушай, Силантий! Сейчас же, сию ж минуту сватай Акулину за твоего сына слышишь ли?..

 Слушаю, батюшка Иван Гаврилыч

 Отправляйся же на скотный двор Смотри, брат да чтоб свадьбу сыграть у меня в нынешнее же воскресенье Вот еще вздор выдумал, если сирота, так и пренебрегать ею а?..

Старуха Силантия не выдержала. С плачем и воплем бросилась она обнимать ноги своего господина.

 Батюшка!  вопила баба.  Отец ты наш! Не губи парня-то Девка совсем негодная, кормилец; на всей деревне просвету нам с нею не дадут, кажинный чураться нас станет; чем погрешили мы перед тобою, касатик ты наш?.. Весь свет осуду на нас положит за такую ахаверницу

 Что ты врешь, глупая баба? Встань, встань, говорят тебе Пошла вон А ты, Силантий, понял мой приказ? Ну, чтоб все было исполнено, да живо, слышишь ли?

 Слушаю, батюшка Иван Гаврилыч,  отвечал кузнец, кланяясь в пояс.

 Ну, ступай же!  продолжал барин.  Ах, да! Я и забыл Силантий!..

Кузнец вернулся в переднюю.

 Тебе говорил Петр Иванов осмотреть коляску? Там, кажется, шина лопнула.

 Сказывал, Иван Гаврилыч.

 Ну так распорядись же как можно лучше; я еду во вторник на будущей неделе ступай!..

Когда дверь передней затворилась за кузнецом, Иван Гаврилович отправился во внутренние покои. Проходя мимо большой залы, выходившей боковым фасом на улицу, он подошел к окну. Ему пришла вдруг совершенно бессознательно мысль взглянуть на мину, которую сделает Силантий, получив от него такое неожиданное приказание касательно свадьбы сына.

Иван Гаврилович, к крайнему своему удивлению, заметил, что все члены семейства кузнеца шли, понуря голову и являя во всех своих движениях признаки величайшего неудовольствия.

 Что ты здесь делаешь, Jean? Что тебя так занимает?  сказала барыня, подкравшись к нему на цыпочках и повиснув совершенно неожиданно на шею своему мужу.

Иван Гаврилович молча указал ей на удалявшихся мужиков, покачал сначала головою и пожал плечами

VI

Быстро летит время! Не успели мужички села Кузьминского и двух раз сходить на барщину после описанной нами сцены, как глядь уж и воскресенье наступило. В этот день, как вообще во все праздничные дни, деревня заметно оживлялась.

Иван Гаврилович молча указал ей на удалявшихся мужиков, покачал сначала головою и пожал плечами

VI

Быстро летит время! Не успели мужички села Кузьминского и двух раз сходить на барщину после описанной нами сцены, как глядь уж и воскресенье наступило. В этот день, как вообще во все праздничные дни, деревня заметно оживлялась.

Только что раздались первые удары благовеста, во всех концах улицы загремели щеколды, заскрипели ворота и прикалитки, и жители забегали, засуетились.

Кто выходит из дома и, крестясь, остановился посреди улицы, на лужайке, против бадьи, с намерением выждать жену или свата; кто прямо шел к околице. Из окон беспрестанно зачали высовываться головы. «Эй! Тетка Феклуха! Погоди маненько! Пойдем вместе: дай управиться куда те несет!..» или: «Кума, а кума! Авдотья, а Авдотья! Выжди у коноплей ишь, только заблаговестили» Бабы, которые позажиточнее, в высоких «кичках», обшитых блестками и позументом, с низаными подзатыльниками, в пестрых котах и ярких полосатых исподницах или, кто победнее, попросту повязав голову писаным алым платком, врозь концы, да натянув на плечи мужнин серый жупан, потянулись вдоль усадьбы, блистая на солнце, как раззолоченные пряники и коврижки. Мерно и плавно выступали за ними мужья и парни. Толпы девчонок и мальчишек неслись, как стаи воробьев, то сбиваясь в кучку, то снова разбиваясь врассыпную, оглушая всю улицу своим визгом и криком. Пестрая ватага из женщин, мужиков и ребят тянулась за околицу движущеюся узорчатою каймою, огибала бесконечное поле ржи, исчезала потом за косогором, пропадала вовсе и уже спустя немалое время появлялась, как сверкающее пятно, на белевшей вдалеке церковной паперти.