И ребенок в расшитом золотом халате смотрел так же безмятежно, как прежде, как будто его не волновал исход боя.
Защитники каравана сражаются самоотверженно, но калмыков гораздо больше, и исход схватки скоро становится очевиден. Один за другим падают на песок черные воины, текинские кони, лишившись седоков, замедляют бег. Вскоре только старый воин с разрубленным лицом еще остается в седле, но и он весь изранен и истекает кровью. Оглядевшись по сторонам и увидев, что от его отряда никого не осталось, он спешился и бросился к верблюду, в седле которого безмятежно восседает ребенок со своей нянькой.
Коренастый калмык в мягких сапогах с загнутыми носами, в высокой меховой шапке с красной кистью неторопливо слез с лошади и пошел за ним, переваливаясь, скаля кривые желтые зубы.
Начальник стражи остановился возле ребенка, приложил руку к сердцу, к губам и ко лбу, проговорил срывающимся голосом:
Прости меня, господин! и повернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу и заслонить собой маленького владыку.
И в ту же секунду длинная калмыцкая стрела пронзила его горло. Старый воин закашлялся, кровь хлынула изо рта, его колени подломились, и он упал лицом в песок.
А калмык, оттолкнув его мягким сапогом, подошел к лежащему верблюду и пристально уставился на ребенка.
Ребенок смотрел перед собой все так же безмятежно, только его указательный палец выводил какие-то узоры по куполу храма из слоновой кости.
Увидев резную игрушку, калмык осклабился и проговорил:
Шамбала!
Ребенок бросил на него взгляд, в котором промелькнула искра интереса, но тут же отвернулся и взглянул на небо, продолжая рисовать узоры на кровле храма.
Калмык раздраженно сплюнул и поднял саблю, но тут к нему подошел молодой соплеменник и проговорил озабоченно:
Нойон, идет буря, большая буря!
Калмык недоверчиво оглянулся.
Небо казалось таким же чистым, как раньше, но воздух едва заметно задрожал, заискрился. В то же время верблюды тревожно подняли головы, принюхиваясь, и вожак снова громко заревел.
Калмык раздраженно сплюнул и поднял саблю, но тут к нему подошел молодой соплеменник и проговорил озабоченно:
Нойон, идет буря, большая буря!
Калмык недоверчиво оглянулся.
Небо казалось таким же чистым, как раньше, но воздух едва заметно задрожал, заискрился. В то же время верблюды тревожно подняли головы, принюхиваясь, и вожак снова громко заревел.
Надо искать убежище! настойчиво повторил молодой кочевник. Если буря застигнет нас здесь смерть!
Смерть повторил атаман и снова взглянул на голубоглазого ребенка.
Тот улыбался.
Проводив Иветту Сычеву, капитан Островой вернулся в комнату Анны Мефодьевны и снова подошел к окну.
Но на этот раз он разглядывал не следы, оставленные злоумышленником на подоконнике. На этот раз капитан внимательно вглядывался в окна дома напротив, точнее, соседнего флигеля в те окна, из которых можно было видеть монтажную люльку, которой воспользовались грабители.
Капитан Островой знал, что в большом городе ни одно событие, в том числе ни одно преступление, не укроется от глаз свидетелей. Задача милиции только найти нужного свидетеля и заставить его говорить.
И вот здесь-то и проявляются способности настоящего детектива. Потому что найти свидетеля трудно, но еще труднее найти к нему правильный подход. Ведь далеко не каждый свидетель хочет раскрывать душу перед милиционером, а очень часто свидетель и сам не понимает толком, что он видел.
Капитан достал блокнот и на чистом листе нарисовал план соседнего здания, на котором пометил крестиками все подходящие окна.
Еще раз оглядев дом, он заметил, как в одном из окон на третьем этаже шевельнулась занавеска и в просвете что-то блеснуло. Что-то очень похожее на бинокль.
Пометив это окно двойным крестом, Островой покинул квартиру покойного профессора, запер ее и опечатал дверь.
После этого он вышел на улицу, обошел дом и вошел в тот подъезд, где располагались нужные ему квартиры.
Начать обход он решил с квартиры, которой принадлежало то самое окно, где заметил подозрительный блеск.
Поднявшись на третий этаж, Островой сверился со своим планом и позвонил в квартиру номер девятнадцать, расположенную слева от лифта.
За дверью послышались неторопливые шаги, и подозрительный голос, скрипучий, как несмазанная дверь, осведомился:
Кто это? Я никого не жду!
Милиция! ответил капитан и раскрыл перед дверным глазком служебное удостоверение.
За дверью на какое-то время воцарилось молчание видимо, хозяин квартиры внимательно изучал удостоверение через глазок. Затем тот же скрипучий голос проговорил:
Давно пора!
Замок лязгнул, дверь открылась, и перед капитаном предстал лысый пузатый гражданин в полосатой пижаме.
Давно пора! повторил он. Потому что это злостное хулиганство с особым цинизмом! Ведь люди имеют право на заслуженный отдых, я правильно говорю?
Совершенно правильно, на всякий случай подтвердил капитан, хотя и не понял, о чем идет речь.
Вы заходите, товарищ майор! пригласил его полосатый гражданин, опасливо выглянув на лестницу. А то, сами понимаете, соседи у меня очень любопытные, до всего им есть дело пойдут, понимаете, ненужные разговоры и я не исключаю месть с его стороны, а это мне ни к чему, я правильно говорю?
