В отличие от своих «западных партнеров», Россия никогда не претендовала на колониальные приобретения на далеких банановых островах, лежащих в тысячах морских миль от себя. Великобритания, Франция, а впоследствии Германия имели такие колонии, причем часто в другом полушарии, Россия же была сосредоточена только на тех территориях, которые находились у ее естественных границ. Что касается Кикладского архипелага, то образование губернии было обусловлено прежде всего военной причиной, замешанной на спасении единоверцев, как известно, шла очередная русско-турецкая война. И когда встал вопрос о непростом решении выбор Екатерины Великой в пользу Крыма хотя не был по многим причинам простым, тем не менее был логичным.
Из записок С. П. Хметевского1774 года марта 20 числа с корабля «Европы» съехал я в Ливорну в карантинной дом вместе с бригадиром Веригиным и гвардии капитаном порутчиком Бомгартом. Карантин российским военным судам полагается всех держав менше. Карантинной дом: в нем довольно домов, где благородным людям жить можно; для на русских, карантинные надзиратели особливое почтение и доверенность имеют и никакой нации сравнения с нами нет Оное карантинное место окружено каналами и поблизости каналов построены великия могазеины, чтоб во время карантина с судов товары сгружать и сушить можно было, для чево к тому способные амбары и сделаны. Есть и другой карантинной дом, который перваго больше, только от города далее, но со всем тем сколь ни хорошо жить, только убыточно и скушно.
На берегу ж гавани стоит с амбоном мраморной столб, к которому прикованы по углам четыре статуи медныя великой величины и точнаго человеческаго изображения, так что явно видно было старость, грубость и младость, над которыми на том столбу стоит тосканский герцог Медицис с обнаженным мечом; об оных статуях сказывают, что они род гигантов и что оная величина точное их изображение; они махометанцы, из барбари, отец с тремя сынами; славныя были разбойники; один сын по звездам угадывал, что всем будет несчастие, и как оное, так и в их оковах, унылость изображены точно.
В 9 число апреля вышли из корантинного дому в лучший трахтир в городе; город Ливорна владения констанского герцога, коммерцею и купечеством знатен, собой не велик, только многолюден; окружен весь хорошею крепостию с широким с водой каналом; строение хорошо, нет менее домов как о четырех, а большая часть пять и шесть этажев.
Россия получила право иметь свой флот на Черном море и проходить через проливы Босфор и Дарданеллы, а также стратегические форпосты на Азовском и Черном морях Керчь, Ени-Кале, Азов и Кинбурн. Российская империя, по сути, поменяла Архипелагскую губернию на Крым, понимая его значение для будущего России и ее флота. И Севастополь, и Черноморский флот обязаны своим рождением именно этому невероятному эпизоду российской истории. С этого момента русский флот буквально «прописался» в Эгейском и Средиземном морях и стал мощным инструментом русского влияния в мире.
Конец первой части
Часть вторая
Кто убил «Святослава»?
Подозреваемые
Монастырь-государство
Первая ошибка Эльфинстона
Важнейший успех русского флота
Вперед! На Константинополь?
Корабли-мертвецы
Два капитана
Путешествие на корабль «Святослав»
После трагедии
«Святослав» красавец корабль, самый большой и современный в экспедиции графа Алексея Орлова. «Святославу» суждено было стать славой русского флота и погибнуть самым таинственным, мистическим образом. С этим именем связано множество конспирологических предположений. Главное из них: что произошло бы, если бы «Святослав» не погиб и русские удержали бы за собой остров Лемнос?
После победы русского флота над турками корабли одной из эскадр встали буквально в шаге от Константинополя и блокировали вход в Мраморное море. Русские могли закончить войну в том же году, закупорив Дарданеллы. Основное снабжение Константинополя осуществлялось по воде, и в случае блокады проливов город непременно ждал бы голод. Спасением для османов могло стать только подписание мира. И с этого момента российская геополитика пошла бы по совершенно иному сценарию, война не продлилась бы еще четыре года, а Россия не отдавала бы кредиты за изнурительную войну еще почти 100 лет.
С самого начала изучения истории Архипелагской экспедиции я не обратил пристального внимания на значение гибели корабля «Святослав». Его крушение, конечно, отразилось на ходе кампании, но образование Архипелагской губернии казалось мне тогда более важным событием, хотя бы потому, что о факте ее существования вообще мало кому известно. К «Святославу» я вернулся позднее и понял: его гибель это подлинная детективная история, заслуживающая внимания моих зрителей и читателей.
Мне показалось очень подозрительным, что в момент наивысшей близости русских к стратегическому окончательному успеху, прорыву в Дарданеллы и Константинополь и близкому окончанию войны русский корабль «Святослав» гибнет. Гибель корабля и, как следствие, потеря Лемноса заставляет командование Архипелагской экспедиции вообще забыть о такой операции, как захват Константинополя. Она исчезает из планов, замыслов и дум и перемещается в категорию несбывшихся и несбыточных надежд. Причем могли ли русские прорваться к Константинополю, не знал никто: ни турки, ни даже сами русские. План Екатерины был очень близок к реализации. О том, что у русских такие планы были, знали все. После начала блокады пролива прорыв и захват столицы стал очевидной реальностью, и это приводило османов в состояние жуткого страха. И не только их. Мысль о том, что русские закончат войну так быстро и победоносно, вызывала серьезное беспокойство у англичан и, очевидно, отравляла бытие их дипломатическому корпусу. Понимая все последствия продолжения блокады, а также ее снятия из-за гибели корабля, изучая имеющиеся обстоятельства гибели «Святослава», углубляясь в тему, все меньше и меньше веришь в такие странные случайности и трагические стечения обстоятельств. А вот в хорошо продуманную и исполненную гибель корабля, в то, что посадка на мель часть чьего-то плана, верится гораздо охотнее.
