Два дня спустя мы всей семьей гуляли недалеко от дома. Двое старших сыновей шли впереди, а остальные дети сидели в колясках.
Я все думаю о том путешествии, с нарочитой непринужденностью сказал я.
Каком еще путешествии? удивилась жена.
Кругосветном. Из буклета, который я тебе показывал.
И?
Ну Я глубоко вздохнул и выпалил: Ты поедешь?
Конечно, мне хотелось бы поехать путешествие обещает быть замечательным, помолчав, ответила Кэт. Но это невозможно. Я не могу оставить детей на три недели. Вдруг что-нибудь случится? Вряд ли мы сможем быстро вернуться. Сколько вообще рейсов летает на острова Пасхи? Лекси и Саванна еще слишком маленькие, как они без меня? Остальные дети тоже Может, другие матери и могли бы поехать, но не я.
Я кивнул я заранее знал, каким будет ответ.
Ты не против, если я поеду один?
Кэт мельком посмотрела на меня. Я вынужден много путешествовать по работе: два-три месяца в году обязательно уходит на очередное книжное турне, что плохо отражается на семейной жизни. Пусть я не очень люблю царящую в доме суету, я все же не совсем бесполезен. У Кэт есть занятия и вне дома: время от времени она обедает с друзьями, участвует в делах школы, посещает тренажерный зал, играет в настольные игры с подругами Ей нужно выбираться из дома, чтобы не сойти с ума. В такие дни я ее подменяю. Но когда я в отъезде, ей становится трудно, практически невозможно сделать что-нибудь вне дома, и это плохо сказывается на ее самочувствии.
Кроме того, нашим детям хочется, чтобы рядом были оба родителя. Когда я уезжаю, суматоха в доме возрастает, будто заполняя пустоту моего отсутствия. В общем, жена устала от моих поездок. Она понимает это часть работы, однако понимание не означает, что ей нравится мое отсутствие.
Так что мой вопрос был с подвохом.
Для тебя это и правда так важно? наконец спросила Кэт.
Нет. Если хочешь, я останусь, вполне искренне ответил я. Но мне очень бы хотелось поехать.
Ты собираешься ехать один?
Вообще-то я думал поехать с Микой, ответил я, имея в виду брата.
Какое-то время мы шли молча. Потом Кэт посмотрела мне в глаза и сказала:
Отличная мысль.
Когда мы вернулись домой, я ушел в кабинет и с изумлением принялся звонить брату в Калифорнию.
В трубке звучали долгие гудки, более приглушенные, чем на городском телефоне Мика никогда не отвечает на него, и если мне нужно поговорить с братом, я всегда звоню ему на мобильный.
Привет, Ники. Как дела? весело поздоровался брат у него подключен определитель номера.
Мика предпочитает звать меня детским именем. Впрочем, до пятого класса меня все звали «Ники».
Привет, Ники. Как дела? весело поздоровался брат у него подключен определитель номера.
Мика предпочитает звать меня детским именем. Впрочем, до пятого класса меня все звали «Ники».
Есть кое-что интересное.
Слушаю.
Мне тут по почте пришел буклет В общем, хочешь в январе поехать со мной в кругосветное путешествие?
Что за путешествие?
Следующие несколько минут я листал буклет и описывал ему основные туры.
Путешествие, значит? А Кэт тебя отпустит?
Сказала, что отпустит. Слушай, я понимаю, что это серьезное решение, поэтому можешь сразу не отвечать. Еще полно времени до того, как нужно будет подтвердить наши намерения. Я просто хотел, чтобы ты подумал об этом, обсудил с Кристиной. Три недели долгий срок.
Кристина жена моего брата. На заднем фоне раздавался слабый плач их новорожденной дочери Пейтон.
Вряд ли она будет против. Но все же спрошу ее и перезвоню тебе.
Хочешь, я вышлю тебе буклет?
Конечно. Неплохо бы узнать, куда мы едем.
Я вышлю его курьерской службой доставки. И вот еще что, Мика
Да?
Это будет путешествие всей нашей жизни.
Не сомневаюсь, братишка. Ничуть не сомневаюсь.
Я почти видел, как Мика усмехается.
Мы попрощались, и я повесил трубку. Взгляд упал на полки с семейными фотографиями. На большинстве из них были запечатлены мои дети: в грудничковом возрасте и когда начали ходить. На рождественской фотографии, сделанной пару месяцев назад, присутствовали все пятеро. Рядом стояла фотография Кэти, и я невольно погладил ее, вспомнив о сегодняшнем самопожертвовании жены.
Она не возмутилась тем, что я уеду на три недели и не смогу ей помогать; она решила взвалить все на свои плечи, пока я буду путешествовать.
Так почему она согласилась?
Как я уже говорил, моя жена знает меня лучше, чем кто бы то ни было. Она понимает, что я хочу не столько поехать в путешествие, сколько провести время с братом.
Так что эта книга о братских отношениях.
О Мике и обо мне. О нашей семье. О трагедии и веселье, надежде и поддержке. О том, как он и я повзрослели и выбрали разные жизненные пути, но, тем не менее, стали еще ближе друг к другу. В общем, это будет роман о двух путешествиях: одно мы с братом предприняли в экзотические страны, а другое, еще не оконченное путешествие длиною в жизнь, сделало нас лучшими друзьями.
Глава 1
Многие истории начинаются с жизненного урока, и история нашей семьи не исключение. Постараюсь описать его вкратце.
