А после
Наутро вдоль подножий холмов шел на восток со своими верблюдами очень богатый человек. Тарра Хаш так ни разу и не оглянулся
Тетушка Хестер[16]
Этот рассказ написан в декабре 1971 года и впервые опубликован в «Голове сатира», антологии под редакцией Дэйва Саттона, выпущенной в Великобритании издательством «Корги Букс». С тех пор он несколько раз перепечатывался, последний раз в «Выдающихся рассказах о призраках», антологии издательства «Кэррол и Граф» 2004 года, под редакцией Р. Четвинда Хэйса и Стивена Джонса. Когда я писал этот рассказ, я служил командиром оперативного взвода в тогдашней Западной Германии. Однако к моменту его публикации я стал интендантом подразделения Королевской военной полиции в нашей шотландской штаб-квартире в Эдинбургском замке. «Тетушка Хестер», естественно, рассказ из цикла о Мифе Ктулху, в чем-то похожий на «Тварь у порога» Лавкрафта. Но, несмотря на то что в нем отчетливо прослеживается влияние лавкрафтовского Мифа, по стилю написания рассказ не имеет с ним ничего общего.
Полагаю, лучше всего описать мою тетушку Хестер Лэнг как «белую ворону» в нашей семье. Во всяком случае, никто никогда не разговаривал ни с ней, ни о ней я имею в виду взрослых и если бы кто-то узнал о моих дружеских отношениях с тетей, они тоже наверняка были бы пресечены раз и навсегда; но, естественно, все это было много лет назад.
Я хорошо помню, как я пробирался окольными путями к дому тетушки Хестер в старинном Касл-Илдене на побережье неподалеку от Хардена, после школы, когда мои родители думали, будто я отправился на сбор скаутов. Тетя поила меня какао, и мы разговаривали о тритонах, лягушках, конских каштанах и прочих вещах, которые могли бы заинтересовать маленького мальчика, пока не подходило к концу время скаутского сбора, и я спешил домой.
Мы, отец, мать и я, уехали из Хардена, когда мне было двенадцать, перебравшись в Лондон, где отец получил хорошую работу. Мне было уже двадцать, когда я смог снова увидеться с тетей. За все эти годы я лишь посылал ей открытки (писать письма я никогда не умел), и я знал, что мои родители ни разу ей не писали и ничего о ней не слышали, но, тем не менее, мать предупредила меня перед тем, как я отправился в Харден, чтобы я не «заглядывал» к тетушке Хестер Лэнг.
Вне всякого сомнения, мои родители ее боялись, а если даже и не боялись, то, по крайней мере, опасались.
Что касается меня, то предупреждение я воспринял как вызов. Я договорился пожить неделю у старого школьного друга, но задолго до того, как шедший на север поезд остановился в Хардене, я решил провести хотя бы часть этого времени у тетушки. Почему бы и нет? Разве мы с ней не ладили? Что бы ни случилось в прошлом между ней и моими родителями, я не видел никаких причин ее сторониться.
Сейчас она наверняка постарела. Интересно, насколько? Она была на несколько лет старше моей матери, своей сестры, того же, естественно, возраста, что и ее брат-близнец Джордж в Австралии. Но сколько ей лет в точности, я, конечно, не знал. В конце концов, проделав все возможные подсчеты, я прикинул, что моей тете и ее далекому брату на двоих как минимум сто восемь лет. Да, тете сейчас должно быть примерно пятьдесят четыре года. Пора уже было кому-нибудь ею заинтересоваться.
В первый же вечер после моего приезда в Харден, в пятницу, мне представилась отличная возможность навестить тетушку Хестер. У моего школьного друга Альберта было свидание, которое ему не слишком хотелось откладывать, и, хотя в течение дня он делал все возможное, вскоре стало ясно, что вторую девушку для меня ему за столь короткий срок не найти. Но я в любом случае не большой сторонник свиданий с незнакомками, а большинство девушек остаются таковыми, пока их по-настоящему не узнаешь. Еще меньше мне нравятся свидания в компании с кем-то еще, на самом же деле мне хотелось иметь свободный вечер для себя. Так что, когда Альберту пришло время отправиться на встречу со своей девушкой, я пошел в другую сторону, через осенние изгороди и поля, к старинному Касл-Илдену.
В маленькой деревушке я появился около восьми, когда сумерки еще не решились уступить ночи, и направился прямо к домику с соломенной крышей, где жила тетя Хестер. Дом все так же стоял в конце мощеной Мэйн-стрит, посреди ухоженного сада в окружении вишневых деревьев с увешанными тяжелыми плодами ветвями. Когда я подошел к воротам, дверь открылась, и из дома вышла самая странная четверка незнакомцев из всех, что я когда-либо видел.
Сгорбленный, но весьма подвижный и разговорчивый старик лет девяноста, неряшливая толстая женщина с множеством трясущихся подбородков, тощий как скелет, невероятно высокий и смешно закутанный мужчина в шарфе, длинном пальто и меховых перчатках, и, наконец, изящная старушка с тростью и слуховой трубкой. Их сопровождала моя тетушка Хестер, нисколько, казалось, не изменившаяся с тех пор, как я видел ее в последний раз. Проводив их к воротам, она вывела их на улицу. Последовал неровный хор благодарностей и дежурных вежливых фраз, после чего все четверо удалились в сторону покосившегося деревенского паба, оставив тетю у ворот. Наконец она заметила меня, стоявшего в тени одного из ее вишневых деревьев, и почти сразу же узнала, несмотря на прошедшие без малого десять лет.
Питер?
Привет, тетя Хестер.
Господи, Питер Нортон! Как ты вырос! Заходи, заходи!
