Сила Господа нашего. Монахиня села рядом. И вера в него.
Дуайт порадовался нескольким вещам. Самая главная радость оказалась, что они оба, и он сам, и Моррис, помнили пароль.
Оружие священника Моррис хотел оставить себе, но Дуайт не позволил, и «проповедник» спрятался в глухом бронированном фургоне Церкви вместе с сестрой Агатой, переданной братьям погибшего командора.
Pt. 3: Carpe noctem, baby
Во грехе рожденные да не очистятся
И будут таковыми до суда Господня.
Чтобы помочь Отцу нашему
Сейчас чисти землю от скверны.
Ночь накатила на форт как обычно: сразу и внезапно. Темнота сгустилась, приобрела форму и цвет, окутывая дома и стены. Дуайт и командор Марк выбрались из салуна в час койота. Сами койоты подтверждали это за стенами, крайне тоскливо и заунывно.
Сукины дети Марк поправил перевязь.
Как точно подмечено, хмыкнул Дуайт, и впрямь, сукины ж дети.
Как точно подмечено, хмыкнул Дуайт, и впрямь, сукины ж дети.
Марк остановился, насвистывая мотивчик. Прилипчивая, как паучья нить, «Крошка» звучала в его исполнении сказочно хорошо. Дуайт покачал головой, одобрительно хмыкнул.
Так, а почему нам стоило не пить?
Сейчас объясню. Командор покосился на распахнувшуюся дверь. Сущее наказание Божье
Наказание, переодевшееся в клетчатое платье и куртку с бахромой, глотнула прямо из бутыли и подмигнула.
Ну, мальчики, пойдемте погуляем? Мойра задорно улыбнулась командору и прижалась к плечу Дуайта. Вы же не откажете в компании женщине? Тем более молодой, одинокой и явно нуждающейся в защите настоящих мужчин?
Марк вздохнул, приглашающе махнув перед собой рукой. Гулять в форте особо не разгуляешься, но и поговорить в салуне не поговоришь. Дуайт его вполне понимал. Но вот компания официантки явно лишняя. Но что поделать, если командор не против?
А я наполовину еврейка! радостно сообщила Мойра. А наполовину навахо.
Под ногами хрустел вездесущий песок. Спрятаться от него порой не получалось даже в двухэтажной конуре, считающейся у Дуайта за дом. Песок оказывался повсюду. Даже в конском волосе помазка для бритья. Очень неприятно.
Как вы себя чувствуете, падре? Дуайт хотел спросить его раньше, но все не получалось.
Не стоит называть меня падре. И отцом не стоит. А взамен Марк поморщился. Перестану называть вас солдатами.
Почему не стоит называть падре?
Марк пожал плечами.
Каждому свое, а мексиканцы очень ревнивы.
Окей.
Знаешь, капрал, мне очень хочется, чтобы твой экипаж относился ко мне проще. У меня есть имя, ты же знаешь. И я, Дуайт, очень прошу тебя обращаться ко мне на «ты».
Окей. Мойра, тебе не многовато будет целой пинты?
Мойра захихикала и отмахнулась.
Чистая душа Командор улыбнулся. Надо же.
Мойра? удивился Дуайт.
Да. Поддержи ее, может упасть.
Дуайт мягко и бережно взял Мойру под локоток.
Эй-эй! Девушка шлепнула его по плечу. Это что за проявление сексизма?
Что?
Это не сексизм, миз. Марк усмехнулся. Это дружеское проявление заботы. Осторожно, выбоина.
Ай! Дуайт, держи крепче!
Другое дело. Командор заложил руки за спину, предварительно набросив капюшон. Как и всегда в пустыне, к ночи заметно похолодало. Задержимся вон там, возле фонтана.