Когда родились мы, дети, жизненный урок моей матери-католички, с ее слов оказался таким:
Помните, что бы ни говорила Церковь, календарный метод контрацепции не работает.
Я тогда мне было двенадцать лет посмотрел на маму.
Ты хочешь сказать, что мы все появились на свет благодаря случаю?
Ну да. Каждый из вас.
Но это же был счастливый случай?
Наисчастливейший. Она улыбнулась.
Я все равно не знал, как к этому относиться. С одной стороны, мама явно не жалела о том, что у нее есть мы. С другой стороны, мое самолюбие задевал тот факт, что я зародился случайно быть может, причиной моего нежданного появления на свет стало слишком много выпитого шампанского. Однако кое-что это для меня прояснило. Я всегда удивлялся, почему наши родители не выждали хоть какой-нибудь срок до появления детей: они определенно не были к нам готовы. Впрочем, я не уверен, что они были готовы и к свадьбе.
И мать, и отец родились в 1942 году, в начале Второй мировой войны. Оба мои деда служили в армии. Дед по отцу был кадровым офицером. Мой отец, Патрик Майкл Спаркс, все детство переезжал с одной военной базы на другую, и воспитанием его занималась, в основном, мать. Он был старшим из пяти детей, очень умным и учился в английской школе-пансионе, а потом поступил в Крейтонский университет в городе Омаха штата Небраска. Там он и познакомился с моей матерью Джил Эммой Марией Тэйни.
Как и отец, она была старшим ребенком в семье правда, из четырех, а не пяти детей. Росла она, по большей части, в Небраске и на всю жизнь полюбила лошадей. Ее отец, мелкий предприниматель, в течение жизни занимался различными видами бизнеса. Когда мама была подростком, он заправлял кинотеатром в Лайонсе, крохотном городишке посреди сельскохозяйственных земель, где обитали несколько сотен человек. Со слов мамы, кинотеатр стал одной из причин, побудивших ее поступить в школу-пансион. Впрочем, вполне возможно, ее отослали из-за того, что поймали целующейся с мальчиком, хотя мама это решительно отрицала.
Твоя мать всегда была выдумщицей. Чего она только ни придумывала, чтобы развлечь вас, детей, говорила бабушка.
Так почему вы отослали ее в пансион?
Из-за убийств. В те годы в Лайонсе было убито много девочек.
Так или иначе, после школы-пансиона мама поступила в Крейтонский университет, как и мой отец. Полагаю, поначалу их привлекала друг в друге схожесть жизненной ситуации. Какой бы ни была причина, на втором курсе они начали встречаться и постепенно влюбились. Примерно через год, в 1963-м, они поженились. Это случилось тридцать первого августа, им обоим тогда был уже двадцать один год, и учились они на предпоследнем курсе.
Несколько месяцев спустя их подвел календарный метод контрацепции, и мама усвоила один из трех своих жизненных уроков. Мика родился первого декабря 1964 года, а весной мама опять забеременела, и тридцать первого декабря 1965 года на свет появился я. Следующей весной, вынашивая нашу сестру Дану, она решила взять контроль за рождением детей в свои руки.
Окончив Крейтонский университет, отец решил продолжить обучение в университете Миннесоты, и осенью 1966 наша семья перебралась на ферму рядом с Уотертауном. Моя сестра Дана, как и я, родилась тридцать первого декабря. Нас воспитывала мама, пока отец днем учился, а вечером работал барменом.
Родители не могли оплачивать высокую аренду, так что мы поселились в нескольких милях от города на старой ферме. Мама уверяла, что там жили привидения. Годы спустя она говорила мне, что по ночам слышала плач, смех и шепот однако стоило ей встать с кровати, как все стихало.
Скорее всего, у нее были слуховые галлюцинации. Нет, мама не сошла с ума я не встречал более здравомыслящего человека; просто первые годы нашей жизни прошли для нее как в тумане от безмерной усталости. Подобную усталость не исцелить двумя днями крепкого сна. Это длительное физическое, умственное и эмоциональное истощение, при котором человек выглядит так, будто его несколько часов крутили за уши.
Ее жизнь тогда была сущим адом. В двадцать пять лет прожить чуть ли не два года практически наедине с тремя детьми в тканевых подгузниках Лишь изредка к ней приезжала мать, других родственников поблизости не было из-за крайней бедности мы жили в забытом богом месте. Поехать в ближайший город мама тоже не могла отец брал машину, чтобы ездить на работу и учебу. Прибавьте к этому миннесотскую зиму, когда сугробы буквально достигали крыши дома, бесконечное нытье и плач детей, вечно занятого мужа и даже тогда вряд ли получится представить, как тяжко ей пришлось.
Отец почти не помогал маме просто не мог. Я часто задавался вопросом, почему он не нашел постоянную работу, а перебивался случайными заработками и учился. Он уходил рано утром и возвращался, когда все уже спали, так что маме и поговорить-то было не с кем, кроме как с тремя маленькими детьми. Она по нескольку дней, а то и недель не общалась со взрослыми людьми.
Мика был старшим, и на него взвалили обязанности не по возрасту я бы таких не возложил на своих детей. Мама вдалбливала нам в головы старомодные ценности, и заповедью моего брата вскоре стала фраза «Ты должен заботиться о брате и сестре». И он заботился. Даже в три года. Он помогал кормить нас, купать и развлекать и присматривал за нами, когда мы гуляли во дворе.