Прошу прощения, что явился без предупреждения и после столь долгого отсутствия, ответил я, пожимая ее протянутую руку, но
Питер?
Привет, тетя Хестер.
Господи, Питер Нортон! Как ты вырос! Заходи, заходи!
Прошу прощения, что явился без предупреждения и после столь долгого отсутствия, ответил я, пожимая ее протянутую руку, но
Можешь не извиняться. Она небрежно махнула рукой и улыбнулась, отчего в уголках ее глаз и на некрасивом лице появились морщинки. Ты пришел как раз вовремя моя группа только что оставила меня одну.
Твоя группа?
Моя спиритическая группа! Она у меня уже давно, много лет. Ты не знал, что я в некотором роде медиум? Вряд ли. Твои родители ведь тебе об этом не рассказывали, верно? Собственно, с этого все и началось, я имею в виду семейные проблемы.
Мы вошли в дом.
Я как раз хотел тебя об этом спросить, сказал я. Ты имеешь в виду, что моим родителям не нравится твое увлечение спиритизмом? Вполне могу их понять, особенно отца. Но все равно никак не пойму, какое отношение это имеет к ним?
Не только к твоим родителям, дорогой, она всегда называла меня «дорогой», но и к моим, а в особенности к Джорджу, твоему дяде в Австралии. И дело не только в спиритизме, хотя и в нем тоже. Ты знаешь, что мой брат уехал из дома и обосновался в Австралии из-за меня? Взгляд ее стал отстраненным. Нет, конечно же, не знаешь, и вряд ли кто-то еще знал бы о моих способностях, если бы Джордж не вывел меня через окно
Гм? пробормотал я, не веря своим ушам. Способностям? Вывел через окно?
Да, кивнула она, он вывел меня через окно! Послушай, я расскажу тебе все с самого начала.
К этому времени мы уже расположились перед камином в гостиной тетушки Хестер, и я смог увидеть принадлежности, оставленные ее «группой» старинные тома и трактаты в кожаных переплетах, карты таро, лоснящуюся от времени «говорящую доску» и еще несколько предметов, столь любимых спиритами. В доме тети Хестер всегда имелось множество загадочных диковинок, с детства приводивших меня в восторг.
Впервые я узнала о существовании между мной и Джорджем некоей связи, начала она, вырвав меня из задумчивости, отличной от очевидной связи, существующей между всеми двойняшками, когда нам было двенадцать. Твои дедушка с бабушкой взяли нас вместе с твоей матерью на пляж в Ситон-Кэрью. Был июль, и стояла невероятная жара. В общем, короче говоря, твоя мать начала тонуть.
Она заплыла довольно далеко, и единственным, кто был неподалеку, оказался Джордж, который не умел плавать! Он зашел в воду по шею, но не осмелился идти дальше. В Ситоне можно зайти далеко от берега дно опускается очень плавно. Джордж был, по крайней мере, ярдах в пятидесяти от берега, когда мы услышали его крик, что сестренка тонет
Сначала я перепугалась и побежала по мелководью, крича Джорджу, чтобы он плыл к сестре, чего, конечно, он сделать не мог но поплыл! Или, по крайней мере, поплыла я! Каким-то образом я поменялась с ним местами, понимаешь? Не физически, но мысленно. Я оставила его позади на мелководье, в моем теле, а сама, что было сил, поплыла в его теле к сестре! Мне удалось вытащить ее обратно на мелководье без особых усилий она не доставала до дна всего на несколько дюймов, а потом, когда опасность миновала, я обнаружила, что мое сознание вернулось в мое собственное тело.
Все начали суетиться вокруг Джорджа, который стал героем дня, пытаясь выяснить, как это у него получилось; но он не мог ничего толком сказать, кроме того, что ему казалось, будто он стоит на месте, глядя, как сам же спасает сестру. Конечно же, он действительно стоял и смотрел моими глазами!
Я не стала пытаться ничего объяснить. Все равно никто бы не поверил и не стал бы слушать, да я и сама не могла понять, что произошло, но с тех пор Джордж стал относиться ко мне подозрительно. Он ничего не говорил, но, думаю, уже тогда у него впервые возникла мысль
Внезапно она пристально посмотрела на меня и нахмурилась.
Тебе не кажется все это слишком сложным для понимания, дорогой?
Нет, я покачал головой. Вовсе нет. Помню, я читал о чем-то похожем, случившемся с близнецами, кажется, о «корсиканских братьях».
О, я слышала множество подобных историй! быстро ответила она. Вряд ли ты читал труды Иоахима Фири о «Некрономиконе»?!
Нет, ответил я. Не думаю.
Так вот, Фири был незаконным внуком барона Канта, немецкого «охотника на ведьм». Он таинственным образом умер в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, еще относительно молодым.
Так вот, Фири был незаконным внуком барона Канта, немецкого «охотника на ведьм». Он таинственным образом умер в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, еще относительно молодым.
Он написал несколько оккультных книг, изданных ограниченным тиражом по большей части за его собственный счет, большинство из которых были практически сразу скуплены религиозными и другими властями, а затем уничтожены. Вне всякого сомнения, хотя так и не удалось выяснить, где он мог их видеть или читать, в качестве источников Фири служили крайне редкие и зловещие книги, такие как «Хтаат Аквадинген», «Некрономикон», «Безымянные культы» фон Юнцта, «Тайны Червя» Принна и другие им подобные. Познания, полученные Фири из этих книг, порой кажутся невероятными. Его цитаты, хотя и вполне подлинные и авторитетные, часто существенно отличаются при сравнении их с трудами, откуда они якобы позаимствованы. Насчет подобных расхождений Фири заявлял, что большая часть его оккультных познаний пришла к нему «в сновидениях». Тетя немного помолчала, затем спросила: Я тебя не утомляю?