И в этот же момент вино, которое я пил, превратилось в лед. Ну или что-то похожее на лед, поскольку в горле стало неимоверно холодно. Но холод был в этой ситуации не самым страшным.
Я не мог дышать. Совсем. Проклятая Виталия запечатала мое горло намертво, забив туда лед, как пробку в бочку.
Что такое? насмешливо спросила она, встав с кресла и приблизившись ко мне. Не получается глотнуть воздуха, да? Что? И вот как мне понять эти твои «пфы, пфы»? А-а-а-а! Ты же теперь говорить не можешь!
Говорить! Я теперь только и мог, что хватать шею руками, да судорожно вспоминать, какое заклинание можно применить в этом случае.
Вот только ничегошеньки мне на ум не приходило. Да еще какие-то лиловые и красные круги перед глазами пошли, как видно, подбиралась ко мне моя смертушка.
Нфгрзя-я-а, пошипел я, выдавливая из себя последний воздух, смешанный с жаждой жизни. Ухбивт нфгрзя-а-а!
Что? приложила к уху свернутую в ковшик ладошку, переспросила Виталия. Поняла. Мне тебя убивать нельзя. Это да. Есть такое правило.
В ушах шумел морской прибой, в висках стучало так, что, казалось, там обосновалась небольшая гномья колония, которая дружно встала к наковальням.
Но у меня все равно хватило сил оторвать руки от шеи и сплести пальцы для того, чтобы в самый последний момент попробовать бросить в проклятую бабу заклинание из арсенала магии крови, то, при котором ничего произносить не надо. Имелось у меня подобное в загашнике, изучил как раз для таких случаев. Один хрен мне за это потом ответ не нести.
Не факт, что получится, но не подыхать же вот так, в корчах, у ее ног, при этом даже не попробовав отомстить?
Ну нельзя так нельзя, печально сообщила мне Виталия и щелкнула пальцами.
Воздух! Он слаще, чем Чем все, что только есть на белом свете! Ледышка провалилась в желудок, я хрипло задышал, вытаращив глаза.
Но никто не мешает мне сделать, например, вот так, Виталия лукаво мне подмигнула и щелкнула пальцами.
По телу прошла горячая волна, и секундой позже я понял, что могу только дышать. И все. Больше я ничего делать не могу. Ни руки, ни ноги, ни даже язык мне не повиновались.
Неприятно, правда? Виталия присела на подлокотник кресла и закинула руку мне на шею. Я, правда, этого не ощутил. Знаешь, это ведь пострашнее смерти будет жить бревном. Вот я сейчас приглашу пару конюхов, дам им несколько серебряных монет, и отволокут они тебя в какой-нибудь закруток, подальше отсюда. А ночью в этот закуток придут тамошние обитатели, бродячие собаки, и будут рвать твое тело на куски. Они ведь всегда голодны, эти псы. Тебе же останется только сопеть да глазами хлопать, осознавая, что ты ничего сделать не можешь, будучи заживо пожираемым. Ужас, правда?
Ужас не то слово. И самое жуткое это то, что Виталия не шутит. Она в самом деле может поступить именно так.
Я знаю, что у тебя сейчас в голове, погладила меня по волосам магесса. Твой наставник узнает, что это моих рук дело, эта ваша Аманда подтвердит, что ты был в моей комнате, и так далее. Ну да, все как-то так, но ты не учел два момента, мой маленький логик. Первый тебе будет уже все равно. Ты к тому моменту будешь разорван на куски, сожран, переварен и превратишься в собачье дерьмо. В прямом смысле слова. Второе. Даже если все твои друзья на пару с Герхардом в один голос будут винить меня в твоей смерти, то все равно это ничегошеньки не даст. Прямой запрет богов я не нарушала, своими руками тебя не убивала. Это сделали собаки, твари бездумные, а потому безгрешные. Что до косвенной вины Принимать решение о ее наличии или отсутствии будет кто?
Я засопел и завертел глазами. Кто, кто Откуда я знаю кто?
Правильно. Виталия прижалась своей грудью к моей щеке. Тот маг, который в данный момент и в данном городе является обладателем высшего ранга. Как про то написано в наших уложениях. Правило такое есть, с древних времен. В случае, если маг требует справедливости и обвиняет другого мага в преступлении, он не идет в обычный суд. Их судят собратья по цеху, а председательствует тот, кто выше других по положению. В нашем случае это будет Гай Петрониус Туллий, новый архимаг конклава «Сила жизни». По совместительству, наш со Шварцем соученик.
Женщина заливисто расхохоталась. Я издал некое подобие глубокого вздоха.
Скажу тебе по секрету, горячо зашептала она мне в ухо. Гай все рассудит так, как этого хочется ему. А у него с да-а-авних пор одно желание сделать так, чтобы Ворон сдох в мучениях на глазах у всех. Не просто умер, а именно сдох. И чтобы толпа, и чтобы позор. Гай его всегда ненавидел. Меня тоже, но его больше. Потому я выйду сухой из воды. Да-да-да. Даже не сомневайся.
А я и не сомневаюсь. Вот только об одном ты забыла, Виталия. Гай Петрониус Туллий не только враг Ворона. Он еще и мой наниматель. Не думаю, что ему будет меня жалко. Более того уверен, что ему плевать на то, что я умру.
Но вот на то, что моей жизнью и смертью распорядился кто-то другой, то есть не он, наверняка не плевать. Так что я все равно буду отомщен. Может, и не сразу, но со временем точно.
Это пусть и немного, но утешает.