Фонтана
Каменную чашу с девочкой без руки и мальчиком с наполовину отколотой головой поставили еще до Бойни. Воду в нее подавали два раза в год. На День благодарения и на День жизни. Да и то на пару часов, если предварительно успевали прочистить трубы. Но, как ни странно, вокруг бурно разросся розовый кустарник. Густые заросли очень полюбились небогатым, а порой и просто очень нетерпеливым жителям форта, жаждавшим любви. Комендант, то ли предыдущий перед Шепардом, то ли еще какой, в порыве хорошего настроения даже поспособствовал этому, построив три беседки, прячущиеся в самой глубине насаждений.
Да уж Дуайт покосился на Мойру, повисшую у него на руке и тянущую из глиняного горлышка. Очень подходит для тихой незаметной беседы.
Почему-то сегодня здесь пусто Марк улыбнулся. За вечер его улыбок Дуайт увидел больше, чем за месяц совместных рейдов. Надо же, как неожиданно и одновременно приятно.
Дуайт покосился на него и ничего не ответил. В дальнем конце улочки он вроде бы заприметил кого-то, но не показалось ли?
Миз, аккуратнее. Командор подхватил Мойру под вторую руку, помогая обогнуть торчащие ветки. Нам вон туда.
Совсем и не против, Мойра хохотнула, с двумя такими мужчинами мечта-а-а
Света от выскочившей из-за низких облаков луны хватило, чтобы Дуайт заметил Марк даже не поморщился. Кусты шелестели, задевая за одежду, цеплялись шипами. Священник плевал на заросли и пер напролом, таща заливающуюся хохотом Мойру. Стало ясно: место выбрано верно. Мало ли кто и как расслабляется в Форт-Кроссе, но глазеть на чужие забавы здесь не принято.
А я, мальчики ик такая Мойра хихикнула, вцепившись в плащ командора, такая
Неожиданно Дуайт понял, что ее совершенно не требуется поддерживать. Походка девушки изменилась, став ровной и твердой. Оказавшись в беседке, она не глядя сунула ему бутылку, юркнув в заросли. По весу и бульканью стало ясно, что Мойра практически не пила.
Садись, сержант. Командор Марк опустился на скамью, взял у Дуайта бутыль и отхлебнул. Холодно, Господь закроет глаза на слабости слуги своего.
Я капрал.
Ты уже сержант. Просто пока еще не доставили приказ. Бумагу, вернее.
Кто она? Дуайт кивнул на кусты, спрятавшие Мойру.
Слуга Божья. Командор пожал плечами. Каждый служит по своему промыслу.
Я не горю желанием присоединяться к церкви.
Ну и ладно. Ты мне нужен для другого.
Так?
В форте сейчас практически нет братьев, а привлекать других людей Шепарда мне не хочется. Жаль, что не могу положиться на Морриса, как на тебя. Или могу?
Дуайт пожал плечами и присел рядом, все-таки решив приложиться к бутылке. Пойло оказалось забористым, отдающим смолой и чем-то терпким.
За стены вчера днем зашло несколько небольших караванов с Восточного побережья. Маршалы записали каждого, никаких подозрений.
Это из-за тех повозок, что мы нашли?
Да. В них было что-то важное. И почему-то мне не верится в жителей Земли Дьявола. Козлоногий Джек, каким бы злом он ни оказался на самом деле, неглуп.
Дуайт помолчал.
Зачем мы здесь сидим?
Мне кажется, что среди людей, пришедших в форт, есть те, кто распотрошил караван. Все остановились в гостиницах, а они, как ты знаешь, благодаря стратегическому уму коменданта находятся вокруг фонтана.
И?
Посидим, посмотрим, поговорим.
Что тут ответишь? Дуайт поднял воротник куртки, подышал на ладони.
Койоты подвывали за стенами, жаловались на собачью свою жизнь. Розовые кусты шуршали недовольно, как старухи, обсуждающие соседскую внучку-красотку. Скалящийся красноватый череп луны наваливался сверху. Свистел западный ветер, настойчиво желая попасть за застежки куртки.
