Рэйчел жалобно вздохнула. Темнело, тени у лошадиных ног сгущались, а до перекрестка было несколько часов езды. Они не успеют вернуться туда до наступления темноты и уж тем более не доедут до Джонсонс-Форда.
Мужчина тоже это понял и радостно улыбнулся Уильяму, обнажив коричневые десны.
Если джентльмены помогут поймать мою корову и отвести домой, то жена с радостью предложит вам ужин и ночлег.
Выбирать не приходилось, и Уильям принял предложение со всей любезностью, на какую был сейчас способен. Оставив Рэйчел и животных под деревом, Уильям и Денни Хантер пошли помогать новому знакомому.
Корова костлявая, всклокоченная тварь с безумным взглядом оказалась изворотливой и упрямой, и троим мужчинам пришлось изрядно постараться, чтобы поймать ее и отвести к дороге. Промокшие до нитки и выпачканные грязью путешественники сквозь сгущающиеся сумерки последовали за Антиохом Джонсоном так звали хозяина к маленькой, обветшалой ферме.
Дождь и не думал заканчиваться, так что сейчас сгодилась бы любая крыша, даже прохудившаяся.
Жена Джонсона, неряшливо одетая женщина неопределенного возраста, мрачно посмотрела на вымокших гостей и невежливо повернулась к ним спиной. Впрочем, деревянные миски с холодным, жутко пахнущим тушеным мясом с овощами и свежее молоко она им все же подала. Уильям заметил, как Рэйчел, положив в рот первую порцию еды, побледнела, выплюнула что-то, отложила ложку в сторону и взяла молоко. Сам он был слишком голоден и потому не обращал внимания на вкус еды и не интересовался, из чего она сварена. По счастью, в темноте он не мог рассмотреть содержимое своей миски.
Доктор Хантер старался проявить дружелюбие, хотя изнемогал от нескончаемых расспросов Джонсона о том, откуда они, куда едут и с какой целью, кто их друзья, что нового в мире и что они думают о войне. Рэйчел время от времени пыталась улыбаться, окидывая их пристанище беспокойным взглядом. Фермерша сидела в углу, пряча лицо в тени, и попыхивала глиняной трубкой, свисавшей с вялой нижней губы.
На сытого и переодевшегося в сухое Уильяма навалилась усталость. В камине горел огонь, и танцующие языки пламени погрузили его в своеобразный транс, голоса Денни и Джонсона слились в убаюкивающее бормотание. Заснуть ему не дала внезапно поднявшаяся Рэйчел она собралась в отхожее место. Уильям вспомнил, что нужно посмотреть, как там лошади и мулы. Он накормил их купленным у Джонсона сеном, но здесь не было сарая, животных устроили под навесом из веток, опиравшимся на хлипкие шесты. Не хотелось, чтобы они всю ночь простояли в грязи, если их укрытие подтопит.
На сытого и переодевшегося в сухое Уильяма навалилась усталость. В камине горел огонь, и танцующие языки пламени погрузили его в своеобразный транс, голоса Денни и Джонсона слились в убаюкивающее бормотание. Заснуть ему не дала внезапно поднявшаяся Рэйчел она собралась в отхожее место. Уильям вспомнил, что нужно посмотреть, как там лошади и мулы. Он накормил их купленным у Джонсона сеном, но здесь не было сарая, животных устроили под навесом из веток, опиравшимся на хлипкие шесты. Не хотелось, чтобы они всю ночь простояли в грязи, если их укрытие подтопит.
Воздух был свеж и чист, напоен ночными запахами деревьев, трав и падающей с неба воды. Наслаждаясь каждым вздохом и стараясь, чтобы не погас маленький факел, Уильям под дождем пошел к стойлу.
Факел шипел, но продолжал гореть; стойло не затопило, лошади, мулы и корова с безумным взглядом стояли не по бабки в грязи, а на сырой соломе.
Скрипнула дверь отхожего места, и Уильям увидел тонкий темный силуэт Рэйчел. Она заметила факел и подошла к нему, кутаясь от дождя в шаль.
