По крайней мере, Мэгги была в безопасности, жила в пригороде со своей новой семьей, которая о ней заботилась. И пусть то, чем Селина занималась в Готэме, означало, что она должна держаться от сестры подальше, как можно дальше
Ей от этого не легче.
Жалкая. Какая же она жалкая, если ей на ум приходят такие мысли. Если у нее глубоко в груди еще тянет та давняя тихая боль. Если от гнева ей хочется надеть перчатки от боевого костюма Лиги и кромсать.
Люк завел мотор, и гараж заполнился громовым грохотом. Он донельзя походил на рев у нее в голове.
С безучастным лицом она села на водительское сиденье и поняла, что он замер, приглушив двигатель.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что Люк ждет, пока она уедет. Чтобы удостовериться, что с ней ничего не случится, пока она выезжает из гаража.
Высокомерный богатенький мальчик, но, тем не менее, джентльмен. Она снова помахала ему и сдала назад. Осторожно управляя машиной так, как и подобает богатой девушке, которая не привыкла водить сама.
Хотя ее мышцы заходились в крике от желания завернуть изящное пике. Уроки вождения на смертельных S-образных изгибах итальянских дорог были ее любимой частью подготовки в Лиге.
Она медленно выползала из гаража, Люк наконец поехал на своем «порше» за ней. Он повис у нее на хвосте, будто с трудом сдерживая нетерпеливую машину.
Поднявшись на автомобильном лифте наверх и встроившись в плотный поток машин на залитой солнцем улице, ей захотелось отпустить машину, чтобы та скатилась назад и врезалась в него, но это подразумевало, что она не доедет до банка, а ее багажник может открыться.
Так что она просто повернула направо, когда он повернул налево, и провожала его взглядом, глядя в зеркало бокового вида, пока он не исчез.
Возможно, ей придется принять меры. Сделать так, что он просто не сможет жить в своих апартаментах. Потому что в том, что рядом с ней кто-то крутится и задает вопросы, особенно если этот кто-то служил в морской пехоте, не было ничего хорошего.
Но об этом она подумает позже.
В переулке в районе Ковентри все было тихо. Безопасно.
Селина пришла пораньше, чтобы в этом удостовериться. Она сегодня тоже купила временный телефон, связалась с Плющом, передала ей время и место встречи. И ничего кроме.
Готэм снова зашевелился. Богатые потеряли спокойствие, а подполье подняло голову и внимало.
Посмотрите. Посмотрите, как это просто, с каждой кражей мурчала она им эти две недели. Смотрите, как у меня все получается, пока вы прячетесь и бегаете.
Она сводила вместе части плана. Не так быстро, как она этого хотела, но Она сплетала их вместе. Талия бы ею гордилась. Возможно, даже Нисса. В свойственной им сдержанной, отстраненной манере.
Она иногда спрашивала себя, родились ли сестры такими, или это подготовка вытравила из них малейшие крупицы тепла и человечности.
На том конце переулка послышались шаги.
Шлем Селины просканировал человека, который к ней приближался, и ничего не обнаружил.
Она видела, как фигура женщины выскользнула из темноты, но обычный поток данных шлема сообщал ей пульс, высоту, оружие ничего.
И тогда Селина поняла. Еще до того, как женщина окончательно показалась в пятне тусклого света, Селина поняла, что это и не Харли, и не Плющ.
А видение.
Гул.
Посланец, явившийся из темного сердца Лиги Убийц, чтобы убить ее.
Глава 13
Шрайк.
Селина не видела наемницу уже много месяцев. Нисса и Талия послали Шрайк на задание в Токио, и Селина сочла это за своего рода благословение.
Когда красивая, миниатюрная женщина выскользнула из темноты, вся в черном и тоже в Маске смерти, Селина вспомнила почему.
Она не носила с собой огнестрельного оружия. Нет, Шрайк предпочитала убивать по-другому. Наслаждаясь причиняемой болью. Смакуя ее. Садист с кинжалами в обеих руках.
Вот как одна из самых известных наемниц Ниссы предпочитала лишать жизни своих жертв. Медленным, глубоким разрезом. Вскрывая тебя.
Селине не раз везло играть роль учебной жертвы Шрайк. Стоять в углу темного коридора и чувствовать, как нож, который наемница держит в правой руке, давит ей на горло, и слушать, как Шрайк мурчит ей в ухо: Ну и где же теперь твои когти, котенок?
Шрайк остановилась метрах в шести от нее. Селина взмахнула запястьем, выпустив когти, попытавшись и не сумев унять громыхающее сердце. Зная, что Шрайк засечет любой сильный удар.
Шрайк переделала свой боевой костюм, чтобы туда помещался набор кинжалов. А ее Маска смерти была расписана мазками грязно-белого цвета, которые вблизи ни на что не походили, но с расстояния, где стояла Селина, их узор складывался в подобие черепа.
Селина отдышалась. Осмотрела каждый отрезок аллеи: кирпичные стены, мусорные баки справа, кучи мусора, двери и фонари.
Она ждала объяснения: почему Шрайк здесь.
Почему у нее ножи наготове.
Шрайк молчала.
И так же молча метнула кинжал прямо в Селину.
Селина рухнула вниз и откатилась вбок, уворачиваясь уже от следующего контрманевра: второго ножа, который наемница в нее кинула, предвидя, что Селина бросится влево. Но Шрайк не предвидела того, что Селина спрячется за мусорный бак. Кинжал лязгнул, глубоко погрузившись в бок контейнера.
У Селины было три секунды, чтобы вынуть короткие парные мечи, умело спрятанные за ее спиной. Как и во всех костюмах Лиги. Против такой подготовки, как у Шрайк, кнут бессилен. Только если Селина захочет, чтобы его нарезали на кусочки.
