Мне нужно было спуститься на глубину, может быть, двухсот ярдов. Спуск производился по металлическим прутьям, выступавшим из боков колодца, но так как они были приспособлены для более маленьких существ, то очень скоро я почувствовал себя утомленным. Нет, не только утомленным, но и приведенным в ужас! Один из прутьев неожиданно погнулся под моей тяжестью, и я едва не полетел вниз, в непроглядную темноту. С минуту я висел на одной руке.
После этого случая я не решался более останавливаться. Хотя я скоро почувствовал жгучую боль в руках и спине, все же продолжал спускаться так быстро, как только мог. Посмотрев наверх, я увидел в отверстии колодца маленький голубой кружок неба, на котором виднелась одна звезда, между тем как голова маленькой Уины казалась на фоне неба черным круглым пятнышком. Внизу все громче и громче раздавался грохот машин. Все, кроме этого небольшого диска вверху, было темным. Когда я снова поднял голову, Уина уже исчезла.
Ужасное беспокойство овладело мной. Мне пришла мысль снова подняться наверх и оставить Подземный Мир в покое. Но все-таки я продолжал спускаться вниз. Наконец, не знаю через сколько времени, я с невероятным облегчением смутно увидел, или, скорее, почувствовал, направо от меня небольшое отверстие в стене колодца. Попав в него, я убедился, что оно представляло собой вход в узкий горизонтальный тоннель, где я мог прилечь и отдохнуть. Руки мои ныли, спину ломило, и я весь дрожал от ужаса ожидаемого падения. Помимо всего другого, непроницаемая темнота сильно действовала на мои глаза. Воздух был наполнен гулом и жужжанием машины, накачивавшей в глубину воздух.
Не знаю, сколько времени я лежал. Меня привело в себя мягкое прикосновение чьей-то руки, ощупывавшей мое лицо. Вскочив в темноте, я схватился за спички и, торопливо чиркнув одной, увидел три сутуловатые белые фигуры, подобные той, какую я встретил в развалинах наверху. Они быстро отступили при виде огня. Морлоки, как я уже говорил, проводили свою жизнь в темноте, и потому глаза их были ненормально велики. Они не выносили света моей спички и так же отражали его, как зрачки глубинных океанских рыб. Я нимало не сомневался, что они давно видели меня в этой густой темноте, и их пугал только мой свет. Едва я зажег новую спичку, чтобы разглядеть их, как они тотчас обратились в бегство и исчезли в темных выемках и тоннелях, откуда только сверкали их блестящие глаза.
Я попытался заговорить с ними, но их язык, видимо, отличался от языка Надземных жителей, так что волей-неволей я должен был положиться только на свои собственные силы. Снова возникла в моем уме мысль бежать, оставив всякие исследования. Но я сказал самому себе: «Ты должен теперь же все кончить».
Двигаясь ощупью вдоль тоннеля, я слышал с каждым шагом, как гул машины делался все громче. Внезапно стены расступились передо мною, и я вышел на открытое место, где при свете новой спички увидел, что нахожусь в просторной сводчатой пещере. Я успел рассмотреть ее лишь на небольшом протяжении, насколько позволял короткий и слабый свет моей спички.
Понятно, что мои воспоминания об окружавшем очень смутны. Из темноты подымались контуры огромных машин, отбрасывавших причудливые черные тени, в которых укрывались от света моей спички похожие на привидения Морлоки. Было очень душно, и в воздухе носился слабый запах свежепролитой крови. Немного далее, около середины пещеры, стоял небольшой стол из белого металла, на котором лежали куски свежего мяса. Оказалось, что Морлоки не были вегетарианцами! Я помню, как даже и тогда с изумлением подумал о том, какое животное могло снабжать их кусками красного мяса, лежащего передо мной.
Все кругом было очень неясно; тяжелый запах, большие смутные контуры, отвратительные фигуры, притаившиеся в тени и ожидающие только темноты, чтобы снова напасть на меня! Догоревшая спичка обожгла мне пальцы и упала на землю, светясь красным пятном в окружающей непроглядной темноте.