С животными все в порядке?
В ее влажных волосах сверкали капли воды, и Уильям улыбнулся.
Уверен, что их ужин был лучше нашего.
Рэйчел поежилась, вспомнив содержимое миски.
Я бы предпочла съесть сено. Видел, что было в
Нет, прервал он ее, и буду просто счастлив, если ты не станешь мне об этом рассказывать.
Она фыркнула, но умолкла. Уильяму не хотелось возвращаться в вонючий дом, Рэйчел, видимо, тоже она подошла к своему мулу и принялась почесывать его обвислые уши.
Не нравится мне что-то та женщина, промолвила Рэйчел. Она глазеет на мои ботинки так, словно раздумывает, подойдут ли они ей.
Уильям тоже посмотрел на ботинки Рэйчел немодные, поношенные, в пятнах засохшей грязи, однако крепкие и прочные.
Если хотите, мы уедем, не дожидаясь завтрака, заверил ее Уильям.
Он прислонился спиной к одному из столбов, поддерживающих крышу навеса. Капли дождя холодили шею. Дремота прошла, усталость нет, но теперь ему передалось еще и беспокойство Рэйчел.
Дружелюбный Джонсон вел себя слишком уж беспокойно. Во время разговора он жадно наклонялся вперед, его глаза горели, а грязные руки нетерпеливо елозили на коленях. Возможно, просто истосковался по общению мрачная миссис Джонсон вряд ли была хорошей собеседницей. Но отец учил Уильяма обращать внимание на предчувствия, и до сих пор они его не подводили. Он молча достал из седельной сумки маленький кинжал, который во время езды держал в сапоге.
Рэйчел смотрела, как Уильям засовывает кинжал за пояс штанов и прикрывает его рубахой. Факел уже почти прогорел и мог вот-вот погаснуть. Уильям протянул руку, и Рэйчел без слов взяла ее и подошла ближе. Хотя ему хотелось обнять девушку, он удовольствовался тем, что прижал к себе плотнее локоть, чтобы ощущать тепло ее тела.
Волосы мокли под дождем, ноги вязли в раскисшей земле, и лишь тонкая полоска света из щели в ставнях указывала на то, что рядом есть жилье и люди. Рэйчел тяжело сглотнула, и Уильям коснулся ее руки, отворяя перед ней дверь.
Спите спокойно, шепнул он Рэйчел, рассвет не заставит себя ждать.
Тушеные овощи спасли ему жизнь. От усталости Уильям заснул почти сразу, но ему приснился дурной сон: он шел по покрытому турецким ковром коридору и вдруг осознал, что восточные орнаменты у него под ногами это на самом деле змеи. Они подняли головы и начали покачиваться. Змеи двигались медленно, он мог перепрыгнуть через них, но почему-то стал метаться из стороны в сторону, ударяясь о стены, которые принялись сдвигаться и сужать ему путь. Стена позади царапала его спину, а другая стена оказалась так близко, что он не мог даже наклонить голову и посмотреть вниз. Уильям с ужасом ощутил, как одна из змей обвилась вокруг его ноги, скользнула вверх и принялась больно тыкаться мордой в его живот, выбирая, куда укусить.
Он сразу же проснулся, мокрый от пота, тяжело дыша. Боль в животе была настоящей. Кишки свело судорогой, и он вытянул ноги и повернулся на бок. Мгновением позже в то место, где только что лежала его голова, вонзился топор, проломив доски.
Громко пустив ветры, Уильям откатился в сторону темной фигуры, пытавшейся вытащить топор из пола. Ударившись о ноги Джонсона, Уильям схватил их и дернул. Мужчина с руганью упал и вцепился ему в горло. Уильям толкал его и бил кулаками, однако хватка на горле была крепкой. Перед глазами потемнело, поплыли разноцветные круги
Где-то рядом закричали. Уильям инстинктивно подался вперед и случайно ударил Джонсона лбом в лицо. Было больно, но хватка на горле ослабла. Вывернувшись, Уильям откатился в сторону и вскочил.
