В 1979-м Мика стал старшеклассником и в следующие два года от всех в семье отдалился. Он достиг того возраста, когда подросток начинает открыто оспаривать авторитет родителей и соответственно себя вести. Не удивительно, что у Мики это проявилось в еще большей степени. Он напивался у реки, а однажды мама нашла в кармане его джинсов пакетик с марихуаной и на месяц засадила брата под домашний арест, пригрозив военным училищем. В пятнадцать лет Мика пришел домой с проколотым ухом; мама заставила его вынуть серьгу и опять заговорила о военном училище.
Она всегда грозила нам военным училищем. Оба наших родителя ходили в школу-интернат, и у каждого в запасе имелись ужасные истории, обычно заканчивающиеся фразой «по крайней мере не военное училище». В детстве мы ужасались при мысли об этом учреждении, полагая, что его придумал сам сатана. Однако с возрастом Мика все меньше и меньше слушал родителей он осознал, что никуда его не отправят: семья не может позволить себе этого. В общем, он вел себя все хуже и хуже. Весь его девятый год обучения в школе обстановка в доме была крайне напряженной, я и Дана частенько поражались тому, что Мика дерзко повышает голос на маму и папу.
Имидж важен для большинства подростков, и брат не стал исключением. Он устал от бедности и тем более устал выглядеть бедно. В шестнадцать лет он начал работать мойщиком посуды в кафе-мороженом и копить деньги. Мика приобрел подержанную машину и научился чинить ее, купил новую одежду и стал ходить на свидания. Вскоре брат серьезно увлекся девушкой по имени Джули и проводил с ней все свободное время. Мама полагала, что ему еще рано вступать в серьезные отношения, и они спорили. Однажды она застала их спящими в его комнате и устроила такое По-моему, она никогда еще так не злилась.
Вскоре мама пришла к отцу в кабинет и сказала:
До сих пор их воспитывала я. Теперь твоя очередь.
Мама больше не справлялась. Отец просто кивнул, видимо, решив, что воспитывать лучше, чем готовить или мыть посуду.
Наш отец был очень умен и постоянно что-нибудь читал. Он изучил теорию бихевиоризма и менеджмент в Калифорнийском государственном университете Сакраменто и прочел каждую мало-мальски серьезную книгу по этим предметам. Правда-правда. В его кабинете были тысячи книг они громоздились на полках, лежали на полу, теснились в коробках, и каждую он прочел. Читал отец с изумительной скоростью, за вечер проглатывал одну-две книги, да еще и успевал делать пометки в блокноте. Его время не совпадало со временем остального семейства: он преподавал по вечерам, поэтому обычно бодрствовал до пяти утра, а потом спал до полудня.
Хотя дверь его кабинета всегда была открыта, мы знали, что отцу удобнее в одиночестве. Он спокойно и внимательно всех выслушивал, и меня всегда поражало, насколько его любили коллеги. Отец мог выслушать любой бред, не считая нужным его прерывать. Он не давал непрошеных советов, зато прояснял ситуацию, иными словами пересказывая то, что услышал. Это помогало собеседнику собраться и самостоятельно решить проблему.
С Микой а позже и со мной отец вел разговор по одному шаблону. Он спрашивал, что произошло, потом слушал в тишине наши рассуждения. И чем больше было сказано нами, тем меньше говорил отец. Порой наш монолог длился час. Обычно мы покидали кабинет отца с более упорядоченными мыслями и убеждением, что нет в мире человека умнее него.
Отец сформулировал три нерушимых правила, которые красной нитью прошли через все наши подростковые годы:
А. Не садиться за руль пьяным.
Б. Предохраняться, чтобы наши девушки не забеременели.
В. Возвращаться домой не позже определенного часа: в полночь в девятом классе, плюс полчаса в каждый следующий год учебы в школе.
Отец был весьма предусмотрительным приближался возраст, когда с нами могло приключиться что-либо из перечисленного, а поскольку мы уже усвоили эти три правила, они казались нам разумными. По крайней мере Мика соглашался им следовать.
Уточню: только им Мика и следовал. Все остальное он пропускал мимо ушей, и следующие несколько лет упорно пробовал на прочность границы дозволенного. Не раз я слышал, как родители волновались.
Он становится неуправляемым. Что будем делать? говорил один из них.
Не знаю, после долгого молчания отвечал другой.
В тот год в моей жизни тоже произошли перемены. Я принимал участие в соревнованиях по легкой атлетике, и пусть не хватал звезд с неба, все же был одним из лучших девятиклассников в команде. Правда, девятиклассников там было всего несколько.
Вдруг выяснилось, что в Фэйр-Оакс живет легендарный легкоатлет. Билли Миллс, индеец из племени оглала-лакота, выросший в бедности в Черных холмах Южной Дакоты, выиграл золотую медаль в забеге на десять тысяч метров на токийской Олимпиаде 1964 года. Это до сих пор воспринимается как величайшая сенсация в олимпийской истории легкой атлетики, ведь Билли Миллс единственный американец, когда-либо выигрывавший забег на десять тысяч метров. А на следующий год он побил мировой рекорд, доказав потомкам свой талант.
Я прочел о нем статью в каком-то альманахе несколько лет назад и был глубоко впечатлен. Узнав, что он живет в Фэйр-Оакс, я пришел в восторг и побежал на кухню поделиться прочитанным с мамой.
