Ну, с почином, сказал Шубин и сунул в бойницу другой самопал.
Визгливые вопли и град стрел были ему ответом. Большинство из них застряло в бревнах частокола, несколько упали во двор. Шедший вдоль засеки густой березняк трясся уже почти рядом с заимкой и с обеих сторон. Стремительные тени мелькали в березовой гуще под деревьями, и Макарин не успевал прицелиться. Наконец одна из них застыла, наполовину высунувшись из-за ствола, и Макарин спустил курок. Ярган завопил и затряс рукой, выронив лук.
Стреляй по кустам в центр движения, сказал Шубин. Не жди, когда увидишь.
Выстрел. Снова. С шубинской стороны повалились еще пара дикарей. Выстрел. Промах. Готовых самопалов становилось все меньше, и Макарин отстраненно подумал, что будет, когда придет время их перезаряжать. В одном месте березняк вдруг провалился, открыв яму с кольями, куда угодило сразу двое дикарей. Теперь Макарин бил по кустам, сразу же, как только они начинали трястись. Судя по гневному верещанию, такая тактика действительно себя оправдывала. Ярганы стреляли все реже и отходили от края засеки все дальше в лес. Макарин было подумал, что первая волна нападения стихла, но до него быстро дошло, что теперь кусты трещат сильно сбоку. Дикари обходили заимку.
Сейчас с боков полезут, процедил Шубин и заорал: Иринья! Живо в избу!
Девка отмахнулась и только вжала сильнее голову в плечи, спрятавшись за бревнами колодца. Разложенные перед ней самопалы были готовы к бою. В руках Иринья держала какую-то длинноствольную резную ручницу, судя по набалдашнику у ствола многозарядную.
Ладно, устало сказал Шубин. Дьяк, готовь оружие и сторожи боковые. Спереди я сам справлюсь.
Макарин кивнул, прислонился спиной к бревнам, так чтобы видеть сразу обе боковые стены, и потянулся к пороховым сумкам.
Первого показавшегося над оградой дикаря сняла Иринья. Его голова лопнула, как гнилой арбуз. Иринья деловито провернула ключ колесцового замка, насыпала порох и снова прицелилась. Ярганы лезли на стены один за другим, видимо, по приставленному бревну. Макарин успевал сбить одного, поменять самопал, сбить другого. Однажды промахнулся, и ярган спрыгнул с ограды, завопил, понесся по двору, размахивая пикой с привязанным длинным ножом вместо наконечника. В траву он зарылся почти у самого колодца. Иринья с опаской отползла дальше, не переставая заряжать, сыпать, проворачивать, стрелять. Потом отбросила свой многозарядник, взялась за самопал. Макарин вертелся с двумя ручницами, стараясь глядеть сразу в обе стороны. Тут сверху, со стороны засеки вдруг посыпались стрелы, и Шубин глухо сказал:
Дьяк, помогай.
Макарин сдвинулся к бойнице, выглянул.
Посреди засеки, перегородив ее от леса до леса, высился дощатый забор. Из-за забора, и сверху и сбоку, торчали пики, топоры, высокие кожаные шапки, подбитые мехом и украшенные железными накладками. Последовала гортанная команда, забор подняли вверх, бегом перенесли ближе к воротам. По семенящим ногам снизу, Макарин понял, что носильщиков было как минимум четверо. Опустили. Тут же в воздух взвилась пара десятков стрел. Лучников было даже не видно. Стрелы посыпались на ограду сверху, застревая в соломенной крыше.
Дьяк, помогай.
Макарин сдвинулся к бойнице, выглянул.
Посреди засеки, перегородив ее от леса до леса, высился дощатый забор. Из-за забора, и сверху и сбоку, торчали пики, топоры, высокие кожаные шапки, подбитые мехом и украшенные железными накладками. Последовала гортанная команда, забор подняли вверх, бегом перенесли ближе к воротам. По семенящим ногам снизу, Макарин понял, что носильщиков было как минимум четверо. Опустили. Тут же в воздух взвилась пара десятков стрел. Лучников было даже не видно. Стрелы посыпались на ограду сверху, застревая в соломенной крыше.