Слушай, ты сейчас про меня настолько скверно думаешь, что мои щеки просто раскалились, женщина приложила ладони к лицу. На них можно еду готовить! Ты давай поаккуратнее, пожалуйста. И еще с проклятьями поосторожнее, пусть даже и мысленными, не словесными. Знаешь, иные из них снимать такая мука! Я, видишь ли, не люблю муторную и кропотливую работу. Это по части нашей малышки Эви, она у нас буквоед. А мне нравится, когда все происходит быстро и эффектно. Например вот так.
Магесса вновь щелкнула пальцами, и я понял, что мое тело вновь стало моим.
Как я вскочил с кресла и подбежал к двери, сознание даже не зафиксировало. Вот только дверь не открылась, хотя я точно знаю, что она была не заперта.
Ты куда собрался, мой сладкий? Виталия поднялась с подлокотника кресла, и легко, я бы даже сказал, пританцовывая, подошла ко мне. Мы еще не закончили. Мы даже не начинали.
Женщина положила мне руки на плечи и прижалась ко мне всем телом.
Мистресс Виталия, пробормотал я, неожиданно для себя самого кладя ей руки на талию. Рефлекс, должно быть. Что вам от меня нужно, а? Я уже ничего не понимаю.
Вот теперь ты задал правильный вопрос, томно проворковала магесса. А все что-то ерепенишься, разную чушь несешь. Итак, ты желаешь знать, что я от тебя хочу? Ничего особенного. Мне просто надо, чтобы в нужный момент ты встал и сказал: «Я хочу».
Хочу чего? уточнил я. Если можно поподробнее.
Вот какой же ты занудный. Виталия сняла руки с моих плеч, а после очень ловко стянула с меня рубаху. Ого, а ты окреп за этот год. Приятно посмотреть. Молодец, не теряешь зря времени. Маг должен быть физически сильным. Мощь тела гарантирует мощь духа.
И все же? переспросил я, стараясь не обращать внимания на ее пальцы с острыми ноготками, которые довольно болезненно прошлись по моей груди, царапая ее. Что я хочу?
Скажи, ты ведь «Уложение о магах-наставниках, делах их, свершениях и обязанностях», конечно же, не читал? спросила Виталия, снова прильнув ко мне. Как и всякий порядочный подмастерье? Я-то вот в бытность свою ученицей подобной ерундой точно не занималась.
Выходит, что я не лучше, чем вы, заморгал я. Впервые про подобную книгу слышу.
И неудивительно, утешила меня магесса. Наставники про нее не рассказывают, им это невыгодно, а у подмастерьев и других дел полно. Учеба, пиво, радости плоти. Накой читать пыльный трактат, который по сути своей бесполезен? А, между тем, там есть кое-что интересное. Вот скажи мне, в каких случаях ученик мага может оставить своего наставника? Так, чтобы по закону?
Дуэль с учителем, сразу ответил я. Правда, это скорее способ самоубийства, чем дорога на свободу. Еще если наставник умрет, тогда другие наставники учеников разбирают вроде. Ну и изгнание. Если мастер-маг сам выгонит ученика.
Все? уточнила она.
Вроде, подтвердил я.
Все? уточнила она.
Вроде, подтвердил я.
Как ты понимаешь, я сейчас должна сказать тебе: «А вот и нет», умелые руки Виталии распустили шнуровку на моих штанах. Никак без этого не обойтись.
Ага, признал я.
Так что а вот и нет, радостно сообщила мне она. Есть еще один способ покинуть своего наставника. Причем крайне оригинальный.
Мне и на самом деле стало интересно что это за способ такой?
Ученик вправе покинуть своего мастера в том случае, если он хочет перейти от него к другому наставнику, объясняла мне Виталия, руки которой творили совсем уж непотребные вещи. Правда, делается это не вдруг, не по желанию левой пятки ученика, а в соответствующей обстановке и при наступлении определенных условий. Например, методика обучения должна быть признана не слишком успешной, причем не кем-то одним, а магическим сообществом. Ну или этот маг должен быть скомпрометирован в глазах этого самого сообщества. И вот тогда ученик или ученики вправе отказаться от своего учителя и уйти к другому.
И вы хотите, чтобы я ушел от Ворона к вам?
А почему нет? промурлыкала Виталия, стягивая с себя прозрачную накидку. Разве я плоха как наставница?
Наставница. В каких науках?
Хотя это я зря. Как маг она сильна, мне ли этого не знать. Причем использует она свои знания и опыт крайне умело. У нее было бы чему поучиться, что скрывать?
А зачем вам это? поинтересовался я, стараясь не отводить глаза в сторону. Вам-то чем Ворон так насолил?
Мне? Виталия усмехнулась так, что я понял было что-то. Но она мне про это не скажет. Ничем. Просто он оказался не в том месте и не в то время. Скотина Гай мстителен донельзя, он не забудет мне, что я тоже метила на кресло архимага. И, естественно, в связи с этим крутила интриги против него. Но, как уже и было сказано, Герхарда он не любит больше, чем меня, а потому оценит то, как я его, в смысле Ворона, унижу. Уход ученика от наставника позор несмываемый. Ворон сколько угодно может носить маску циника, но я-то знаю, что в душе он все тот же добрый, доверчивый и наивный милашка Шварц. И этот удар выбьет его из седла очень, очень надолго. Что, разумеется, порадует Туллия. Ну и откроет ему новое поле для деятельности против Ворона. А я получу если не его прощение, то как минимум какое-то время для спокойной жизни.