Их отправят в детские дома.[4] Порознь.
Комната, голоса, ее тело Все будто отдалилось от нее.
Наш дом здесь, мягко сказала Мэгги. Нам тут хорошо.
Власти так не думают, вмешался второй коп, с песочными усами на бледной коже. Две маленькие девочки живут одни в таком доме?
Он прошел на кухню и стал шарить по шкафам.
Открываемые дверцы скрипели и хлопали, и на каждый звук сердце Селины откликалось бешеным стуком. Когда он открыл дверцу под раковиной и заглянул внутрь, у нее затряслись руки.
Раздался звук отклеивающегося скотча, и полицейский выпрямился, кашлянув. В руках у него была коробка с деньгами. Сняв крышку, он улыбнулся, обнаружив стопку наличных. Вынув пачку купюр, он помахал ею. Его напарник одобрительно свистнул.
Подрабатывала? спросил он у Селины.
Он так впился в нее глазами, что Селина поняла, о какой подработке он говорит.
Нет, только и ответила она.
Он точно знал, где искать коробку. Наверное, ожидал найти наркотики. Ей следовало бы подумать лучше и найти для денег более неочевидное место.
У тебя уже есть записи в личном деле, сказала соцработник.
Это было три года назад, на удивление спокойно ответила Селина.
У тебя на счету два привода, продолжила она. Тебя ни один судья тут не оставит. Она махнула в сторону их спальни. Собирайтесь. Возьмите вещей на пару недель.
Мэгги покачала головой:
Я никуда не пойду.
Селина смотрела, как усатый коп улыбается ей, убирая деньги себе в карман. Внутри ее что-то оборвалось. Пульс выбивал каждый израненный сантиметр ее тела.
В их квартире двое продажных полицейских. И хладнокровный соцработник. Плохо. Опасно.
Мэгги, вполголоса сказала она сестре. Иди собирайся.
Ее сестра не сдвинулась с места.
Селина повернулась к женщине, которая стояла, скрестив на груди тонкие руки.
У моей сестры серьезные нарушения здоровья. Обшарпанный детский дом ей не подходит.
Мы регулярно проверяем все учреждения нашей сети на соответствие стандартам чистоты и безопасности. В какой бы дом ни отправили твою сестру, жилье будет отвечать всем ее потребностям.
Чушь собачья. Ей девочки из Пантер рассказывали, что в таких домах, в лучшем случае, хорошо жилось только тараканам.
Раз уж разговор зашел о нарушениях здоровья Мэгги, женщина заговорила отрывисто, у нее явно заканчивалось терпение. Вряд ли она в безопасности в одной квартире с сестрой, у которой есть проблемы с законом.
Вы ничего не понимаете, огрызнулась Мэгги.
Селина примиряюще на нее посмотрела:
Пойди собери вещи.
Мэгги помотала головой, взмахнув кудрями:
Я никуда не пойду.
Сейчас почти час ночи, попыталась убедить ее соцработник. Давайте мы просто отвезем вас куда-нибудь, где вы будете в безопасности.
Я в безопасности здесь, сказала Мэгги срывающимся голосом.
Услышав это, услышав, что голос Мэгги дрожит от страха, Селина почувствовала, как у нее закипает кровь.
Успокойся. Сосредоточься. Селина попыталась еще раз:
Если сейчас так поздно, почему нам нельзя здесь переночевать? А вы завтра за нами заедете.
И обнаружим, что вы улизнули из города? спросил темноволосый коп, который не трогал ее деньги. Без вариантов. Собирайтесь. Немедленно.
Вариантов нет. Выбора нет. Способа что-то изменить нет.
Селина положила ладонь на слишком худую руку сестры. Лекарства. Она должна взять с собой все свои лекарства.
Ее прикосновение словно оборвало ремешок, который сдерживал Мэгги.
Она сорвалась с места.
Но понеслась не к спальне, а к выходу из квартиры.
На мгновение все вокруг замедлилось и исказилось.
Селина видела только, как ее сестра, такая маленькая и хрупкая, бежит мимо копов, а каштановые волосы развеваются у нее за спиной. Она видела только, как усатый коп с ее деньгами в кармане кинулся к Мэгги, а его огромная ладонь потянулась к ее нежной руке.
И когда эти пальцы сомкнулись вокруг ее руки и ее надрывный от боли вдох заполнил квартиру, заполнил весь мир
Селина взорвалась.
Первым лег темноволосый коп. Сначала удар снизу кулаком в челюсть, чтобы голова задралась. Затем локтем в нос, чтобы окночательно уложить противника. Он потерял сознание еще до того, как приземлился на ковер.
Соцработник закричала, но Селина уже занялась усатым, который несся на нее, все еще сжимая Мэгги своей мясистой рукой.
Селина влетела в него. Он тут же отпустил Мэгги, вытянув руки, чтобы схватить Селину и оттолкнуть ее. Вместе они врезались в стену. От удара потрескалась штукатурка.
«Маленькая» выплюнул он, умолкнув, когда Селина увернулась от его захвата, уклонилась от другого неуклюжего броска и ее кулак соединился с его лицом.
Ее тело заливалось от боли, раны раскрывались, синяки ныли.
Беги, только и смогла она сказать Мэгги.
Но ее сестра застыла, не двигаясь, широко раскрыв глаза. Ужас стер краску с ее лица.
Тонкие белые руки снова схватили Мэгги. Соцработник.
Она никуда не пойдет.
Эти руки, эти руки и это холодное и злобное лицо
Селина оттолкнула женщину. Сильно.
Настолько сильно, что она влетела в стол, раскидав стулья.
Мэгги закричала, и Селина обернулась в полуприседе, выставив вперед кулаки.