Одно хорошо, сказал Шубин. Прицельно бить не могут. А так по всем правилам штурма.
Забор снова подняли.
Бей по ногам, скомандовал Шубин.
От двойного залпа дым ударил в лицо, заслезились глаза. Макарин успел заметить, что ноги двух носильщиков подкосились. Забор накренился, но его видимо успели подхватить. Ощетинившаяся оружием толпа за забором приблизилась еще на десяток шагов. Снова опустили забор. Снова взвились стрелы.
Плохо дело, сказал Шубин.
Сзади истошно завизжала Иринья, Макарин обернулся и успел разнести голову нависшему над девкой яргану с занесенным топором. На дворе валялись уже пятеро дикарей. Через боковые стены пока никто больше не лез. Макарин снова выглянул в бойницу.
Бьем по конечностям, сказал Шубин. Скоро они приблизятся, и всю толпу уже не спрячешь. Тогда бьем по головам. И сперва лучников.
Ярганы приближались мелкими перебежками. Падали носильщики, на их место вставали новые. Дикари пригибались, все плотнее сбивались в кучу, чтобы уберечь головы. Крайние иногда не выдерживали и бросались в лес. Летели стрелы, били пули. Макарин умудрился попасть в чью-то пику, и она кувыркаясь улетела в лес. Когда до ограды оставалось не больше пары десятков шагов, ярганы с ревом подняли свой щит над головами и бегом преодолели оставшееся расстояние. Край забора с грохотом ударил в частокол, и тут же заскрипели, затряслись ворота. Кто-то очень сильный, там внизу, под защитой, остервенело принялся рубить их топором. Оставшиеся без щита ярганы рассыпались по засеке, осыпая бойницы стрелами. Теперь прицельно. Сразу три стрелы впились в бревна рядом с Макариным, одна царапнула щеку, и он еле успел увернуться. Краем глаза увидел, что у Шубина стрела торчит из предплечья. Шубин, не глядя, сломал ее у наконечника, отбросил, продолжил отстрел лучников. Внизу ворота уже начали поддаваться.
Сейчас они их сломают! крикнул Макарин. Надо что-то делать.
Да, сказал Шубин. Надо тянуть время. Они явно торопятся, значит их что-то подгоняет. Могли бы до ночи подождать, да перерезать во сне. Ан нет, полезли напролом. Отстреливай лучников, дьяк. Я сейчас.
Он пригибаясь спрыгнул с поста на землю, подбежал к воротам, достал из-за пояса топорик и с размаху ударил по одной из подпорок.
Тяжелая нависающая над воротами крыша накренилась, застонали, лопаясь, удерживающие ее доски, вниз посыпались камни, сперва мелкие, потом все больше. Наконец, все сооружение кроме столбов и створок ворот грузно рухнуло вниз, погребая под собой деревянный щит и спрятавшихся за ним ярганов. Грохот потонул в яростном вое. Шубин вскарабкался обратно на пост и взял самопал.
Выжившие ярганы разбегались по засеке, ныряли обратно в кустарник, за деревья, копошились внизу, заваленные камнями. Шубин методично расстреливал ближайших. Из-под обломков щита, распихивая булыганы, выбрался огромный дикарь в помятом панцирном доспехе, поднял топор размером с лошадиную голову и в одиночку бросился опять рубить ворота. Шубин хладнокровно пустил ему пулю в лоб.
Вскоре засека снова была пуста. Только вдоль кустарников кое-где бегали и выли оставшиеся собаки.
Макарин утер мокрый лоб и отпустил пищаль.
Надеюсь, на сегодня это все.
И замолчал, увидев помрачневшее лицо Шубина. Тот смотрел через плечо назад.
Там, за избой, в небе над ущельем медленно кружили десятки потревоженных птиц. А по двору, размахивая руками, бежал Хадри и что-то кричал на своем самоедском наречии.