С тех пор много раз я думал, как плохо был я приспособлен для такого исследования. Отправляясь в путешествие на Машине Времени, я обладал абсурдной уверенностью, что люди Будущего стоят впереди нас во всех отношениях. Я пришел к ним без оружия, без лекарств, без табака, а временами мне так ужасно хотелось покурить! Я явился к ним даже без достаточного количества спичек. Ах, если бы я только подумал о фотографическом аппарате! Можно было запечатлеть этот Подземный Мир и на досуге рассмотреть его здесь. Теперь же я стоял там лишь с тем оружием и той силой, которыми наградила меня Природа, только с моими руками, ногами и зубами; эти природные средства да еще четыре спасительные спички были всем, что оставалось у меня.
Я побоялся идти дальше в темноте среди машин и только при последней вспышке зажженной спички увидел, что моя коробка кончается. До этой минуты мне совершенно не приходила в голову мысль о необходимости беречь спички, и я истратил почти половину коробки, чтобы удивлять Надземных жителей, для которых огонь снова сделался диковинкой. Теперь, когда у меня оставалось только четыре спички, а сам я стоял в темноте, я снова почувствовал, как чьи-то тонкие пальцы принялись ощупывать мое лицо, и меня поразил какой-то особенно неприятный запах. Мне казалось, что вокруг себя я слышал дыхание целой толпы этих ужасных маленьких существ! Я почувствовал, как чьи-то руки осторожно пытаются отнять у меня коробку спичек, а другие руки тянут меня сзади за одежду. Мне было невыразимо неприятно ощущать присутствие невидимых созданий. В этой темноте я впервые ясно понял, что не могу постичь их побуждений и поступков. Я крикнул на них изо всех сил. Они отскочили, но тотчас же вслед за тем я снова почувствовал их приближение. На этот раз они уже смелее хватали меня и какими-то странными звуками перешептывались между собою. Я весь задрожал, крикнул снова, еще резче прежнего. Но в этот раз они уже не были встревожены и тотчас же приблизились снова, издавая странные звуки, похожие на тихий смех.
Признаюсь, я страшно перепугался. Я решил зажечь еще спичку и бежать под защитой ее огня. Сделав это, я зажег кусочек вынутой из кармана бумаги и смог отступить в прежний узкий тоннель. Но едва я вошел в него, как мою спичку задул ветер и в темноте стало слышно, как Морлоки торопливо бежали за мной, жужжали и шелестели в тоннеле, словно листья от ветра. Их шаги звучали слабо и часто, как капли падающего дождя
В одно мгновение меня схватило несколько рук. Морлоки пытались оттащить меня назад. Я зажег новую спичку и помахал ею прямо перед их ослепленными лицами. Вы едва ли можете себе представить, как омерзительно, нечеловечески они выглядели, эти бледные, как бы обрубленные лица, с большими, лишенными век, красновато-серыми глазами! Как они дико смотрели на меня в своем слепом замешательстве! Впрочем, могу вас уверить, что я не долго разглядывал их. Я снова отступил и, когда догорела вторая спичка, зажег третью. Она тоже почти догорела, когда мне наконец удалось достигнуть отверстия колодца. Я прилег на его край, потому что у меня кружилась голова от дребезжания огромного насоса внизу. Затем сбоку я нащупал выступающие скобы, но в то же время меня сзади схватили за ноги и с силой потащили обратно. Я зажег свою последнюю спичку она тотчас же погасла. Но теперь уже, ухватившись за скобы и раздавая ногами щедрые пинки, я высвободился из цепких объятий Морлоков и принялся быстро взбираться по стене колодца. Они стояли внизу и, моргая, смотрели на меня все, кроме одной маленькой твари, которая некоторое время следовала за мной и чуть не унесла мой башмак в качестве трофея.
Подъем показался мне бесконечным. На последних двадцати или тридцати футах я почувствовал ужасную тошноту. С невероятными усилиями мне удалось справиться с головокружением. Последние несколько ярдов были ужасны. Сил больше не было. Несколько раз у меня кружилась голова, и тогда охватывало ощущение неминуемого падения. Сам не знаю, как я добрался до отверстия колодца и, шатаясь, вышел около руин на ослепительный солнечный свет.