Вряд ли мы дождемся чего-то стоящего. Марк протянул руку, забрав у Дуайта бутыль. Да не накажет меня Господь больше положенного
Командор приложился к горлышку, сделал несколько глотков.
Не зря мы ушли от Бада? Дуайт взял выпивку и тоже отхлебнул. Там тепло, комфортно. А тут ты сам прикладываешься, Марк, хотя недавно запрещал мне.
Нет. Там хорошо, но здесь чище, и можно поговорить. Ты много молчишь, Дуайт Оаху, и многое держишь в себе. Это не пойдет тебе на пользу, сержант.
Мне не нужна исповедь, Марк. Дуайт потянулся. Я язычник.
Это мне давно известно. Скажи, сержант, как ты оказался здесь, так далеко от своих островов?
Дуайт покосился на него. Священник ему нравился. Ему не нравилось, когда кто-то пытается заставить его откровенничать. А еще больше не нравилось собственное желание поделиться чем-то.
Мой дед приплыл в Залив с моей бабушкой и отцом на праздник. Их тогда было много, соплеменников деда. Они играли в одной команде, занимались каким-то спортом.
Каким-то спортом Командор зло усмехнулся-каркнул. Как быстро любой спорт, не обучающий, как правильно сломать ближнему своему руку, выбить зубы или раздробить сустав, стал чем-то далеким. Скорее всего, твой дед, Дуайт, играл в регби.
Да согласился Дуайт. У деда еще был старый мяч, такая кожаная фасолина. Он всегда таскал его в рюкзаке, не выбрасывал.
Олл Блэкс, надо же Марк покачал головой. Твой дед был звездой своего времени.
Он был хорошим человеком, мой дед. Дуайт глотнул виски. Отца не помню, и бабушку тоже, и маму. Помню только деда. И его друзей. Токомару, Пере-Пере, Джонсона. Дед научил меня всему, дед сделал первые полосы на моем лице. А ему делал Пере-Пере, уже здесь.
Марк вздохнул.
Судьбы и жизни тысяч и тысяч слились воедино в одну злую ночь. Мне жаль, сержант. И твоей потери, и прочих, и самого мира. Но это расплата.
Расплата, да Твоя Мойра, которая вовсе не просто официантка в засранном салуне, она-то за что расплачивается? Дуайт отхлебнул и протянул командору. Тот отказался. Мне больше достанется, как хочешь. За каким чертом пошел с тобой? Сидеть и надираться среди розовых кустов со священником, такого в моей жизни не случалось. Будь на твоем месте кто другой, командор, заподозрил бы неладное.
Не дури. Марк взял у него бутылку и все же отхлебнул. Мне потом придется несколько часов пролежать в часовне. А пол холодный, между прочим. Мойра? Мойра дитя Господа, родившееся на свет в Бойню и живущая в ней. Она плоть от плоти своего времени, как мы с тобой. За нас уже принесли жертву миллионы других, и теперь нам стоит жить более умно.
Умно. Хорошо так говорить, но делать что-то умное мне совершенно не хочется. Скажи, Марк, зачем ты хочешь завести дружбу с нами? Зачем оно, если ты никогда не станешь нам настоящим братом? Да и кому? Мы же не просто не святые, куда там Мы рейнджеры, «пустынные братья» с руками по локоть в крови. Моррис еще несколько лет назад не просто насиловал женщин во время аутодафе. Он мог запросто стать коллекционером ожерелий из ушей.
Ты думаешь, что мне довелось видеть меньше, чем тебе, сержант?
Я так не думаю, Марк. Бутылка легчала все быстрее и быстрее. Я просто интересуюсь зачем?
Чтобы быть уверенным не только в тех, кто носит на наплечниках кресты. Чтобы, кроме Мойры, был кто-то еще, надежный, кому можно доверить прикрыть спину. Каждый из вас убийца, каждый второй насильник, каждый пятый страдает скрытым пороком. Но ваши дела всегда помогут чаше с добром перевесить чашу зла. Особенно если зла вокруг так много, как сейчас.