Шубин быстро поднялся.
Отходим в избу, дьяк. Похоже, нас с тыла обошли. Оружие бери по минимуму. Там его в достатке.
Они спустились вниз, неся изрядно похудевшие мешки со снаряжением. Шубин повесил за спину пару самопалов. Макарин прихватил с собой только свою ручницу и понравившийся английский трехствольник, у которого оказался замечательный по точности бой.
Хадри нагнал их уже у колодца, быстро залопотал что-то на ухо Шубину, от чего тот становился все мрачнее и мрачнее.
Говорит, там их очень много. Ловушки обошли, скоро начнут ворота выламывать. Мы с тобой даже помешать не сможем, пост с той стороны всего один. Перестреляют, как гусей.
Много, очень много, повторил Хадри, тряся головой. Сперва один сто, потом другой сто.
Ну, двести это навряд ли, дружище, сказал ему Шубин, но судя по птицам, отряд действительно не маленький.
Птицы кружили над ущельем молча, словно стервятники, ждущие угощения.
В избу, Иринья, бросил Шубин, проходя мимо колодца. Там постреляешь.
Иринья послушно поднялась, используя свою многозарядную ручницу как костыль. Макарин подставил ей плечо.
Сама справлюсь, дьяк. Не лапай.
Сильнейший удар сотряс задние ворота, ведущие в ущелье. Казалось, весь частокол задребезжал.
Они что, таран притащили? спросил Макарин, прибавив шагу.
Навряд ли. Скорее еще один верзила с огромным топором. Там ворота хлипкие, долго не выдержат.
Они почти бегом преодолели оставшиеся шаги, влетели в избу, когда грохот и облако поднявшейся пыли сообщили о том, что ворота рухнули. Во двор с воплями и визгом ринулись дикари. Шубин захлопнул тяжелую дверь и опустил засовы.
В очаге ярко пылал огонь, бросая красные отсветы на застывшую посреди комнаты бабку и на расставленные вдоль стен разномастные самопалы. Единственное окошко было наспех заколочено досками, зато теперь со всех сторон были открыты маленькие, в ладонь размером, бойницы. Рядом с каждой из них стоял самопал и были разложены на полке принадлежности.
Вот спасибо, бабушка Нембой, преувеличенно обрадовался этому хозяйству Шубин. Хорошо подготовилась.
Бабка не ответив поклонилась.
Вокруг избы затопали, заревели ярганы. По двери замолотили кулаки.
Шубин подскочил к ближайшей бойнице, высунул ствол, выстрелил. Дикари разбежались.
Не подпускайте к двери громилу с топором, сказал Шубин. И не сильно высовывайтесь в бойницы.
Словно в подтверждение этих слов в одну из бойниц влетела стрела и шмякнулась о противоположную стену.
Они еще долго отстреливались, сидя каждый у своей стены и перебегая от бойницы к бойнице. Бабка Нембой не уставала подносить снаряжение и засыпать порох. Получалось это у нее на удивление ловко. Солнце уже скрылось за лесом, в наступающей темноте через маленькие отверстия было уже почти ничего не видно, и Макарин стрелял наобум. В любую движущуюся тень.
Вечно мы здесь все равно не высидим, сказал он. Подожгут со всех сторон и выкурят. Я слышал, в здешних местах любят подземные ходы рыть. Как раз для таких случаев. Шубин, порадуй. Скажи, что он здесь есть. Отсюда и, скажем, до реки.
Нет здесь подземного хода, угрюмо ответил Шубин. Ущелье рядом, земля камень, какой тут подземный ход?
Тихо! вдруг прошептала Иринья. Слушайте.
Только сейчас до Макарина дошло, что снаружи царит тишина. Не было слышно ярганских криков, не лаяли собаки. Потом в эту тишину вплелся знакомый звук, скрип полозьев, олений топот, приглушенный разговор. Откуда-то издалека ветер донес ружейный выстрел. Чьи-то сапоги протопали рядом с избой, взошли на крыльцо. В дверь уверенно постучали.