Вообще-то я пока капитан, поправил его Островой, входя в квартиру.
Ну, у вас еще все впереди так вот, поскольку вы своевременно отреагировали на мой сигнал я правильно говорю?..
Извините, как вас по имени-отчеству? перебил капитан полосатого.
Тот взглянул на Острового с некоторым удивлением, но все же представился:
Пузырев Степан Степанович! Вы же, как я понимаю, пришли по моему сигналу? Я правильно говорю?
Извините, много работы! вздохнул Островой. Напомните, в чем суть вашей жалобы?
То есть как? Степан Степанович заметно огорчился. Как же вы так приходите не подготовившись? Суть моей жалобы, точнее моего сигнала, заключается в том, что мой сосед Овсянкин не посещает место основной работы и вообще ведет аморальный и антиобщественный образ жизни по месту прописки, чем категорически мешает людям отдыхать в свободное от работы время я правильно говорю?
Извините, не совсем понял! Островой тряхнул головой, в которой от нудного, скрипучего голоса Пузырева начала набухать тупая боль. Если он ведет этот самый аморальный и антиобщественный образ жизни в собственной квартире, это его личное дело кому это может мешать?
Как кому? возмущенно воскликнул Пузырев. Вы только взгляните! Вы взгляните! Вы все сами поймете! Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать, я правильно говорю?
Он повернулся, жестом пригласив капитана за собой, и направился в комнату. Островой, сверившись с планом, понял, что это именно та комната, окно которой выходит во двор, и последовал за хозяином. Он решил подыграть тому, чтобы использовать его как свидетеля.
Комната была обставлена неказистой мебелью семидесятых годов прошлого века непременная «стенка» с сервантом, тумба с телевизором, обеденный стол, накрытый клетчатой синтетической скатертью, диван-кровать и продавленное кресло.
Возле единственного окна стояла стремянка, на подоконнике лежал большой черный бинокль.
Вы только посмотрите! возмущенно воскликнул Степан Степанович, подходя к окну. Вы только взгляните! Разве в таких условиях можно отдыхать? Я правильно говорю?
Он слегка раздвинул шторы и пригласил Острового к окну. Вы только взгляните второй этаж, третье окно справа!
Но там ничего не видно! проговорил Островой, взглянув на третье справа окно. Одновременно он убедился, что отсюда отлично видно окно профессорской квартиры, то есть Пузырев действительно может быть ценным свидетелем.
Как не видно? всполошился Степан Степанович. Ах, ну да, отсюда плохо видно а вы заберитесь на стремянку и возьмите бинокль, тогда все увидите!
Островой послушно взобрался на стремянку, взял из рук хозяина бинокль и направил его на окно.
Теперь вы видите? Вы видите? горячился внизу Пузырев.
Капитан подкрутил колесико и наконец увидел за окном просторную комнату, в которой перед мольбертом стоял художник в заляпанной краской рубахе. В глубине комнаты на тахте полулежала обнаженная женщина с густыми рыжими волосами.
Он постоянно принимает у себя в квартире голых женщин! Разве в таких условиях можно нормально отдыхать? восклицал Степан Степанович. Я правильно говорю? А мне нужен полноценный отдых, потому что у меня очень ответственная работа! Я работаю ночным сторожем в канцелярском магазине, поэтому должен высыпаться днем, а разве можно выспаться в таких условиях? Поэтому я сигнализировал в органы об антиобщественном поведении гражданина Овсянкина!
Постойте, попытался перебить его капитан. Но это же его работа, он художник
Художник от слова «худо»! быстро отреагировал Степан Степанович. И вообще, разве это работа, когда дома? На работу человек должен ходить! Или ездить на общественном транспорте! Работа должна быть по месту работы, а не дома! Если дома, да еще с голыми женщинами это не работа, а разврат! Я правильно говорю?
Как вам сказать вообще-то, Степан Степанович, я пришел по другому вопросу. В соседнем доме на днях произошло серьезное преступление. Из квартиры вынесли большие материальные ценности, причем вынесли их через окно. Поскольку вы человек наблюдательный, вы могли что-то видеть. Я правильно говорю?
Меня посторонние дела не интересуют! строго возразил Пузырев. Я человек занятой! У меня своих дел хватает!
Да что вы говорите? Островой выразительно взглянул на бинокль, но Степан Степанович не понял намека.
И вообще когда, вы говорите, случилось это ограбление?
В ночь со вторника на среду.
Ах в ночь! Пузырев заметно повеселел. Ну так я точно ничего не видел! Я же вам говорил я по ночам работаю, нахожусь по месту основной работы в канцелярском магазине
Жаль, очень жаль! вздохнул Островой, возвращая Степану Степановичу бинокль. Значит, вы ничем не можете помочь следствию!
То есть как это ничем? возмутился Пузырев. Я могу дать показания относительно антиобщественного поведения гражданина Овсянкина
Нас это пока не интересует! отрезал капитан и покинул квартиру Пузырева.
Переведя дыхание, он посмотрел на часы и понял, что его рабочий день давно закончился.
Этим утром Вета встала рано, и когда вышла из душа, из комнаты свекрови доносился ровный храп. Она поставила воду для кофе и пошла одеваться. Муж спал на середине кровати, на лице его было написано удовлетворение и еще что-то. Вета пригляделась внимательнее. Какой-то он стал не такой, как всегда. Но, возможно, ей просто кажется, потому что она рассматривает его спящего.