Глубоко вздохнув, Селина выскочила из-за мусорного бака как раз вовремя, чтобы заметить отблеск третьего кинжала. Взмахнув клинком, она отбросила кинжал Шрайк в сторону отдача от удара прожгла кожу, несмотря на перчатки.
Но Шрайк уже была рядом, удерживая в обеих руках по длинному кинжалу. Рассекая воздух надвое.
Селина отразила один удар, встретила второй.
Шрайк сделала выпад ногой и ударила Селину под колено. Селина вывернулась, используя секундное падение, чтобы избежать левого кинжала, который норовил вскрыть ей живот.
Слишком медленно. Металл лязгнул, и Селина запрокинула голову назад, едва увернувшись от лезвия, которое вместо этого оставило борозду у нее на шлеме. Стекло в левой линзе треснуло. Еще один удар пробьет его насквозь.
Селина накинулась на Шрайк, метясь ей в спину, но та повернулась вместе с ней, юркая, как гадюка.
Успокойся. Страх тебя убьет. Успокой дыхание, сердцебиение.
Нисса нашептывала ей на ухо свои советы. Но невозможно было отдышаться, когда Шрайк обрушивалась на нее, нанося удар за ударом.
Селина была вынуждена отступать, зная, что ее гонят туда, куда хочет Шрайк, туда, где Шрайк решила убить ее, посчитав это лучшим местом.
Левая линза ее шлема была так разбита, что с одной стороны она ничего не видела. С тем же успехом она могла сражаться, просто зажмурив один глаз. Шрайк этим пользовалась: била с левой стороны, там, где у Селины была слепая зона, а потом перемещалась вправо, зная, что ее внимание было сосредоточено на другой стороне ударов.
Они танцевали в переулке, скрещивая сталь со сталью.
Чем дольше это продолжалось, тем меньше оставалась вероятность, что Селина выйдет из этой битвы живой. А ведь она вернулась домой, вернулась в этот город, чтобы сделать что-то, и не смогла
За ней пришла Шрайк.
Взмахнув кинжалом, наемница неглубоко воткнула его в бедро Селины. Селина упала и проглотила крик, зная, что он только привлечет к ним ненужное внимание.
Она лежала на грязном асфальте, и из нее толчками вытекала теплая кровь даже защитная ткань костюма не сдержала этот удар. И тогда Шрайк приготовилась нанести свой смертельный удар.
Один кинжал она занесла так, чтобы он прошел через треснувшую линзу и воткнулся в череп Селины.
Переулок взорвался треском.
Шум был оглушающе громким из-за чувствительных звуковых датчиков. Громче, чем гром.
Секунду назад Шрайк готовилась нанести удар.
А сейчас Шрайк уже лежит на земле.
Шлем в виде черепа разбит. Осколки забрызганы кровью.
Рядом на земле лежит огромный топор. Безупречный бросок.
Куски шлема отвалились, и обнажилось лицо бледной темноволосой русской женщины Олицетворение удивления.
Селина вытерла кровь со своего шлема и посмотрела на здание, которое нависло над переулком.
Мертвенно-бледная блондинка смотрела на нее, облокотившись на второй такой же огромный топор. Через плечо двухцветной мотоциклетной куртки была переброшена коса.
Рядом с ней показалась Плющ. Она поежилась, увидев следы бойни.
Кошки дерутся? только и сказала Харли Квинн, ухмыльнувшись Селине.
В этой забытой богом части города громкий стук топора Харли о металл никого не заставил вызвать полицию и не привлек к ним любопытных глаз. Селина выбрала это место именно поэтому, но теперь, когда рядом лежал остывающий труп Шрайк, из которого на асфальт вытекала кровь, нужно было менять планы.
Через линзу, оставшуюся целой, Селина наблюдала, как пприближаются Плющ и Харли. Плющ была в своем обычном зеленом комбинезоне верхние пуговицы расстегнуты, на груди виднелись завитки и узоры какой-то зеленой татуировки.
Харли заплела волосы в две косы, одна сторона иссиня-черная, вторая вишнево-алая. В тон к мотоциклетной куртке. Топор висел у нее за спиной и с каждым шагом подлетал, позванивая при ударе о нагрудный патронташ с ножами, но этот звук перекрывали берцы Харли, глухо мерящие асфальт. Метательный нож она закрепила на мускулистом бедре, а третий наверняка был вложен в кобуру под курткой, судя по тому, как топорщилась ткань.
Твоя подружка? спросила Харли, приподняв бровь, когда они с Плющом встали в паре метров от нее.
Она осмотрела Шрайк лицо, на котором навечно останется печать удивления.
Нет. Никогда.
Хороший бросок, только и сказала Селина, радуясь, что в шлем встроен преобразователь голоса. Что он скрыл легкую дрожь, начинавшуюся всякий раз, когда ее взгляд падал, снова и снова, на расколотую, как арбуз, голову Шрайк.
Селина отогнала от себя навязчивый образ, запихнула его подальше.
Харли не стала поднимать брошенный топор, который лежал рядом. Вместо этого она оценивающе ее осмотрела, и Селина притворилась, что делает то же самое. Она узнала о Харли достаточно, чтобы представлять, с кем имеет дело. Харли целилась в голову не случайно, и, скорее всего, этот переулок она покинет, ничуть не беспокоясь о смерти Шрайк.
Моя девочка говорит, ты нуждаешься в моих услугах.
Харли говорила сладким, почти детским голосом, но блеск в ее изумрудных глазах выдавал обратное.