Это был тот чрезвычайно редкий случай, когда гибель корабля не просто изменила ход кампании. Она развернула ход истории, замедлила развитие России и региона. Я изучил документы и предположил, что авария самого большого корабля русских эскадр в сентябре 1770 года не была случайностью. Я должен был собрать все доступные материалы и найти сам корабль, чтобы закрасить все белые пятна в этой истории.
Я не сомневался, что «Святослав» все еще лежит на дне у берегов Лемноса. Русские оставили корабль и вообще покинули этот район Эгейского моря. Большая часть греческого населения была вырезана османами. Информационная цепочка разорвалась, рассказать о месте гибели «Святослава» попросту было некому. Сведений о том, что корабль найден современными исследователями, у меня тоже не было. Что ж, давайте разберемся: кто убил «Святослава» и кому была выгодна его гибель?
Глава 1
Подозреваемые
Россия нуждалась в иностранных специалистах и нанимала их. Большинство из них были англичанами. Никаких особых преференций они не получали и росли в званиях и должностях, как все. Из пяти командиров русских эскадр двое были англичанами Джон Эльфинстон (2-я эскадра) и Самуил Грейг (5-я эскадра). Рядовых же английских офицеров было значительно больше.
Среди англичан на русской службе было немало здравых, компетентных и главное искренне преданных своей новой родине моряков. Например, адмирал Самуил Грейг. Он верой и правдой служил России на различных должностях, участвовал во многих сражениях и внес большой вклад в развитие и перевооружение русского флота. Именно Грейг проявил исключительную лояльность к Екатерине, доставив в Россию в 1775 году княжну Тараканову. Европейские державы к факту ее пленения относились крайне отрицательно. Поступок Грейга красноречиво показал, кому и насколько он был предан.
Незадолго до начала Архипелагской экспедиции в России появился наш первый «подозреваемый». 30 мая 1769 года англичанин Джон Эльфинстон в чине капитана 1-го ранга был зачислен в русский флот. 9 июня того же года вопреки всем правилам высочайшим приказом он же был произведен в контр-адмиралы «сверх комплекта». Стремительное повышение произошло при протекции руководителя Коллегии иностранных дел Никиты Ивановича Панина, известного англомана и одного из создателей «Северного аккорда» (альянс России, Пруссии, Швеции, Польши). Панин был врагом братьев Орловых инициаторов Средиземноморской экспедиции.
Вероятно, Эльфинстон был для Панина весьма важной фигурой. Как высокопоставленный командир, он был способен не только влиять на ход событий, но и доносить информацию из лагеря Алексея Орлова. Вероятно, Панин при этом был не единственным корреспондентом, с кем связывался Эльфинстон. Англичанин с таким же успехом мог работать и на британское адмиралтейство. Последующие события наводят на такие мысли, хотя это в большей степени предположение со своими за и против.
Вероятно, Эльфинстон был для Панина весьма важной фигурой. Как высокопоставленный командир, он был способен не только влиять на ход событий, но и доносить информацию из лагеря Алексея Орлова. Вероятно, Панин при этом был не единственным корреспондентом, с кем связывался Эльфинстон. Англичанин с таким же успехом мог работать и на британское адмиралтейство. Последующие события наводят на такие мысли, хотя это в большей степени предположение со своими за и против.
Личность второго «подозреваемого» можно обозначить как человек-загадка. До последнего времени мне не было известно даже его имя. Просто Гордон, вернее, лоцман Гордон. Никаких подробностей его жизни, ничего, что могло бы помочь составить портрет таинственного лоцмана. Я не мог понять, как, когда и при каких обстоятельствах Гордон попал на русскую службу, пока не нашел доклад контр-адмирала Эльфинстона графу Панину от 11 января 1770 года из Портсмута: «Господин Гордон, произведенный мною в лейтенанты и взявшийся в качестве лоцмана провести «Святослав», доносит, что этот корабль не может продолжать плавания в настоящем его положении и что это почти чудо, как он дошел сюда».
Лоцман Уильям Гордон стал для меня почти мифическим персонажем. Хотя он и существовал в реальности. Буквально перед сдачей рукописи в издательство я получил ответ от самого крупного в Великобритании специалиста по британской колонии в Санкт-Петербурге в екатерининские времена и участию британских офицеров в русских военно-морских экспедициях, профессора кафедры славяноведения Кембриджского университета Энтони Кросса. Мой вопрос был очень прост: «Who is mister Gordon?» Господин Кросс любезно согласился помочь мне и нашел двух однофамильцев. Но они, к сожалению, не имели никакого отношения к нашей истории. Уильям Гордон так и остался человеком-загадкой, попавшим на русскую службу при содействии контр-адмирала Джона Эльфинстона.
И наконец, наш третий «подозреваемый». Уильям Роксбург приходился двоюродным братом адмиралу Самуилу Грейгу. В 1764 году Роксбурга приняли на русскую службу в чине капитана 2-го ранга. Он служил на Балтийском море. В 1769 году в звании капитана 1-го ранга принял участие в Архипелагской экспедиции, командовал линейным кораблем «Три Святителя». После сражения при Наполи-ди-Романья и, возможно, в результате конфликта между офицерами эскадры и контр-адмиралом Эльфинстоном Уильям Роксбург заменил на корабле «Святослав» капитана 1-го ранга Степана Хметевского. С этого момента начинается наше путешествие по следам последнего плавания самого большого корабля Архипелагской экспедиции.