Я упал лицом на землю. Даже почва показалась мне здесь чистой и благоуханной. Помню, как Уина осыпала поцелуями мои руки и лицо и как вокруг меня раздавались голоса других Элоев. Вслед за этим я лишился сознания.
После этого происшествия я оказался в еще худшем положении, чем раньше. Если не считать минут отчаяния в ночь потери Машины Времени, я чувствовал до сих пор подкреплявшую меня надежду на возможность бегства. Но эти новые открытия пошатнули мою надежду. До сих пор я видел для себя препятствия только в детской простоте маленького народа и в каких-то неведомых мне силах, узнать которые, казалось мне, было равносильно тому, чтобы их преодолеть.
Теперь появился на смену совершенно новый элемент отвратительные Морлоки, что-то нечеловеческое и враждебное. Я инстинктивно ненавидел их. Прежде я чувствовал себя в положении человека, попавшего в яму: думал только о яме и о том, как бы выбраться из нее. Теперь же я чувствовал себя в положении зверя, попавшего в западню и чувствующего, что враг уже подходит к ней.
Враг, о котором я говорю, может показаться вам неожиданным: это темнота новолуния. Уина внушила мне этот страх несколькими сначала непонятными замечаниями относительно Темных Ночей. Теперь уже легко можно было угадать, что означало это приближение Темных Ночей. Луна убывала, каждую ночь темнота увеличивалась, становилась более длительной. Теперь, хотя и в слабой степени, я понял наконец причину ужаса перед темнотой у маленьких жителей Верхнего Мира. Я спрашивал себя, что за гнусную мерзость проделывали Морлоки во время безлунных ночей. Теперь я был вполне убежден, что моя гипотеза господство Элоев над Морлоками была абсолютно неверной. Конечно, раньше жители Верхнего Мира были привилегированной аристократией, а Морлоки их рабочими-слугами, но это миновало давным-давно. Обе разновидности людей, происшедшие вследствие эволюции общества, переходили, или уже перешли, к совершенно новым отношениям между собой. Подобно Каролингским королям Элои переродились в прекрасные ничтожества. Они все еще по старой памяти владели поверхностью земли, тогда как Морлоки, жившие в продолжение бесчисленных поколений под землей, стали в конце концов совершенно неспособными выносить дневной свет.
Теперь появился на смену совершенно новый элемент отвратительные Морлоки, что-то нечеловеческое и враждебное. Я инстинктивно ненавидел их. Прежде я чувствовал себя в положении человека, попавшего в яму: думал только о яме и о том, как бы выбраться из нее. Теперь же я чувствовал себя в положении зверя, попавшего в западню и чувствующего, что враг уже подходит к ней.
Враг, о котором я говорю, может показаться вам неожиданным: это темнота новолуния. Уина внушила мне этот страх несколькими сначала непонятными замечаниями относительно Темных Ночей. Теперь уже легко можно было угадать, что означало это приближение Темных Ночей. Луна убывала, каждую ночь темнота увеличивалась, становилась более длительной. Теперь, хотя и в слабой степени, я понял наконец причину ужаса перед темнотой у маленьких жителей Верхнего Мира. Я спрашивал себя, что за гнусную мерзость проделывали Морлоки во время безлунных ночей. Теперь я был вполне убежден, что моя гипотеза господство Элоев над Морлоками была абсолютно неверной. Конечно, раньше жители Верхнего Мира были привилегированной аристократией, а Морлоки их рабочими-слугами, но это миновало давным-давно. Обе разновидности людей, происшедшие вследствие эволюции общества, переходили, или уже перешли, к совершенно новым отношениям между собой. Подобно Каролингским королям Элои переродились в прекрасные ничтожества. Они все еще по старой памяти владели поверхностью земли, тогда как Морлоки, жившие в продолжение бесчисленных поколений под землей, стали в конце концов совершенно неспособными выносить дневной свет.