А, Билли! Я знаю его и его жену Пэт, кивнув, сказала она.
Правда?! Я уставился на нее.
Да. Они заказывали у нас очки. Чудесные люди.
Я оторопело смотрел на маму, и в голове крутилась лишь одна мысль я стою рядом с человеком, который говорил с настоящим американским героем!
На меня это произвело неизгладимое впечатление, и я начал выискивать Миллса взглядом везде, куда бы ни шел. Я приходил в восторг, когда видел его в гастрономе или ресторане, но никак не мог собраться с духом и заговорить с ним. Узнав, что в местной школе проходят неформальные встречи с легкоатлетами, я решил, что и он там будет, и пошел туда. Разумеется, Миллс пришел, и когда я его увидел, меня будто парализовало. Я смотрел, как он идет, думал: «Вот как ходит быстрейший человек в мире» и пытался подражать его походке. У Билли было три дочери, младшая тоже участвовала в соревнованиях; в отличие от меня, она блистала и никогда не проигрывала забегов.
Прошлое Билли побудило меня прочитать и о других выдающихся легкоатлетах. Я мечтал бегать как Генри Роно, Себастьян Коу или Стив Оветт. Увы, это были всего лишь мечты. И все же я участвовал в соревнования легкоатлетов и постепенно сдружился с Гарольдом Купхальдтом. Гарольд, пока еще старшеклассник, практически стал легендой уровня Миллса. Он был одним из быстрейших бегунов в стране позже он выиграет национальный забег на две мили среди юниоров, и какое-то время никто не сможет побить его рекорд. Сперва, как в случае с Билли, я обожал его издалека. К тому же между девятиклассником и выпускником пропасть различий. И все же однажды в конце сезона, когда мы бежали всей командой, мне выпало бежать рядом с Гарольдом. Мы принялись болтать, но вскоре Гарольд умолк.
Я видел, как ты бегаешь, сказал он через несколько секунд дружеского молчания. Ты можешь стать выдающимся бегуном, если как следует поработаешь над собой. Не просто хорошим, а выдающимся. Ты прирожденный бегун.
Чем закончилась пробежка, я не помнил. Я будто плыл по воздуху, влекомый его словами. Они не только поощрили мои мечты, но и затронули что-то глубоко в душе что-то, всегда искавшее одобрения родителей. Я могу стать выдающимся бегуном Я прирожденный бегун
В тот миг я поклялся воплотить его пророческие слова в жизнь и решил летом тренироваться вместо того, чтобы, как обычно, бездельничать. Я тренировался много больше, чем когда-либо за сезон, и чем упорнее я тренировался, тем больше мне этого хотелось. Я бегал дважды в день, частенько по сорокаградусной жаре, и меня потом нередко мутило от перенапряжения. Гарольд ошибся я не был прирожденным бегуном, но недостающий талант я восполнял стремлением и усердным трудом.
Мой брат в это время зарабатывал деньги. За прошедшие два года он возмужал и постепенно становился мужчиной, более того красивым мужчиной. Учитывая его врожденную уверенность и обаяние, он очень скоро стал неотразимым для женского пола. Наличие у Мики постоянной подружки ничего не значило девушки липли к нему, как к магниту, или обожали его издали.
Не то, что я ниже ростом, с тощими руками и ногами, я не обладал непринужденной самоуверенностью брата. Впрочем, возможность отличиться предоставлял мне бег, и тем летом я сосредоточился на нем в ущерб всему остальному.
Почти всему меня, как и родителей, беспокоило поведение Мики. После долгой обработки я убедил его присоединиться к команде легкоатлетов, собирающейся участвовать в соревнованиях по кроссу. Команда под предводительством Гарольда считалась лучшей в штате и ехала на сборы в область залива Сан-Франциско. После соревнований можно было посетить парки развлечений или пляжи, обычно недоступные для нас из-за отсутствия денег или уважительных причин.
Тебе нужно только бежать быстрее, чтобы попасть в семерку лидеров, сказал я брату. Это интереснее, чем ты думаешь.
Мика внял моим словам и быстро попал в семерку. Наша команда каждый раз побеждала в забегах, а победителем в большинстве случаев становился Гарольд. Он устанавливал новые рекорды чуть ли не на каждом забеге, и в итоге финишировал вторым в национальном соревновании старшеклассников.
Хотя Мика не уделял столько внимания бегу, как я, это все равно изменило его в лучшую сторону. Он стал частью команды, на него рассчитывали, и он всерьез воспринял свои обязанности что неудивительно, учитывая его воспитание. Мало-помалу Мика начал доставлять меньше неприятностей семье, и чем успешнее становилась команда, тем сильнее он гордился принадлежностью к ней. Казалось, ему все равно, что я быстрее он всегда первым поздравлял меня с успехами.
Хотя Мика не уделял столько внимания бегу, как я, это все равно изменило его в лучшую сторону. Он стал частью команды, на него рассчитывали, и он всерьез воспринял свои обязанности что неудивительно, учитывая его воспитание. Мало-помалу Мика начал доставлять меньше неприятностей семье, и чем успешнее становилась команда, тем сильнее он гордился принадлежностью к ней. Казалось, ему все равно, что я быстрее он всегда первым поздравлял меня с успехами.
Для меня же было важно то, что мы впервые за долгие годы снова проводим время вместе и нам это нравится.