Огонь в очаге погас, и комнату озарял лишь слабый отсвет тлеющих углей. В углу кто-то боролся, крики доносились именно оттуда.
Джонсон выдернул топор из пола, тускло блеснуло лезвие. Уильям пригнулся и крепко схватил его за запястье. Топорище больно ударило по колену, и Уильям начал падать, увлекая за собой противника, а упав, ощутил жар и увидел мерцание искр. Очаг! Он зачерпнул горсть углей и, не обращая внимания на жгучую боль в руке, швырнул их в лицо Джонсону. Тот несколько раз коротко ахнул, словно ему не хватало сил вздохнуть и закричать; услышав, что Уильям поднялся, вслепую отмахнулся топором.
Уильям вырвал топорище и, ухватив его обеими руками, замахнулся. Лезвие вошло в голову Джонсона с глухим стуком, словно в тыкву. От удара заболели руки, и, выпустив топор, Уильям шагнул назад.
Рот был полон желчи и слюны, и Уильям утерся рукавом. Он дышал тяжело и часто, легкие работали словно кузнечные мехи, но он никак не мог вздохнуть глубоко.
Джонсон шел на него, шатаясь и вытянув руки вперед; топор так и торчал у него в голове, и топорище ходило туда-сюда, словно усик у насекомого. Уильям, не в силах закричать, в ужасе попятился и почувствовал пальцами влажное пятно на штанах. Он посмотрел вниз, ожидая худшего, однако это оказалась кровь. Бедро ожгло болью. Выругавшись, Уильям схватился за пояс. Он ухитрился ранить себя своим же кинжалом; слава богу, тот все еще был на месте. Джонсон наступал, подвывая и нащупывая рукой рукоять топора, и Уильям выхватил кинжал.
Топор вышел; кровь потекла по голове Джонсона, забрызгала лицо, руки и грудь Уильяма. Джонсон с трудом замахнулся, однако двигался он медленно и неуклюже. Уильям уклонился; к нему вернулось самообладание. Он крепче сжал рукоять кинжала и задумался, куда ударить. Джонсон свободной рукой пытался стереть с глаз кровь, но лишь размазывал ее.
Уильям!
Удивившись, он оглянулся и чуть было не попал под удар топора.
Заткнись, я занят!
Да уж, вижу, как ты занят. Сейчас помогу, ответил Денни Хантер.
Бледный и тоже дрожащий, доктор шагнул вперед и внезапно вырвал топор из руки Джонсона.
Спасибо, сказал Уильям.
Шагнув вперед, он всадил кинжал меж ребер Джонсона, прямо в сердце. От боли глаза Джонсона широко распахнулись серо-голубые, с золотистыми и желтыми искорками у зрачка. Таких красивых глаз Уильям еще не видел и завороженно замер. В чувство его привела стекающая по руке кровь.
Он выдернул кинжал и отошел, дав телу упасть. Уильяма трясло, он чуть не наделал в штаны и машинально направился к выходу. Денни что-то сказал ему вслед.
Уже в отхожем месте он понял, что доктор сказал: «Тебе не нужно было этого делать».
«А я это сделал», подумал Уильям и уткнулся головой в колени, ожидая, пока из него все выйдет.
Из отхожего места Уильям вышел в холодном поту, ощущая слабость, зато живот перестал содрогаться в спазмах. Уборную тут же занял Денни Хантер.
До рассвета было уже недалеко, и черный абрис дома резко выделялся на фоне сереющего неба. Смертельно бледная Рэйчел стояла с метлой над женой Джонсона. Та шипела и плевалась, плотно обмотанная грязной простыней. Джонсон лежал у камина лицом вниз в луже остывающей крови. Кто-то из Хантеров разжег очаг и подбросил дров.
Он мертв, бесцветным голосом сказала Рэйчел.
Да.
Уильям не знал, какие чувства должен испытывать в подобной ситуации, и не понимал, что чувствует вообще.