Слишком медленно. Усатый коп уже встал. У нее не осталось времени, чтобы увернуться, прежде чем ее тело прошил разряд боли. Прежде чем его мерзкое, залитое кровью лицо растянулось в улыбке и он вставил электрошоковое ружье ей прямо в шею.
Тело зашлось в агонии все накренилось
И ничего.
Она очнулась из-за гудения лампы дневного света.
Язык лежит во рту, как сухая, плотная тяжесть, вместо головы пульсирующее месиво, а тело
Сидит в стуле. Приковано наручниками к металлическому столу перед ней.
Отделение полиции.
Селина тихо простонала, осмотревшись. Крохотная комната. Ни зеркал одностороннего видения. Ни динамиков, ни камер, ничего.
Она подергала наручники, чтобы проверить, застегнуты ли они. Застегнуты.
Мэгги
Металлическая дверь с шипением открылась, и Селина взяла себя в руки.
Но к ней вошла не соцработник в дешевом костюме и не полицейский, который разглядывал Селину дольше, чем нужно. А высокая, стройная женщина, с волосами чернее ночи и медово-золотой кожей.
Селина повидала довольно бизнесменов, с которыми Фальконе любил корешиться, чтобы сразу определить, что белый брючный костюм был сшит по-настоящему хорошо. А опыт, полученный у Мики, ей подсказывал, что изящные золотые драгоценности на шее посетительницы были подлинными и очень дорогими. Хороший маникюр, шелковое полотно волос, уложенных модным каскадом, красная помада на полных губах все это кричало о больших деньгах.
Это точно не социальный работник.
Женщина, не торопясь, прошла к столу и пустому стулу, ярко-красными ногтями постукивая по толстой папке, которую она держала в руках. Личное дело Селины Кайл.
Дела плохи.
Где Мэгги?
Вместо слов низкий хрип. Вода ей нужна вода. И аспирин.
Меня зовут Талия.
Где. Моя. Мэгги?
У нее все силы уходили на то, чтобы держать голову прямо там, куда ее ударили током, расцвел синяк, боль от которого расходилась по спине и шее.
Тебя зовут Селина Кайл, и тебе семнадцать. А через три недели будет восемнадцать.
Щелчок языком она опустилась на металлический стул напротив Селины, открыла толстую папку и принялась листать страницы. Стол был слишком длинный, и Селина не видела, что именно она читает.
В таком возрасте у тебя уже внушительный список достижений.
Шелест, щелчок, шипение.
Подпольные бои, кража, вооруженное нападение
В ней боролись гордость и стыд. Стыд перед Мэгги, которая может узнать голую правду о ее преступлениях Селина понимала, что если ее сестра услышит об этом, она не сможет вынести ее взгляда. И гордость от осознания, что все это сделала она сама, что она выживала так, как могла, и дала своей сестре все, на что была способна.
Но Селине удалось включить спокойный и скучающий тон.
Меня никогда не судили за кражи и нападения.
Нет, но обвинения уже предъявлены. Красный ноготь постучал по бумаге. Через несколько дней тебе вынесут приговор, и недавняя драка с двумя полицейскими и госслужащим только отягощает дело.
Селина, нахмурившись, уставилась на женщину.
Из комнаты из отделения ей не улизнуть. А даже если она и выберется, еще ведь нужно найти Мэгги. Туда за ней копы и явятся в первую очередь. Талия напряженно улыбнулась, обнажив слишком белые зубы.
Тебя полицейские украсили синяками?
Селина не ответила.
Талия снова пролистала бумаги, пытаясь что-то найти.
Или разбитые кулаки и синяки ты получила в подпольных боях для Кармайна Фальконе?
Молчание. Пантера не расколется. Селина молчала оба раза, когда ее приводили в отделение. И она не собиралась говорить в этот раз.
Ты знаешь, что означают три недели до восемнадцатилетия в Готэме?
Талия наклонилась к ней, положив руки на стол. В ее речи слышался легкий акцент, раскатистое урчание.
Лотерейные билеты можно покупать?
Снова призрак улыбки.
Это значит, что тебе очень повезет, если судья поступит с тобой, как с несовершеннолетней. Это твой третий привод. Ты в любом случае окажешься за решеткой. Вопрос только в том, будет ли это тюрьма для малышей или клуб для взрослых девочек.
Где. Моя. Мэгги.
Вопрос был не просто криком, при котором закипала ее кровь. Он был отчаянной потребностью.
Талия откинулась назад на стуле и подвинула Селине папку с канцелярской скрепкой.
Твоя сестра в ист-эндском приюте в Бауэри.
Господи. Если их дом был помойкой, то район Бауэри по праву считался настоящей свалкой. В этом районе были такие банды Даже Фальконе с ними не связывался.
Селина положила руки на папку, которую придвинула Талия: на самом верху фотография мрачной, тесной спальни. Новая спальня Мэгги.
Селина перевернула фото, скрючив пальцы.
Бог знает, кто там всем заправляет, размышляла вслух Талия, просматривая оставшуюся часть личного дела Селины.
Ты меня специально доводишь, чтобы они могли мне в папку подшить «нападение на первоклассную суку»?
Эти слова с глухим рычанием вырвались у Селины раньше, чем она она успела подумать.
Зазвенел легкий, серебряный смех:
Ты думаешь, у тебя получится? В наручниках?
В ответ раздался легкий щелчок.
Вращая освободившейся кистью, Селина бросила на металлический стол прямую скрепку. Ловкость рук: она перевернула то фото приюта Мэгги для отвода глаз, чтобы незаметно накрыть скрепку ладонью. Затем, с помощью скрепки, направленной под определенным углом, она разомкнула наручники. Еще несколько лет назад она специально купила себе наручники, чтобы практиковаться и выяснить, как работает запирающий механизм. Специально для таких случаев.